— Ула, погоди, — окликнул ее Арлен и в пару шагов поравнялся. Она сделала еще пару шагов, замерла и лишь потом обернулась на него. — Давай тут свернем. Смотри, — указал он пальцем на дым. — Там должны быть люди. Попросимся к ним, чтобы переждать дождь и обогреться.

— А ты уверен, что нам не откажут? — спросила она. Ее глаза смотрели прямо, и в них сложно было усмотреть что-либо.

И правда ведь, могу и отказать. Тогда Ула лишь сильнее продрогнет, а до трактира будет еще дальше идти. А вдруг они узнают, что она ведьма? Тогда точно откажут и пошлют под дождем мокнуть.

— Надо попробовать, тогда и узнаем.

Он был готов сдаться, если она не захочет. Но Ула лишь пожала плечами и свернула на тропку.

Вдали прогрохотал гром. Арлен посмотрел на пасмурное небо, темнеющее у горизонта. На краткий миг ему показалось движение на вершине пригорка. Но скорее всего, то был заяц или другая полевая живность, слишком быстрая, чтобы разглядеть.

Обогнув пригорок, они дошли до маленького поселения не больше десятка домишек. В центре стоял общинный дом, из его трубы и шел дым. Двухстворчатая дверь была приоткрыта, и через щель были слышны голоса и смех. Арлен подошел ближе к створке, изнутри тянуло костром и теплом. Он постучал и обернулся на Улу.

Она была напряжена. Брови и лоб нахмурила, себя за плечи обняла, оглядывалась нервно по сторонам, что-то высматривая.

Петли скрипнули и Арлена обдало теплом и светом.

— Кого это к нам занесло? — вопрошал массивный мужик, оглядывая Арлена. А потом он посмотрел ему за спину, на Улу. — Неужто путники?

— Приветствую. Продрогли мы под дождем. Пустите обогреться? — попытал удачу Арлен.

Мужик еще раз посмотрел на него, обернулся и крикнул вглубь помещения.

— Тут путники обогреться просятся!

— Ну так пускай, — крикнули ему в ответ.

— Заходите, гостями будете, — улыбаясь во весь рот проговорил он и сильнее распахнул створку.

Арлен обернулся на Улу. Она смотрела строго, все еще хмурясь. Он чуть заметно махнул ей рукой, она вздохнула и подошла ближе. Мужик продолжал улыбаться, являя миру отсутствие трех зубов. По комплекции он был поболе Арлена, но Арлен еще рос, и имел все шансы сравняться в будущем.

Они прошли внутрь, и мужик закрыл за ними дверь. Посреди большой залы находился очаг, в котором горел костер и обогревал все помещение. Над ним тянулся вертел, а на нем висела пара котелков с кипящей в них похлебкой. Вокруг стояли три скамьи, на которых сидели дети, женщины и старики. Дальше от костра стояли столы, на одном из которых мужчина в годах свежевал зайцев, а за другими сидели мужчины и женщины с кружками. Их было немного, но создавалось впечатление, что людей тут больше, чем должно жить в таком поселении.

К ним тут же подскочили две женщины преклонного возраста и принялись набрасывать на них шерстяные одеяла.

— Проходите-проходите. Ох-ох, промокли насквозь. Небось продрогли до костей. Идите быстрее к огню, погрейтесь, — тараторила одна из них.

— А ну, дайте место гостям, — разгоняла детей другая.

Они подвели Улу и Арлена к очагу и принялись расспрашивать, кто, откуда и куда. Ула упорно молчала и хмурилась, потому Арлен отвечал сам. Он не говорил всего, старался обходить неудобные вопросы. Когда его спросили, откуда они путь держат, он ответил, что они прошли мимо сгоревших деревень. Когда его спросили, почему муж с женой решили такую дорогу пройти, он ответил, что они просто попутчики, а не женатая пара. Когда его спросили, куда они направляются, он ответил, что хотят пройти мимо трактира и дальше на восток.

Помимо расспросов их угощали похлебкой да пивом. Арлен наедался за двоих, потому что Ула ни к чему не притронулась. Он не понимал, почему она себя так ведет, а спросить не получалось. Слишком много внимательных ушей вокруг.

Когда Арлен обнаружил свою руку на колене Улы, он понял, что захмелел.

— Не сочтите за навяз… Навязчивость, — почти по слогам выдал Арлен. Язык уже заметно заплетался. — Нам бы еще заночевать. Спать хочется.

