Большая часть прелатов «Высокой англиканской церкви» не могли принять «Славную революцию» по нескольким причинам. Во-первых, помазание нового короля на царство при жизни Якова II или объявление престола вакантным фактически означало отказ от доктрин божественного происхождения королевской власти, пассивного подчинения и непротивления верховной власти. Между тем, это были фундаментальные основания королевской Реформации, благодаря которым английская Реформация выстояла в борьбе с папством и установила ту церковную организацию, к которой они принадлежали[850]. Епископат англиканской церкви не мог выступить против системы, предоставившей ему высокие доходы, влияние и положение в обществе. Во-вторых, англиканские прелаты традиционно сопротивлялись любым попыткам либерализации государственной жизни, поскольку опасались, что вслед за пересмотром основ светской власти последуют столь же радикальные изменения в сфере церковной организации. В-третьих, епископы выступали против передачи британской короны Вильгельму Оранскому, поскольку тот был кальвинистом. Высшее духовенство «Высокой церкви» опасалось, что, придя к власти в Британии, он открыто или тайно будет способствовать углублению реформационного процесса в королевстве[851].

Англиканские епископы пытались запугать Вильгельма Оранского угрозой углубления «Славной революции» и повторением политической ситуации 1640-х — 1650-х гг. В частности, епископ Или Фрэнсис Тернер доказывал, что если нидерландский статхаудер добьется таких изменений в конституции королевства, которые позволят ему занять английский престол, революционный процесс не остановится и пойдет дальше, пока в Англии не установится республика, а потому принц Оранский все равно потеряет корону[852].

Главной причиной поражения Якова II в ходе «Славной революции» стало то, что в условиях, когда от его поддержки отошла большая часть политической элиты Англии, а армия оказалась неспособной противостоять противникам как извне, так и внутри страны, у британского монарха не оказалось других механизмов, чтобы создать опору своей власти. Свою роль сыграл и фактор нехватки времени и недостатка преданных и талантливых соратников. Политические силы, выступавшие против усиления короны, действовали быстро и решительно, не дав монарху, который только обнаружил первые признаки стремления к укреплению своей власти, заручиться надежной поддержкой внутри страны. Наиболее видные представители политической элиты, церкви и государства предали Якова II. Из тех, кто остался при низложенном Стюарте в период политического кризиса, немногие блистали способностями. Отдельные лица, являвшие собой исключение, не могли ничего сделать в одиночку.

Определенное значение имело и то, что король недооценил силы и размах оппозиции. В течение всей эпохи Реставрации общественное мнение было наполнено постоянными слухами о различных заговорах, поэтому Яков II не придал должного значения доходившей до него информации, подозревая, что группировки знати сводят счеты, пытаясь оклеветать друг друга в глазах короля. Яков II не предполагал, что могут объединиться его противники внутри и за пределами его владений. Следует учитывать и ту значительную военную, дипломатическую и финансовую поддержку со стороны стран, входивших в Аугсбургскую лигу, которую получал Вильгельм Оранский, в то время как Яков II оказался фактически один на один со своим противником.

Наконец, в решающий момент роковую роль сыграли растерянность и малодушие самого короля, который далеко не исчерпал всех возможностей для удержания власти и сдался без боя.

Уже в ходе «Славной революции» можно проследить зачатки якобитизма, которые проявились в постепенном размежевании лагерей сторонников короля Якова II и принца Оранского. Ядро якобитского движения начало складываться стихийно еще в ходе «Славной революции». Базу движения за реставрацию низложенного Стюарта составили крыло «высоких тори» во главе с графом Кларендоном, духовенство «Высокой англиканской церкви», католическая община и отдельные группы нонконформистов, часть аристократии и дворянства (в особенности, в «католических» северных и «нонконформистских» западных графствах), отчасти офицерство и население отдельных регионов Шотландии и Ирландии.

В историографии, как правило, рассмотрение борьбы Якова II и его сторонников за реставрацию начинается с восстаний якобитов в марте 1689 — октябре 1691 гг.[853] Между тем, остается практически неизученным вопрос о парламентском этапе борьбы в январе-апреле 1689 г., когда в Лондоне и Эдинбурге собрались представительные органы, которые должны были решить судьбу двух британских королевств после событий в Англии 1688 г. Согласно и английскому, и шотландскому законодательству статус парламента имел только выборный орган, созванный по указу короля. Поскольку после бегства Якова II во Францию 22 декабря 1688 г. в Британии не было монарха, сословное представительство, начавшее свою работу в январе 1689 г. в Лондоне, получило название Конвокации, а в марте того же года в Эдинбурге — Конвенции Сословий[854].

Яков II, эмигрировав во Францию, отнюдь не отказался от политической борьбы, как это часто пытаются представить в историографии[855]. В начале 1689 г. он предпринял несколько политических шагов, направленных на то, чтобы «нащупать» возможную опору своей власти в Англии. 4 января 1689 г. изгнанный король написал письмо английскому Тайному совету. В нем он изложил причины своего бегства из страны, подчеркнул, что не собирается отказываться от своих прав на престол, и заявил о намерении вернуться к власти в Англии. Яков II заявлял в своем обращении, что «с первого дня восшествия на трон единственной нашей заботой было править нашим народом столь справедливо и сдержанно, дабы, если возможно, не было причин ни для каких жалоб». Всю вину и ответственность за «Славную революцию» Яков II возлагал на самих британцев. Действия Вильгельма Оранского его тесть истолковывал как стремление «не допустить сбора» парламента, который мог «полностью разрушить его честолюбивые и бесчестные планы». К этому Яков II добавлял, что готов исправить все ошибки, «которые представлялись в качестве причин вторжения» принца Оранского. Пытаясь перехватить политическую эстафету у своего оппонента, изгнанный монарх объявлял о созыве «свободного парламента». Открытие новой сессии было намечено на 15 января 1689 г. Как законный монарх de jure Яков II распорядился о том, чтобы из Лондона шерифам в графствах были разосланы рескрипты о проведении выборов (следует подчеркнуть, что последние к тому времени были уже разосланы, но не от имени Якова II). Пытаясь привлечь на свою сторону представителей третьего сословия, бежавший монарх подтверждал возвращение Лондону и другим английским городам хартий, которые были изъяты в его правление и в царствование Карла II. Находившийся во Франции британский король ставил главной задачей перед парламентом «охрану свобод и имущества наших подданных и защиту протестантской веры, в особенности, утвержденной законом англиканской церкви», а также обеспечение веротерпимости в отношении «инакомыслящих»[856].

К тому времени большая часть английской политической элиты уже отвернулась от Якова II, и его послание не произвело практически никакого впечатления на британских политиков в Лондоне. Англиканский епископ Сент-Асафа, поддерживавший принца Оранского, назвал его «иезуитским шедевром»[857]. П.К. Монод отмечает, что среди пэров предложения Якова II поддержали только граф Кларендон и епископ Или Фрэнсис Тернер[858].