— Когда поймаю ее, проверю. Но если сбежишь, она понесет наказание за тебя. Вместе с твоим отцом.

Вильгельм ни на мгновение не сомневался, что сможет поймать Улу. И это тоже злило. Ула сильна, сильнее многих других ведьм. Но она все еще девушка, она слабее мужчин. Вдруг они все-таки ее поймают? Вдруг, Господь действительно на их стороне? Но почему? Она ведь не грешница. Она не делала ничего плохого.

Богу не за что ее наказывать.

Какое-то время Вильгельм еще смотрел сверху вниз на Арлена, а потом молча развернулся и растворился в черноте ночи. Скрипнули петли, и ненадолго в хлев проник тусклый свет звезд, очерчивая пустые перегородки. Здесь не было скота. Значит, это хлев деревенской травницы, которая была уже слишком стара, чтобы ухаживать за козочкой. Вот и продала ее старейшине прошлой осенью.

Арлен остался один. Лучина продолжала тускло светить, выхватывая из темноты лишь маленький кусочек пространства.

Отец его предал, как и Бренна, и не на кого было надеяться. Он остался один в плену ведьмоловов, дожидаясь пыток. Лишь бы Ула не дала себя поймать. Лишь бы она оказалась сильнее. Пусть прогонит их прочь.

Хорошо, что Арлен не дал клятвы перед древом.

Попытаться ли сбежать? Или не стоит? Если Арлен спасется, отец точно пострадает. А если охотники все же поймают Улу, то и ей достанется вдвое больше. Нет, лучше остаться тут. Лучше помочь ей сбежать, если это потребуется. Лишь бы она сама не сунулась его вызволять, не стоит его жизнь таких рисков.

Петли снова скрипнули. Кто-то зашел в хлев. Арлен увидел силуэт в неверном свете звезд. Он постоял пару мгновений в дверях, а потом двинулся к лучине, оставив дверь приоткрытой. Когда он подошел ближе, язычок пламени осветил лицо одного из охотников. Его неровно обрезанные, уже седеющие усы растянулись по лицу, скрывая улыбающиеся губы.

— Ну что? Как там эта ведьма? — спросил он, продолжая улыбаться. Он выглядел приветливым и дружелюбным человеком. Но сути его вопроса Арлен не понимал. Неужели ему действительно хотелось справиться о здоровье Улы? На кой оно ему?

Арлен молчал и хмурился, а охотник продолжал на него смотреть и ждать ответа. Вдруг он охнул, вскинул руки и сделал пару спешных шагов к Арлену. Наклонился и запричитал.

— Тебе же неудобно! Не дело это, так тебя держать.

Он потянул Арлена на себя, — силы в его руках оказалось больше, чем казалось по виду, и небольшое пузо ему ничуть не мешало, — усадил на колени и отряхнул от прилипших соломинок. Мокрый бок, на котором лежал Арлен, сразу обдало прохладой, а затекшие лодыжки закололо тысячей иголок.

— Так-то лучше! — похвалился охотник.

Лучше бы Арлена не трогали и оставили как есть. Он ведь только привык к прежней позе.

— Ну дык чего? Как там ведьма? — переспросил он, подтаскивая ближе к Арлену табурет, на котором сидел Вильгельм.

— Здорова, — буркнул Арлен, продолжая ерзать, чтобы усесться поудобнее.

Охотник расхохотался, громко и звонко, шлепнул ладонью по собственному колену, а затем смахнул с глаз слезы. Хотя Арлен его лицо теперь видел плохо. Лучина осталась позади охотника, и его лицо оказалось в тени, освещаясь лишь с одного бока.

— Ох ты шутник! Хороший парнишка, жалко тебя, знаешь? — Он наклонился поближе и оперся о колено. — Вот не связался бы с ведьмой, жил бы дальше своей жизнью. Но я понимаю, тут сложно устоять. Все они такие, понимаешь? Грешницы, которым стыд не знаком. Прислужницы Сатаны. С любым могут, понимаешь? Уж я-то знаю!

Он назидательно потряс указательным пальцем перед носом Арлена. А потом приблизился еще сильнее и зашептал.

— Не думай, что она только под тобой стонать горазда. Подо мной стонать еще громче будет.

Глаза его заблестели в неровном свете лучины, а усы расползлись еще шире. Он руками вывел в воздухе фигуру.

— Она ведь хороша, да? Наверняка молоденькая, раз такого юнца забрала.

Внутри снова начал вскипать гнев. Охотник не о здоровье ее спрашивал. Этот похотливый свин сам хотел с ней согрешить.

