Как указывалось выше, наибольшее значение для становления якобитского движения имела община эмигрантов во Франции. Помимо того, что она была наиболее многочисленной, именно в этой стране находился изгнанный британский монарх, его двор и эмигрантское правительство[1697]. По подсчетам Н. Жене-Руффиак, около 40% эмигрантов составляли представители британской аристократии[1698]. Поток якобитских эмигрантов дал толчок к активному развитию во французской столице сферы услуг, отвечающих запросам британской аристократии[1699]. Остальные 60% британских эмигрантов были представлены средним и мелким дворянством, пополнившим ряды офицерского корпуса армии Людовика XIV, духовенством (в основном католическим), а также солдатами, торговой буржуазией, ремесленниками и студентами[1700].
Согласно современным данным, в плане национального состава в среде якобитской эмиграции преобладали ирландцы (59%). Англичане уступали им по численности почти в два раза (35%). Шотландцы составляли незначительное, но весьма влиятельное меньшинство — 6% (основная волна политической эмиграции во Францию из Шотландии началась после разгрома якобитского восстания 1715–1716 гг.). Численное соотношение эмигрантов разных национальностей не отражало их влияния в рамках якобитской диаспоры[1701].
Община якобитов во Франции была строго иерархизирована, и в ее структуре можно выделить четыре основные ступени. Ключевую роль играла небольшая группа высших аристократов, составлявших ближайшее окружение Якова II. В руках этих вельмож была сконцентрирована политическая власть, и они имели определяющее влияние на жизнь всей общины. По подсчетам Н. Жене-Руффиак, в эту группу входило около 65 человек. На второй ступени находились дворяне, получившие должности при дворе Якова II в Сен-Жермене. В эту категорию входило около двухсот эмигрантов. Третью группу составляли слуги изгнанной монаршей четы и все те, кто жил на пенсии — порядка шестисот человек. Главной чертой этой группы было то, что ее представители имели возможность появляться при дворе, но не имели при нем существенного влияния. 77% эмигрантов составляли низшую ступень. Самые высокие позиции занимали англичане и шотландцы. Чем ниже была социальная ступень, тем больше на ней обнаруживалось выходцев с «Изумрудного острова»[1702].
Политическим центром якобитской эмиграции (причем не только во Франции, но и в целом в Европе) был двор Якова II. По мнению Н. Жене-Руффиак, практически каждый якобит-эмигрант так или иначе был связан с двором низложенного британского монарха[1703]. Как упоминалось ранее, Людовик XIV предоставил Якову II в качестве резиденции дворец Сен-Жермен-ан-Лэ.
15 декабря 1688 г., после прибытия королевы Марии Моденской и принца Уэльского во Францию, на личной аудиенции Людовик XIV объявил ей, что желает быть «сберегателем» ее сына и напомнил, что и прежде Франции выпадала честь принимать изгнанных Стюартов[1704]. В январе 1689 г. Людовик XIV принял Якова II со всеми представителями его эмигрировавшего двора в Версале. Эти события получили достаточно широкое освещение в европейских газетах того времени. В частности, в русских рукописных ведомостях «Курантах» отмечалось, что в январе 1689 г. французский король выделил своему кузену из государственной казны сумму в «12.000 золотых червонных французских и писмо при том послал, чтоб аще ли болше ему понадобитца, то он, король аглинский, просил у того, кому указ дан помесячно по 50.000 ефимков на прокормление ему со всем ево двором покамест паки в королевство свое возвратится»[1705]. Отдельно Якову II была назначена ежегодная пенсия в «130 дукатов серебром»[1706]. Французская королева Мария-Терезия «6.000 золотых червленых французских аглинской королеве [Марии Моденской — К.С.] подаровала с писмецом сими словесы, аще болши денег понадобится, то указ дан чтоб ей дано было 50.000 фунтов денег на прокормление»[1707]. Британский историк Ч. Петри отмечал, что «даже детские игрушки для» принца Уэльского «не были забыты» французским королем[1708]. В выпуске «Курантов» за 18 января 1689 г. содержится информация о том, что французский монарх приказал своему министру финансов назначать пенсии всем якобитам-эмигрантам, прибывающим из Англии[1709].
Согласно современным данным, всего на содержание якобитского двора французская казна ежегодно тратила 600 тыс. ливров. Эмигрантский двор Якова II был более обеспеченным, пышным и влиятельным, чем дворы других изгнанных Стюартов или Бурбонов. Двор находившегося в 1650-е гг. в изгнании Карла II не имел постоянной резиденции и переезжал по Европе, а двор Джеймса Фрэнсиса Эдуарда Стюарта (сына Якова II, провозглашенного якобитами в 1701 г. британским монархом Яковом III) в Риме был намного скромнее. Людовик XIV ежегодно выплачивал Якову II на содержание его двора сумму, превышавшую более чем в три раза пенсию, назначенную в 1652 г. французским правительством Карлу II. В изгнании Яков II расположился в одном из старейших дворцов Франции, который был расположен вблизи Парижа и ранее служил резиденцией Людовика XIV. Для сравнения можно отметить, что Людовик XVIII, бежавший из Франции в 1791 г., жил в Англии в маленьком сельском доме, пока не приобрел на собственные средства замок Хартвелл[1710].
Герцог де Сен-Симон в своих мемуарах сообщал, что Яков II и королева Мария Моденская присутствовали на важнейших церемониях при дворе Людовика XIV. При этом изгнанному британскому монарху оказывались все возможные почести: во время торжественных обедов Яков II сидел справа от «короля-солнца», во время пребывания в Фонтенбло, где часто останавливался французский монарх, низложенному Стюарту предоставлялись покои королевы-матери, которые не дозволялось занимать более никому. Согласно сведениям того же источника, Людовик XIV информировал своего кузена о важнейших дипломатических шагах, предпринимаемых французским правительством[1711].
В то же время, отношения между Людовиком XIV и низложенным Стюартом были не столь гладкими, как это часто пытаются представить в историографии[1712]. В первые годы эмиграции основные трудности в деятельности Якова II и его окружения были вызваны сложными отношениями с французским правительством, на которые наложили отпечаток противоречия между Людовиком XIV и Яковом II еще в период, когда последний занимал престол Британии. В связи с этим представляется неслучайным тот факт, что в декабре 1688 г. Яков II первоначально планировал бежать в испанские Нидерланды. Лишь отказ испанского посла в Лондоне Педро де Ронквийо предоставить британскому монарху политическое убежище вынудил Якова II направиться в Париж.
Французское правительство пыталось полностью контролировать политическую деятельность якобитской эмиграции. Корреспонденция Сен-Жерменского двора находилась под контролем тайной службы Людовика XIV. На якобитскую печать во Франции была наложена строгая цензура. Несмотря на то, что вплоть до 1697 г. под личным командованием Якова II находилось около 19 тыс. эмигрировавших с Британских островов военных, на протяжении всего периода пребывания изгнанных Стюартов в Сен-Жермене по приказу Людовика XIV их дворец охраняли солдаты французской армии. Представителей эмигрантского правительства Якова II при иностранных дворах назначали министры Людовика XIV. Дипломатические агенты низложенного Стюарта были обязаны регулярно консультироваться с находившимися там послами (или посланниками) Франции. По мнению ряда историков, единственной причиной того, что Людовик XIV согласился принять Якова II и оказывать ему помощь, явилось затруднительное положение, в которое попала Франция, лишенная союзников, во время войны Аугсбургской лиги 1688–1697 гг.[1713]
