Ведьма сидела спиной к ним и даже не оглянулась, когда Арлен остановился в нескольких шагах от нее. Плечи под каштановыми волосами приподнялись на миг и тут же опустились, расслабляясь.

— Ты долго, — сказала ведьма. — Я уже начала волноваться.

Арлен поглубже вдохнул и открыл рот. Изнутри рвались слова, которых не было в голове. Но тут на губы лег пальчик хозяйки. Арлен посмотрел на нее. В ее темных глазах играло веселье, а манящие губы тянулись в улыбке.

— Фелан? — еле слышным шепотом позвала ведьма после паузы, и глаза сами обратились к ней.

Так его звала мама. Воспоминания скреблись о ребра все сильнее и желание позвать ее в ответ вспыхнуло пламенем. Но горло давила любовь к хозяйке.

Ведьма обернулась и ее зеленые глаза округлились в удивлении. Они будто сияли изнутри. Хозяйка завозилась на руках, и Арлен аккуратно опустил ее на ноги. Она чинно сделала два шага вперед и остановилась, гордо подняв подбородок.

— Так вот твое место силы, ведьма, — сказала она и принялась осматриваться. — Тут красиво. Мне подходит.

Хозяйка хихикнула и посмотрела на ведьму. Та медленно и аккуратно поднялась, одной рукой держать за ствол древа. В другой она что-то бережно держала. Когда она развернулась, Арлен разглядел волчонка.

— Прочь, — почти прорычала ведьма.

По корню древа поползли лианы. Они огибали Арлена и направлялись к хозяйке. Он одним быстрым рывком рванулся к ней и снова подхватил на руки. Хозяйка вскрикнула от неожиданности и вцепилась пальчиками в рубаху. Лианы продолжали свое движение, теперь уже опутывая ноги Арлена и поднимаясь все выше.

Шеи коснулось что-то прохладное и лианы остановились.

— Тронешь меня, и ему конец! — громко объявила хозяйка. Ее голос подрагивал и срывался. Шею неприятно кольнуло и по коже потекла теплая капля.

Лианы спустились с ног и убрались в стороны, но совсем не исчезли.

— Так Арлен был прав. Интересно, — протянула хозяйка. Она посмотрела на его лицо, поцеловала в губы и обернулась на ведьму.

Та с силой вжимала пальцы в ствол древа, и те тряслись от напряжения. Волчонок в ее ладони завозился, и ведьма чуть расслабила вторую руку.

— Арлен, поставь меня и держи нож у своей шеи, — приказала хозяйка, и Арлен послушался. — Если я окажусь в опасности, вспорешь себе горло. Понял?

— Понял, — отозвался Арлен, забирая нож у хозяйки и приставляя его к тому же месту.

— Что тебе нужно? — спросила ведьма, не двигаясь с места.

Древо скрипело и качало свои огромные ветви, словно вторило недовольству ведьмы. Хозяйка снова отошла от Арлена и принялась важно вышагивать в разные стороны.

— Мне нужна сила, — ответила хозяйка. — А ты ведь знаешь, как ее заполучить. Так расскажи мне, я послушаю.

— Нечего мне рассказывать, — произнесла ведьма и прижала волчонка ближе к телу. Он встрепенулся и проскулил. Ведьма тут же ослабила хватку и принялась внимательно его осматривать.

Хозяйка посмотрела на ведьму и приподнялась на носочки, будто за забор подсмотреть хотела.

— Это что? — спросила она тихим голосом.

— Это волчонок, — тут же ответил Арлен.

— Волчонок? — переспросила хозяйка и обернулась к нему.

— Да, — продолжил он. — Мы нашли его на полянке рядом с мертвой волчицей и другими волчатами.

У хозяйки на лице проступило удивление.

— Это что получается? Я его не дорезала тогда? Досадно.

Она снова обернулась на ведьму и склонила голову на бок.

— Закончить дело или ну его? — размышляла хозяйка, а потом махнула рукой.

В грудине сам собой разгорался гнев на хозяйку. Он был неправильный и чуждый. Не мог Арлен злиться на хозяйку, он же ее любит!

Но он злился, и материнское древо, казалось, вторит его гневу. Оно скрипело и едва уловимо содрогалось. В могучих кронах ругался ветер и злобно шелестели листья. Древо и Арлен злились и не могли дать выхода этой ярости.

— Расскажи мне про это дерево и свою силу, ведьма, — потребовала хозяйка. — Тогда, так и быть, не трону волчонка. Пусть живет, убогий.