— Уж я-то о ней позабочусь, когда мы ее поймаем. Вот тогда она и поймет, что в мужчине главное.

Челюсти сжимались все сильнее. Руки и ноги напряглись, и запястья с лодыжками закололо сильнее. Но это не важно.

— Я покажу этой шлюхе, что такое рай. Уже представляю, как она будет извиваться и кричать в моих руках.

— Не позволю, — прорычал сквозь зубы Арлен.

— Ты-то? — усмехнулся охотник и снова ткнул пальцем под нос Арлену. — Ты будешь сидеть на цепях, пока…

Арлен вцепился зубами в мясистый палец и сжал челюсти. Охотник заорал так, что почти оглушил. Рот наполнился кровью, и на языке снова осел привкус железа. Послышался хруст, и охотник завизжал еще истошнее.

Скрип петель и топот ног почти растворились в визгах охотника, который дергал руку на себя, пытаясь вырваться. Появились еще руки, схватили Арлена за плечи и потянули прочь. Зубы щелкнули и сомкнулись. Охотник отлетел в сторону, раздался грохот. Свет колыхнулся и погас. Кто-то выругался и крикнул наружу, чтобы принесли лампу.

Визги охотника превратились в хныканье. Вскоре пришел один из деревенских с лампой в руках и осветил хлев.

Удар по голове, еще один по животу. Снова болью прострелило ребра. Арлен согнулся и бухнулся на бок.

— Палец! Мой палец! Он мне палец оттяпал! — продолжал кричать охотник, зажимая одной рукой другую. Двое склонились над ним и пытались как-то его успокоить.

Над Арленом склонился Вильгельм.

— Выплюнь, — скомандовал он.

Арлен усмехнулся и сплюнул палец на пол.

— Зачем? — спросил Вильгельм, прищурившись.

Арлен смотрел ему в глаза. Теперь он не чувствовал страха, только бурлящую в жилах ярость.

— Похотливой свинье пальцы не нужны, — процедил он.

Вильгельм смотрел еще пару мгновений, а потом выпрямился и подошел к скулящему на полу охотнику.

— Ты хочешь сам возлежать с ведьмой? — спросил он.

Охотник посмотрел на Вильгельма и нахмурил брови на раскрасневшемся лице. Махнул рукой в сторону Арлена, возмущаясь.

— Да какая разница⁈ Он мне…

Вильгельм схватил своего прихвостня за ворот, дернул на себя и с силой ударил в нос.

— Ты мне все еще нужен, особенно сегодня ночью. Так что суд отложим на потом, — пробасил он, роняя охотника на пол. Тот шлепнулся на задницу, а потом на бок, и свернулся колачиком, зажимая лицо руками. Он тоненько, чуть слышно скулил и всхлипывал. Двое других не решались к нему подойти. Они дождались, пока Вильгельм покинет хлев, и только тогда поволокли своего товарища прочь.

Арлен сплюнул остатки крови, но от привкуса железа не избавился.

Нет уж. Нельзя тут отсиживаться. Если не эта свинья, так найдется другая. Надо выбраться и помешать охотникам.

Вот только со связанными руками и ногами не убежать. И в голове, как назло, не было ни единой мысли. Только мелькали в воображении картины издевательств охотников над плененной Улой. Виделось, как ее бьют и режут, как она кричит от боли, плачет, страдает. Как беспалый свин трогает ее там, где не положено, как мнет ее кожу, оставляя красные следы, как…

Арлен злился, дергался, пытался силой порвать веревки, но те были прочны. А, может, это у Арлена ослабли руки. Но он пыхтел от злости и продолжал попытки.

Нельзя так с Улой! Она же такая нежная на ощупь, такая мягкая и податливая. Она девушка! Господи Боже, нельзя с ней так. Она не заслужила наказаний.

Совсем рядом послышались шаги. Арлен замер, прислушиваясь. Шаги были легкими и слишком аккуратными, чтобы принадлежать кому-то из охотников. Да и петли ворот не скрипели, это бы Арлен точно услышал, даже сквозь свое пыхтение.

— Арлен, — прошептал знакомый девичий голос. И перед глазами появились черные локоны, а следом и лицо. Знакомое и незнакомое одновременно. Бренна выглядела обеспокоенной и испуганной. — Арлен, милый мой, как ты?

Она огладила пальцами щеку, и это прикосновение показалось Арлену неприятным. Словно холодным металлом прошлись. На мгновение лицо Бренны сделалось недоуменным, но сразу же вернулось к выражению беспокойства.