Никому не нужным…

Никому, кроме девушки, что сейчас прижимаю к груди, боюсь отпустить. Вдруг это всё опять пройдёт, закончится. Она исчезнет. И настанут мои обычные серые будни. В которых, иногда сдохнуть хочется от пустоты и одиночества.

— Ну, что освободил посуду — раздаётся голос мужеподобной женщины, что принесла обед.

Марина вздрагивает и отстраняется от меня.

— Да вот возьмите — Марина поднимается с кровати и отдаёт тарелки женщине — ужин тоже принесите ему пока нельзя вставать. Завтра только.

— Хорошо — пробурчала женщина в ответ.

— А во сколько ужин?

— В шесть — женщина скрывается за дверью.

Марина опускает взгляд. Ей неловко? Она смущается?

— Что-то не так? — решаюсь спросить.

— Нет, просто в шесть мне нужно передать всё дежурному врачу. Мо смена закончится.

— Но ты же вернёшься завтра?

Не оставляй меня пожалуйста!

— Конечно, я просто подумала, может, ты подождёшь меня? Я всё передам и вернусь, помогу тебе поужинать.

Ах вот ты о чём. Аж, дышать легче стало.

— Конечно, я дождусь тебя.

— Хорошо — она присела на кровать.

Не могу удержаться и беру её за руку, не могу не прикасаться.

— Тебе, наверное, нужно отдохнуть, поспать немного.

Может быть.

— Да я не устал, лежу целый день.

— Тебе и нужно восстанавливаться.

— С тобою как-то спокойнее — говорю как есть, не думал, что голос подведёт…

— Хорошо я побуду рядом, постерегу твой сон — она улыбнулась — могу почитать тебе что-нибудь.

— Лучше расскажи о себе — прошу её.

Хочется узнать хот что-нибудь о тебе.

— Какой ты хитрый — смеётся — о себе рассказывать не хочешь, а меня просишь.

— Обо мне скучно и не интересно. Не хочу, Марин.

Не хочу вспоминать ничего, больно, а рассказывать и того хуже.

— Хорошо, но пообещай, что когда-нибудь расскажешь. Мне хотелось бы это услышать — её голос стал грустным.

Хотелось услышать? Ты не перестаёшь меня удивлять Марин.

— Может быть когда-нибудь — обещаю ей.

— Уже хорошо — улыбнулась тепло, аж дыхание перехватило.

Так хорошо на душе стало, что все неприятные воспоминания отошли на второй план.

Мне так хорошо с ней. Я тону в её карих глазах, медовой радужке с мелкими крапинками.

— Ну, что закрывай глазки и слушай — она погладила по руке, отчего мурашки побежали по спине.

Прикрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на её голосе, но её убаюкивающий голос так и уносит в поля, деревеньку, бревенчатую избу, в которой пахнет свежим хлебом и молоком, теплом, любовью и заботой.

— Я вернусь — слышится где-то на границе сознания, но я уже не здесь, а где-то в далёком детстве, где всё казалось таким беззаботным, и каждый день дарил радость и счастье.

Руслан.

— Ужин — громыхает чей- то голос.

От неожиданности вздрагиваю, и спину простреливает, аж искры из глаз сыплются, зажмуриваюсь и пытаюсь выдохнуть.

Женщина с подносом еды проходит в палату и ставит на тумбочку тарелку с какой-то кашей и компот. Каша выглядит не очень аппетитно, геркулесовая что ли.

— Приятного аппетита — говорит женщина и торопится выйти.

— Спасибо — отвечаю ей.

В животе заурчало. Я обещал Марине дождаться её, но аппетит проснулся, да и каша пока тёплая может ничего на вкус будет.

Стелю полотенце на грудь и тянусь к тарелке, стараясь не обращать внимания на боль в пояснице.

Каша это же не пюре, через край не стечёт.

Пристраиваю тарелку на груди. Немного неудобно и приходится горбиться, чтобы не обляпаться, но есть хочется.

Конечно, хотелось бы, чтобы сейчас в палату зашла Марина, улыбнулась мне и помогла, но я должен быть самостоятельным. И не обязана она, со мною возится, но очень этого хочется, наверное, потому, что я эгоист.

Немного приноровившись, получается поесть. Хотя каша, одним словом не очень. Зато полезная, наверное.

