— Хорошо, я не возражаю. Я еще нужен?

Шарби чуть задумался.

— Нет, Мастер, спасибо.

Волшебник потрепал сына по голове, кивнул старику и вышел.

— Я готов! — воскликнул Айвенор.

— Подожди. Ты умеешь накладывать невидимость на других и на вещи?

— Да. Правда, не на очень долго.

— Это сколько? Пять минут? Десять?

— Четверть часа, примерно.

— Ломать, сжигать, резать, парализовать?

— Парализовать не умею.

Шарби вопросительно посмотрел на Мастер-Лорда, но тот покачал головой.

— Только после того, как получит ранг волшебника.

— Ладно… Уничтожать вещи так, как будто их и не было?

— Да. Только сил уж очень много уходит.

— Летать?

— Да ты что! У меня сил на такое не хватит!

— От чтения мыслей защиту ставить?

— Обучу, — коротко ответил старик.

— А замедлять падение можешь?

— Хоть себя, хоть других!

— Накладывать молчание на других?

— Да.

— Хорошо. Этого вполне достаточно. Если что, спрошу потом.

— Мы идем?

— Нет. Сейчас Корви тебя будет учить, а я пойду в одно место. Вернусь к завтрашнему вечеру. Нам понадобится помощь еще одного человека. Да, мне бы денег, ауров десять.

Мастер-Лорд кивком головы указал на ящики в шкафчике.

— В нижнем. Возьми, сколько нужно.

Шарби выдвинул тяжелый ящичек. Все его дно покрывали деньги: золотые, серебряные, медные. Мальчик взял пригоршню денег разного достоинства.

— Да, значка слуги у тебя не найдется? Не хочу, чтобы стражники цеплялись. Да и Айви пусть такой же возьмет. Мало ли, что слуга ночью делает, в отличие от подмастерья.

Старик кивнул.

— В верхнем ящике.

Шарби взял значок, сунул его в карман, улыбнулся волшебникам и пошел искать Харселлу. Если за полгода он не видел ее ни разу, то где ее можно найти? У родителей, судя по тому, что она о них говорила — вряд ли. Только в «Выбитом зубе», ну, и еще она могла жить с кем-то. Но вряд ли, с ее-то характером… А еще его тревожила та легкость, с которой он добился всего, чего хотел. Но он просто не знал, что Орден строился на двух вещах: на взаимном доверии и личных тайнах. Предложение предоставить свои воспоминания доказывало его абсолютную искренность… И не могло быть принято практически ни при каких обстоятельствах. Шарби не понимал, что, будучи не просто слугой, а доверенным лицом Мастер-Лорда Айвенора, а о его положении знали все Мастера, он заслуживает наивысшего доверия. И Шарби не знал, каким высочайшим авторитетом пользовался Мастер-Лорд. Не только как один из сильнейших магов современности и замечательный исследователь Пещер, написавший немало ценных трудов, но и как умелый политик. Именно благодаря его коварству Орден получил монополию на соль. Тогда пришлось нейтрализовать нескольких влиятельных человек, раздобыв порочащие их сведения. Орден получил монополию, а Мастер Айвенор получил пост Мастер-Лорда Брайнара — самого влиятельного отделения Ордена. Мастер-Лорд Корви был почти уверен, что Айвенор не остановился на достигнутом, и слуга должен был знать об этом, но это вовсе не должно было быть его проблемой, а проблемой лучшего ученика Айвенора — Мастера Калшерона. Или самого Шарбоина — почему бы и нет? Вдобавок, маги Ордена не считали зазорным нарушить законы, если это не вредило Ордену и, тем более, если это ему шло на пользу. Так что, даже если все сказанное Шарби было ложью и блефом (а Мастер-Лорд не отвергал и такой возможности) ему надо было помочь… Хорошо что Шарби не знал этого всего. Иначе его некоторое беспокойство непременно бы переросло в панический ужас. А так, в легких размышлениях, Шарби незаметно для себя дошел до «Выбитого зуба». Улицы в Каргере были многолюдны до глубокой ночи, и, хотя было уже довольно поздно, людей на улицах хватало, так что Шарби особо в глаза никому не бросался. В «Выбитом зубе» он был всего раза три или четыре, но его хозяйка его запомнила. А вот вышибалу у входа Шарби не помнил.

— Куда прешь, сопляк? — грубо спросил тот мальчика, сопроводив слова толчком в грудь.

Шарби удивленно приподнял брови.

