В Англии якобиты были столь поражены содержанием Сен-Жерменской декларации, что отказались верить в подлинность документа. Появились подозрения в том, что воззвание является подделкой действующего правительства, которое таким образом пытается настроить общественное мнение в стране против прежнего монарха. Наиболее находчивые из сторонников бескомпромиссного короля составили собственный манифест и выдавали его за подлинную декларацию Якова II[1513].
Неудачной пропагандистской кампанией Якова II воспользовались его политические оппоненты. Королева Мария II приказала официально напечатать декларацию с комментариями правительства, утверждающими, что Яков II принесет с собой в Британию «кровь и разрушение»[1514].
Тем временем, на северном побережье Франции шла подготовка ко вторжению в Англию. 21 апреля Яков II выехал из Сен-Жерменского дворца в лагерь французских и якобитских войск в Нормандии[1515]. В Нанте был создан Комитет по интервенции, в который вошли Яков II, маршал де Бельфон и главный интендант военно-морского флота Франции Юссон де Бонрепо. Последний получил назначение в комитет, поскольку в качестве чрезвычайного французского посла несколько раз бывал в Англии и в 1688 г. вместе с Яковом II принимал участие в осмотре укреплений Портсмута[1516].
Специалист по истории морских войн Дж. Симкокс полагает, что с сугубо военной точки зрения шансы на успех у франко-якобитского десанта были достаточно высоки[1517]. Однако сокрушить режим Вильгельма III в Англии было возможно только при соблюдении двух условий: сохранения плана в полной секретности и своевременного выполнения всех намеченных приготовлений[1518]. Первое условие не было выполнено, поскольку благодаря своей разведывательной сети Вильгельм III узнал о подготовке десанта в Нормандии уже в феврале 1692 г. и начал подготовку к его отражению. Граф Мальборо и ряд других лиц, подозреваемых в контактах с якобитами, были посажены в Тауэр. Католики были разоружены и изгнаны из пределов Лондона. В графствах созывалось ополчение. В районе Портсмута концентрировались регулярные войска. Согласно документальным свидетельствам, в феврале-мае 1692 г. ситуация в Англии напоминала положение накануне вторжения принца Оранского осенью 1688 г.[1519]
Французскому военному командованию не удалось выполнить и второе условие, причинами чего послужили плохая организация военно-бюрократической машины Людовика XIV и сильная зависимость парусного флота от погоды. Адмиралу де Турвилю было приказано закончить приготовления к отплытию в марте 1692 г. Однако он справился с этой задачей только к концу апреля[1520]. Когда адмиралу удалось добраться до входа в Ла-Манш, противные ветры вновь задержали его до конца мая[1521]. Средиземноморская эскадра адмирала д'Эстрэ, которая также должна была прикрыть десантную операцию в Ла-Манше, из-за шторма в Гибралтарском проливе задержалась на целых два месяца. В итоге, британский и нидерландский флоты успели выйти из своих портов, соединиться и занять Ла-Манш. Чтобы десант не был уничтожен в проливе, Людовик XIV вынужден был поставить перед адмиралом де Турвилем новую и гораздо более сложную задачу: разбить силы союзников[1522].
Яков II рассчитывал на предательство английского адмирала Э. Расселла, командовавшего объединенным британско-нидерландским флотом[1523]. Однако апрельская декларация низложенного монарха произвела на Расселла, Картера и других адмиралов, ранее обещавших перейти на сторону Якова II, столь неблагоприятное впечатление, что они предпочли остаться верными Вильгельму III[1524].
Ситуацию усугубил Людовик XIV, который допустил серьезную военную ошибку. Французский монарх вместо того, чтобы в столь сложных обстоятельствах предоставить адмиралу де Турвилю полную свободу действий, приказал атаковать неприятеля при любых условиях. В результате французскому флотоводцу, располагавшему всего 44 кораблями, пришлось действовать против 99 военных судов противника. Позднее, когда французский король получил известие о соединении флотов союзников и задержке д'Эстре в Гибралтарском проливе, Турвилю было послано распоряжение о вступлении в бой с противником только в случае численного превосходства[1525]. Яков II и де Бельфон отправили из портов Нормандии 10 посыльных судов, чтобы они доставили французскому адмиралу измененный приказ. Однако ни одно из них не смогло вовремя отыскать эскадру Турвиля в водах Ла-Манша[1526].
19 мая напротив мыса Барфлёр состоялось морское сражение между флотами графа де Турвиля и Э. Расселла. Большинство французских морских офицеров потребовало от своего адмирала уклониться от боя, однако тот заявил, что не может нарушить королевский приказ[1527].
Яков II и герцог Берик полагали, что главным мотивом упорства Турвиля в столь отчаянных для его флота обстоятельствах послужили интриги против него при французском дворе. Маркиз де Сеньеле, бывший французский министр по делам флота, и ряд других придворных настойчиво убеждали Людовика XIV в некомпетентности графа де Турвиля на посту адмирала французского королевского флота. По мнению герцога Берика, столь отчаянным шагом Турвиль пытался доказать свою верность французскому престолу и показать всю свою решительность в борьбе с врагами Франции[1528].
В ходе сражения, несмотря на двойное численное превосходство противника, флотоводец Людовика XIV не потерял ни одного корабля. Спасая свой флот от уничтожения, граф де Турвиль в ночь с 20 на 21 мая пытался увести корабли в Брест. Однако пройти через узкий проход между мысом Ла-Хог и прибрежными островами смогли только 29 кораблей. 15 наиболее крупных военных судов укрылись в бухтах под защитой береговых батарей[1529]. Из них три корабля адмирал де Турвиль направил в порт Шербур и шесть привел к мысу Ла-Хог, где Яков II и маршал де Бельфон сконцентрировали свои сухопутные войска[1530].
Многие британские политики полагали, что с победой адмирала Э. Расселла при м. Барфлёр угроза вторжения франко-якобитских сил полностью миновала[1531]. Однако королева Мария II (Вильгельм III в это время находился во Фландрии) и граф Ноттингем придерживались иного мнения. Они опасались, что Яков II со своими союзниками, воспользовавшись тем, что весь флот союзников отправился преследовать французскую эскадру, рискнет пересечь Ла-Манш на одних транспортных судах[1532].
По всей видимости, у собравшихся в Нормандии якобитских сил действительно имелся такой план. По крайней мере, для прикрытия десанта Яков II и де Бельфон приложили все усилия, чтобы спасти оставшиеся у них пятнадцать боевых кораблей. Интенданту Нормандии Н. Фуко было приказано свезти к мысу Ла-Хог весь порох, находившийся в этой части Франции. На военном совете, собравшемся 22 мая, Яков II настаивал на том, чтобы на корабли погрузили находившуюся под его флагом ирландскую и французскую пехоту, что, по его мнению, позволило бы увеличить огневую мощь судов настолько, что их экипажи были бы в состоянии отбить любую атаку[1533]. На берегу были возведены дополнительные артиллерийские батареи. Яков II полагал, что если бы его совет был принят французским командованием, англичанам не удалось бы уничтожить их суда[1534].