— Мне нечего тебе рассказывать, — повторила ведьма.

— Упрямишься? Зря, — погрозила пальчиком хозяйка. — Арлен, порежь себе руку.

Арлен послушался, полоснул ножом по ладони и вернул его к шее. Он резко вдохнул от боли, но стерпел и не вскрикнул. Кровь каплями копилась на ране, а потом потекла струйкой вниз.

Волчонок снова заскулил. Арлен посмотрел на него. Ведьма прижимала его к себе и дрожала, а ее глаза блестели от влаги.

— Мне нечего рассказывать, — снова повторила ведьма, и по ее щеке покатилась слеза. — Не могу я рассказать тебе того, что тебе пригодиться. Не умею я колдовать с помощью крови!

— А как же ты тогда колдуешь? Что ты используешь? — принялась за расспросы хозяйка. Она была весела и почти прыгала на месте. И Арлен радовался вместе с ней, перекрывая этой эмоцией чуждый гнев. Потому что радоваться за любимую хозяйку — правильно!

— Я не могу тебе объяснить, ты не поймешь, — отвечала ведьма, опустив голову. — Мы с тобой противоположны. Что полезно для тебя, губительно для меня, и наоборот.

— Не пытайся меня надурить, ведьма, — строго предупредила хозяйка. — Арлен…

— Нет! — прервала ее ведьма. Она резко подняла голову и рванулась всем телом вперед, но от древа не отошла. Ее пальцы все еще прикасались к коре. — Я правду говорю! Не сможешь ты колдовать так же, как я. Не получится, как не пытайся. Нет у тебя такой силы.

Хозяйка застыла на несколько мгновений, а потом двинулась к ведьме. Она подошла к ней вплотную и остановилась.

— Раз у меня такой силы нет, я заберу твою, — прошептала хозяйка. — Точнее, ты сама мне ее отдашь. Ты ведь не хочешь, чтобы Арлен по собственной воле стал моей жертвой?

Он не видел теперь выражение лица ведьмы. Не видел он и лицо хозяйки. Но ему не нравились эти слова. Конечно, он готов стать жертвой для хозяйки, как это сделал Тит. Но если жертвой станет ведьма…

Если жертвой станет Ула, он не выдержит.

Нет, неправильно. Не так он должен думать. Если хозяйке нужна ведьма в качестве жертвы, то он поможет. Сделает все, чтобы осуществить желание хозяйки. Даже если придется собственными руками…

Если навредит Уле, он себя не простит.

Он сделает то, что нужно хозяйке. Он выполнит любой ее приказ. Любой!

— Позволь… — чуть слышно вымолвила ведьма и замолкла. Повисла пауза. Древо, злое и скрипучее, постепенно успокаивалось. Его ветви опускались все ниже, а листья опускались к земле. Ведьма продолжила. — Позволь хотя бы долечить волчонка.

— Быстрее, — ответила хозяйка и развернулась. Она подошла к Арлену, забрала свой нож и взяла в ладонь его раненую руку. Ножом она начала расковыривать рану.

Кровь потекла с новой силой. Она струей лилась на корень древа и текла по нему, вырисовывая узоры. Арлен чувствовал, как его кровь стремительно нагревалась в ладони. Она почти обжигала кожу и напоминала раскаленное железо. Но лицо хозяйки было недовольным.

За ее спиной раздался шепот.

— Фелан. Позаботься о волчонке.

Опять это имя. Опять неправильные чувства в груди. Опять борьба правильного Арлена, который любит хозяйку, с неправильным, который имеет наглость на нее гневаться.

Опять в воспоминаниях голос матери.

И опять шепот ведьмы. Улы.

— Поклянись.

И губи сами собой беззвучно произнесли слово «клянусь».

Неправильно-неправильно-неправильно! Это неправильная клятва неправильной ведьме. Он не должен был давать эту клятву.

— Да почему она не горит? — себе под нос причитала хозяйка. — Она должна гореть.

— Кто? — спросил Арлен.

— Кровь, — ответила хозяйка и резко посмотрела ему в лицо. И грозным тоном приказала: — Не отвлекай.

Арлен кивнул. Хозяйка вернулась к ковырянию раны. Было больно и неприятно. Но это нужно было хозяйке, потому Арлен терпел. Вот это было правильно.

Он посмотрел на хозяйку. Она была во всем идеальна. И ее черные волосы.

Каштановые.