— Конечно, конечно, — тут же ответили ему. — Поспите у них. Они как раз брат с сестрой, живут вдвоем, место у них найдется.

— Мы вас проводим!

— И разместим со всеми удобствами!

— И уложим, и поднимем.

— И до тракта мы тебя, дорогой, проводим.

Говорили наперебой, и Арлен не могу понять, кому принадлежали эти фразы. Не заметил он и девичей руки на локте, которая настойчиво вела его вперед. Он пропустил, когда его вывели на улицу под струи дождя. Но холодные капли немного прояснили рассудок.

На небе сверкали молнии, и гром разносился повсюду. Гроза разошлась не на шутку, и слякоть под ногами мешала нормально идти. Стопы то и дело скользили на грязи. Но девушка крепко его придерживала.

«Это не Ула», — оформилась четкая мысль. И вместе с ней возникло легкое чувство отвращения. Ему не хотелось, чтобы его трогала другая. Вот если бы Ула…

Нет, он все еще пьян.

В небольшом дряхлом домике они оказались так же внезапно. Беспорядок в комнате добавлял отвращения, но Арлена быстро уложили на скамью.

— Мужчины пусть тут спят, а женщины — в другой комнате, — порешил тот самый массивный мужик, что открывал им дверь. Арлен согласно кивнул и почти сразу уснул.

Сон был странный. Снились мутные образы, различить которые Арлен не мог. Но его не покидала тревога. Настойчивая, требовательная, с лицом обеспокоенной Улы. Что-то не так, неправильно. Опасно!

Арлен очнулся от прикосновения чужих рук к коже. Эти руки были совсем не там, где положено. И если поглаживания голого живота Арлен еще мог стерпеть, то вот чресла… Это чересчур.

«Это не Ула», — снова проскочила мысль. И Арлен распахнул глаза. Во тьме он видел лишь силуэт и пугающий отблеск чужих глаз.

Девушка наклонилась к его лицу, и в тусклом свете от окна он увидел темные, почти черные губы.

Он дернул руками, но те были связаны веревкой. Как и ноги. Он был раздет и привязан к скамье, а на нем сидела незнакомка.

— Вовремя проснулся, дорогой, — шептала она, притираясь к его паху. — Я сама справлюсь, не волнуйся.

Она провела рукой от живота к его горлу и слегка сжала пальцы.

— И насчет братца не волнуйся. Он тоже сейчас занят, — добавила она почти касаясь своими губами его.

«Ула там одна!»

Арлен с силой дернулся и заехал подбородком девушке в нос. Он вскрикнула и отпрянула. Он дергал руками со всей возможной силой, что у него была. Если он сейчас же не освободиться, с Улой может случиться самое страшное. Он обязан ее защитить.

От его действий скамья шаталась. Девушка шикала на него, царапалась, а потом принялась ругаться.

— Бешеный! Прекрати, кому говорят. Ничего ты этим не добьешься.

Арлен пытался звать, но голос не слушался. Лишь хрип вырывался из глотки. Чем же они его опоили? Сейчас не важно. Нужно освободиться и добраться до Улы.

Девушка покачнулась и чуть не упала с него. Она вскрикнула, процарапала ногтями живот и руку, но удержалась. Разозлившись она ударила его, а потом еще раз и еще. Но ее удары не способны были сравниться с отцовскими, и потом Арлен продолжал дергать руками и ногами, пытаясь освободиться. Когда-нибудь веревка порвется.

Ногти вцепились в ребра, и тело прошибло резкой болью. Девушка все глубже спивалась в плоть. Арлен снова резко дернулся. Скамья скрипнула, хрустнула и обвалилась. Девушка, вскрикнув, скатилась на пол. Арлен подскочил и упал рядом. По крайней мере, теперь он не соприкасается с ней голой кожей.

Занозы от развалившейся на кусочки подгнившей скамьи больно впивались в тело, но Арлен был слишком упрям. Он перекатился набок, подтянул ноги и начал наощупь развязывать узлы. Они поддались не сразу, но бьющаяся в сознании мысль, что с Улой могут делать что-то похожее, а то и хуже, подстегивала его. В конце концов он разорвал веревку и с остатками узлов вскочил на ноги. Двери было две, и одна из них приоткрыта. Арлен кинулся туда.

В комнатушке горела лучина, и Арлен отчетливо увидел, как мужик держал руки Улы и пытался поймать ее ноги, но она резво отбивалась. Он бубнил ругательства себе под нос, получая пинки по ребрам. Но ему эти пинки как горох об стену.