Приговорив ужин, ставлю всё аккуратно на тумбочку. У меня всё получилось и, даже не испачкался. Моя маленькая победа за сегодня, не считая операции. Надеюсь, она мне поможет, и эта боль наконец-то пройдёт, отпустит и я смогу жить и ходить как нормальный человек.

А я и забыл уже как это, нормально жить, строить планы на будущее…

Неожиданно открывается дверь в палату и моё сердце подскакивает. Марина?

Но вместо неё в палату заходит молодой врач.

— Добрый вечер. Как себя чувствуете?

— Хорошо — отвечаю на автомате.

— Можно вас осмотреть? — берёт край одеяла.

Не мешаю ему, и он стягивает одеяло с меня.

— О уже в корсете, хорошо. Давно?

— С обеда — отвечаю.

— Надо снять. Не больше четырёх часов в день.

Он расстёгивает корсет.

— Повернитесь на бок, мне нужно посмотреть шов.

— Хорошо.

Пытаюсь не спеша повернуться, но всё же больно и без корсета, почему-то страшновато шевелится.

— Вот так — он поторапливает меня и резко поворачивает, надавливая на плечо. Чуть не вскрикиваю от боли, прикусываю губу и пытаюсь выдохнуть.

Он прощупывает шов через повязку, чувствую каждое нажатие, больно.

— Хм, припухло.

Он отклеивает повязку.

— Не очень, сейчас скажу сестре, чтобы обработала, воспалился шов.

Вот только этого мне не хватало.

— Нужны, противовоспалительные, но Марина Алексеевна говорила, что вам ничего нельзя такого.

Значит он дежурный врач. И если Марина ему всё рассказала, значит, она уже ушла домой. И не зашла ко мне…

А я ведь ждал её…

— Ладно, пока обработаем просто. Я переговорю с ней, и если разрешит, то поставим противовоспалительное.

— У меня аллергия — напоминаю ему.

— Я знаю, но если попробовать с антигистаминным, может что и получится, надо наблюдать — он приклеивает обратно пластырь — сейчас вам просто обработают не переживайте.

Он выходит из палаты.

Значит, ты всё-таки ушла Марина, хотя обещала вернуться и я это помню. Обидно, что твои обещания ничего для тебя не значат. А я поверил.

Слышу, что дверь открывается, но я уже точно знаю, что это не она.

Шов мне обработали, посуду забрали, и ложиться на спину запретили. Стоило тебе исчезнуть, как мой организм начал сыпаться без тебя. Да что это такое-то. Нельзя так привязываться к человеку, ведь разочаровываться в нём будет в разы больнее.

Прикрываю глаза и пытаюсь уснуть, за окном темно и свет в палате никто мне не включил. Темно и холодно, за окном идёт снег и в свете фонаря смотрится так красиво и тихо. Есть в этой тишине что-то завораживающее. Сейчас бы гулять под этим снегом, держать за руку ту, что дарит мне тепло и спокойствие. Ну и пусть она сегодня не зашла ко мне вечером, но она повлияла на дежурного врача с учётом всех требований и это приятно.

Но вот то, что шов воспалился, не радует совсем. Надеюсь, ты меня поставишь на ноги Марина, ты же обещала завтра. Хотя… Ты сегодня тоже обещала и не пришла.

Слышу, дверь открывается, но свет не включают, странно. Кто-то тихонько подходит к кровати.

— Ты спишь? — слышу знакомый голос и хочется улыбаться от счастья, что затапливает грудь. Ты всё-таки пришла.

Марина.

Руслан засыпает под мой рассказ, про детство в деревне у бабушки. Да я приехала сюда учиться из пригорода, но он навсегда в моём сердце. Я очень люблю родной посёлок. Жаль, что родители всё же продали бабушкин дом и переехали сюда вслед за мною. Квартира, что купили родители не сравниться никогда с домом, в котором мы жили раньше. Он был большой, с красивым садом, в котором мама всегда выращивала розы. Мне порой не хватает той размеренной, тихой и уютной жизни, которая была там.

Два года назад не стало моего родного и любимого папы. Он попал под машину, его не успели довезти до больницы. Мама мне кажется до сих пор не приняла этого, но старается держаться. Всё пытается сосватать меня сыновьям своих подруг, но… у меня нет желания так знакомиться. Словно корову на смотрины приведут, сгожусь или нет. Нет, это не для меня. Моя судьба мимо не пройдёт и если суждено, то зацепится, а если нет, то нет.