— А в моем виде нет ничего знакомого? — насмешливо спросил мальчик, держа левую руку сложенную в воровской знак.

— Тоже мне, вор нашелся! В штаны-то гадить уже перестал?

— Получше тебя люди меня знают! — высокомерно произнес Шарби. — Видать, Лиарвине новый слуга вместо тебя понадобится, если она разориться не хочет.

— Ах, ты… — вышибала замахнулся на Шарби, но ампула, как всегда, была у Шарби во рту…

Перешагнуть через тело, корчащееся от нестерпимой боли, было нетрудно. Шарби вошел внутрь и подошел к барной стойке.

— Гляди-ка, Шарби-Чистюля пришел! Как вырос да похорошел, с трудом узнать можно! А я-то думала, ты в «Приют» завалишься!

— Здравствуй, Лиарвина. А откуда ты про меня узнала?

— Да Вейвар давеча заглядывал. Говорил, что встретил тебя на улице и что ты сегодня злой, будто за тобой демоны Подземного Мира гонятся.

— Это он мне такую кличку придумал?

— Ну, да. А кто же ты, как не «Чистюля»? Да, вышибала мой новый, Грохи, детей страсть как не любит. У тебя с ним проблем не было?

— У меня? Не было. Вот у него со мной проблемы были — я же сегодня злой. Ничего, как вползет — расскажи ему про меня.

Лиарвина звонко рассмеялась, не поверив мальчику, а Шарби продолжил:

— Я чего пришел? Харселлу ищу. Ты не знаешь, где она?

Лиарвина посерьезнела.

— У Киски-то проблема. Запила всерьез. Недели, наверное, уже три пьет. Я даже не помню, чтобы с ней такое раньше было.

— А где она сейчас?

— У меня внизу, в дальней комнате. Ты, это, осторожнее, она пьяная — как бешеная становится!

— Ничего, — улыбнулся Шарби, — спасибо тебе.

Он, недоумевая, пошел вниз. На стук в дверь ему никто не отозвался, тогда он осторожно открыл дверь. Харси с растрепанными волосами сидела, повернувшись ко входу. Ее лицо опухло почти до неузнаваемости.

— Харси! Что с тобой?

Девушка с трудом приподняла опухшие веки и резко дернулась, чуть не слетев со стула.

— Шарби! Зачем ты пришел ко мне? Я покойников всегда уважала, могил не трогала, жертвы не брала! Или мое время настало, и ты за мной?

— Да живой я! — рявкнул Шарби, шагнул к Харси и схватил ее за руку.

— Чувствуешь? Я живой! А ты что с собой делаешь?

Вместо ответа Харси ухватила Шарби за плечи, уткнулась лицом в его куртку и разрыдалась. Тут Шарби почувствовал такую нестерпимую жалость к этой девушке с нелепой и беспросветной судьбой, что слезы сами брызнули у него из глаз. Ему только надо было выжить — а впереди у него было так много всего: дружба с магами, зельеварение, общение с Великими Лордами… А что у нее, кроме этой чуть наивной гордости? Каторга? Нищая одинокая старость? Слезы текли по его щекам, а он гладил вцепившуюся в него девушку по плечам, спине, голове… Наконец, Харси отпустила его и подняла залитое слезами лицо. Глаза у нее были хоть и пьяные, но все же достаточно осмысленные.

— С чего ты взяла, что я умер? — мягко спросил Шарби.

— Я твои деньги хранила… — Харси говорила с трудом, еле ворочая языком. — Иногда было трудно, но я их сберегла… А тут приехал Пещерная Крыса… Он не вор, но в деле… Старики его уважают… Он сказал, что ты исчез, только кровавое пятно на ковре осталось…

Шарби не мог не похвалить про себя находчивость Балоры. А кто же мог такое придумать и кровь на ковер вылить? Значит, тот маг действительно не мог читать мысли и все его логические построения верны.

— Раз тебя уже нет, что эти деньги хранить? Плохо мне стало… Очень плохо… Вот так всегда, столкнут тебя боги с кем-то, только успеешь подружиться и нет его… Так мне жалко тебя стало… Да и себя тоже… Вот, за помин твоей души и пила, пока твои деньги не кончились… Надо бы остановиться, но не могла… Денег нет, я отработаю… Хоть как, но отработаю…

Она начала расстегивать блузку непослушными пальцами.

— Пусть хоть так, если уж ничего больше не могу…

Шарби только вздохнул: совершенно на нее не похоже, да с пьяной-то что взять.