В этой связи не удивительно, что видимость потепления отношений между Лондоном и Гаагой быстро улетучилась, когда в мае 1685 г. от нидерландского берега отчалили нагруженные оружием суда вигских мятежников — герцога Монмута и графа Аргайла[639]. Со времени восстания Монмута и Аргайла в Великобритании в мае-июле 1685 г. начинается стремительное ухудшение отношений Республики Соединенных провинций и Британии.
Эти трения во второй половине 1680-х гг. были усилены отдельными фактами прямого и косвенного пособничества нидерландских властей врагам Якова II. Правительство Нидерландов предоставляло политическое убежище опальным британским политикам[640]. На все требования Якова II об экстрадиции его политических оппонентов Вильгельм Оранский отвечал отказом[641].
Со своей стороны, нидерландский статхаудер и поддерживающая его в Нидерландах оранжистская партия начали опасаться возникновения франко-британского военного союза[642]. О серьезном ухудшении отношений Британии и Нидерландов и одновременно наметившемся союзе Лондона с Парижем свидетельствуют и русские источники. Побывавший в 1686 г. в Лондоне дьяк Василий Михайлов отмечал: «Кор. В-во [Яков II — К.С.] на Стат зело гневен…, взяв себе с их стороны большее досаждение, мыслит с Кор. В-вом французским купно, каким бы образом тех Стат возгордившихся смирить»[643]. Примечательно, что русский посол за два года до «Славной революции» предсказал, что между Яковом II и «возгордившимися Статами» «конечно война будет вскоре»[644].
Дальнейшему обострению конфликта между британским и нидерландским правительствами способствовало вмешательство в него Франции. Дипломаты Людовика XIV (в первую очередь, французский посол в Гааге граф д'Аво) делали все, чтобы настроить Якова II против нидерландского статхаудера[645]. Начиная с 1685 г. граф д'Аво регулярно посылал французскому послу в Лондоне Полю де Баррийону отдельные сведения и даже пересказы откровенных сплетен, могущих усилить подозрения британского монарха в том, что принц Оранский помогает его политическим противникам. В 1686 г. временный французский посланник в Британии Юссон де Бонрепо даже осмелился предложить британскому монарху отменить наследственные права Вильгельма Оранского и его супруги Марии Стюарт и завещать трон младшей дочери Якова II от первого брака Анне Стюарт и ее мужу Георгу, принцу Датскому, предварительно обратив их в католицизм[646].
Со своей стороны, Вильгельм Оранский с возрастающей тревогой следил за ходом военных реформ в Англии. В Гааге начали возникать подозрения, что два католических монарха — Яков II и Людовик XIV — позабыв прежние противоречия, объединяют свои усилия, чтобы разгромить давнего противника обоих королевств — Нидерланды. В этом случае республике предстояло столкнуться с одним из лучших в Европе флотом (британские военно-морские силы уступали лишь нидерландским) и лучшей на континенте сухопутной армией, что угрожало самому существованию Нидерландов как независимого и целостного государства. Хотя эти опасения были далеки от реальности, поскольку Яков II был связан множеством внутренних проблем, и потому был сторонником минимальной активности во внешней политике и, тем более, настроен резко против любых масштабных войн, в которые могла быть втянута Великобритания, однако в условиях европейской антифранцузской и антикатолической истерии среди правящих слоев Республики Соединенных провинций подобные проекты казались весьма реальными. Под воздействием всех этих событий, а в еще большей степени слухов, возникших на их фоне, к 1686 г. Вильгельм Оранский пришел к выводу, что Нидерландам и его власти как статхаудера угрожает серьезная опасность. В этих условиях он посчитал наиболее эффективной мерой воспользоваться своими наследственными правами и добиться британской короны[647].
В напряженной атмосфере рубежа 1686–1687 гг. принц Оранский начал готовиться к решительным действиям. Прежде всего, он нуждался в точных сведениях об общественном мнении на Британских островах, состоянии вооруженных сил и правительств в трех британских королевствах. В этой ситуации было бы целесообразным обратиться к постоянному резиденту республики в Лондоне, однако посол Нидерландов в Британии Аорноут ван Ситтерс был малокомпетентен и не имел необходимых связей с британскими верхами. На сведения британских оппозиционеров, во множестве поселившихся в Нидерландах, Вильгельм Оранский не полагался, обоснованно считая, что те склонны преувеличивать остроту ситуации, реально сложившейся на Британских островах в правление Якова II. В связи с этим было решено отправить в Лондон специальную миссию, которая должна была составить представление о действительном положении дел в Англии.
Выполнение этой миссии было возложено на доверенное лицо Вильгельма Оранского — Дейквельта. Официальным предлогом послужил спор Британии и Нидерландов об их владениях в Юго-Восточной Азии. В ходе переговоров колониальные споры зашли в тупик, зато Дейквельт блестяще справился с неофициальной частью миссии. В начале лета 1687 г. лорд Дейквельт вернулся в Гаагу прекрасно информированным о положении дел в Британии и смог представить Вильгельму Оранскому достаточно полную картину расклада политических сил в стране. Вторым итогом его миссии стало то, что нидерландский посланник смог заручиться поддержкой нескольких влиятельных лиц при дворе Якова II: его младшей дочери — ревностной протестантки принцессы Анны Стюарт, не поддерживавшей курс отца в религиозной политике, генерала Дж. Черчилля и отстраненного епископа Лондона Генри Кэмптона[648].
Помимо вышеуказанных представителей британской знати дружественные послания с выражением своей преданности Вильгельму Оранскому написали еще несколько представителей британского нобилитета, позднее сыгравшие важную роль в «Славной революции»: маркиз Галифакс, графы Девоншир, Дэнби и Ноттингем, лорд Ламли, адмиралы Э. Расселл и А. Херберт[649].
Миссия лорда Дейквельта стала отправной точкой в подготовке «Славной революции». Именно с этого момента принц Оранский приступил к разработке плана военного вторжения в Англию.
Чтобы получить более детальную информацию о ситуации на Британских островах и уточнить момент, в который было необходимо нанести решающий удар, в Лондон была направлена еще одна миссия с секретными заданиями. Ее возглавил другой ближайший соратник Вильгельма Оранского — граф Зюйлестейн, получивший статус чрезвычайного посла Нидерландов в Британии. Задачей дипломатической миссии было укрепление связей, которые удалось установить Дейквельту. Официальным предлогом прибытия нидерландцев в английскую столицу послужило выражение соболезнования двору британского монарха в связи с кончиной матери британской королевы — герцогини Моденской. Зюйлестейн отбыл из Гааги в августе 1687 г. Вернувшись на родину, граф вновь привез несколько писем от британских сторонников принца Оранского, в которых они раскрывали свои планы более откровенно[650].
Первый шаг к открытому конфликту Вильгельм Оранский решился сделать в ноябре 1687 г. Вместе с грефье Республики Соединенных провинций[651] Каспаром Фагелем они составили открытое письмо, в котором резко выступили против политики Якова II в религиозном вопросе, в частности, отмены «Тест-Актов». В нидерландских типографиях было напечатано несколько тысяч экземпляров этого документа, которые затем по различным каналам были переданы в Британию. Благодаря хорошей подготовке этой кампании, с точкой зрения нидерландского статхаудера, выставлявшего себя защитником протестантов в Европе, получило возможность ознакомиться все британское высшее общество.
