И все же, нет худа без добра. Если Казначееву и не удалось нанести Меркулову бюрократический нокаут, то с нокдауном получилось однозначно – на видео, снятого Егором на утильплощадке, Меркулов чуть ли не в открытую признавался в покровительстве и сотрудничестве с «Ночными всадниками», а также бросился на человека.

Если бы Альберт признался тогда на камеру в убийстве Тихона – это была бы победа. Не хватило всего одной фразы, чтобы определить исход майора как виновного в преступлении. Это признание, на которое так рассчитывал Степан.

Не без хороших знакомств Меркулов добился от суда условно-досрочного освобождения из-под домашнего ареста, а также пожизненный запрет занимать должности в силовых структурах. Все чины, звания и должности Альберта были аннулированы. Жаль, что сейчас правоохранителя не портят паспорта штампами о наличии судимости… Теперь его социальная значимость практически сведена к нулю – он не владел никаким программным обеспечением, за спиной остался лишь узкий багаж юридических знаний, навыков деловой переписки, профессиональный и дипломатический опыт аксакала Госавтоинспекции. Он был стар, труднообучаем, не крепок здоровьем. С проверкой службой безопасности работодателя перспективные должности для него были закрыты навсегда.

Стоило ли бояться возмездия Меркулова? Кроме семьи, отношения с которой у Альберта дали трещину еще месяц назад, ему терять было нечего. Практически ничто не мешало встретить Степана поздно вечером в темном переулке, и охладить его селезенку с печенью стальным клинком. Мстительности и смекалки ему не занимать, но хватит ли у него духу?

Исход суда для Станислава Кириленко тоже обернулся неприятностями – за свое самоуправство в задержании Меркулова без какого-либо официального предписания ему пришлось написать заявление об увольнении по собственному желанию. Тайна его дальнейшей судьбы, как полицейского «особиста», осталась за семью печатями – с тех пор он больше не общался со Степаном.

Самому же Казначееву суд не инкриминировал какого-либо противоправного деяния за причастность к гонкам или незаконное проведение операции по захвату Меркулова. Когда Томилин вызвал Степана на Большую Косинскую улицу для ознакомления с приказом о назначении старшего лейтенанта исполняющим обязанности, он намекнул, чтобы старший лейтенант начал подыскивать себе новое место, пока подполковник будет решать кадровый вопрос. После всего, что для него сделал отец для составления компромата на Альберта, обращаться к нему за помощью было непомерно стыдно. Среди вакантных должностей Степан смог найти лишь позицию следователя в отделе внутренней безопасности района Восточного Измайлово. Несмотря на ощутимое понижение полномочий, это было куда лучше, чем лицезреть мерзкую физиономию Томилина на еженедельных планерках.

В конце июня Степан вышел по новому рабочему адресу – Нижняя Первомайская, 63А. Здесь было уже не так… просторно что ли, периметр находился в жилой застройке. Но зато было тише, и воздух немного чище. Любят же полицейские Восточного округа устраивать свои рабочие места поближе к зеленым зонам. Интерьер помещения здесь был, как бы сказал его отец, «уставший» – ремонт здесь не проводили с ельцинских времен. Стены были отделаны дешевыми пластиковыми панелями, на которых с помощью саморезов висели фотографии почетных служащих и памятки при различных внештатных ситуациях. Радовало лишь то, что руководство отдела удовлетворило основное требование Степана – свой отдельный кабинет. Не самой лучшей отделки, но и ненамного хуже, чем было в экзаменационном отделении.

Предстояло также решить вопрос профпригодности новоиспеченного следователя, учитывая, что его работа теперь будет связана с совершенно другими обязанностями. Но для Степана это было ничем иным, как необходимой отметкой в личном деле.

Пока Степан рисовал в голове, как он будет обустраивать свое новое рабочее гнездышко, ему позвонил Алексей Иванович.

– Уже освоился на новом месте? – спросил отец.

– Только зашел в кабинет.

– Ясно. У меня к тебе просьба будет – пока твой новый начальник не запряг тебя заполнять бумаги, ты мне будешь нужен в субботу. По форме.

– Зачем?

– На Болотке18 какой-то блоггер или певец собирает митинг в поддержку то ли лесбиянок, то ли феминисток, я так и не понял. Мэр к нашему Грибенникову обратился, который главный по региону. Попросил, чтобы присмотрели за ними.

– А митинг санкционирован?

– Полагаю, что да. Еще разузнаю детали, и дома расскажу. Давай, надо идти.

Казначеев усмехнулся про себя – представил ситуацию, где люди с дубинками колошматят мальчикоподобных женщин в разноцветной и другой вызывающей одежде. Интересно, это Меркулов шепнул Казначееву-старшему, что Степан обожает принимать участие в выездных мероприятиях выходного дня?

Май 2014

Такого утра у Макса не было уже давно – пробуждение под ароматы мелиссы и лимона, в жаккардовом постельном белье графитового цвета, под звуки джаза, играющего где-то с кухни. Стены, обставленные дизайнерской мебелью, обклеены фотообоями с горными пейзажами. А из панорамной лоджии – шикарный вид на Васильевский остров.

И нет, он проснулся не в люксовых апартаментах отелей «Панорамика» или «Parklane Resort». Это была обычная студия в совсем свежем многоэтажном доме. Обрывки прошлой ночи не могли сложиться в картину того, как он вообще здесь оказался.

Легкие босые шажки направлялись в его сторону, и через несколько секунд перед ним предстала ОНА – Афродита с пшеничными волосами, в бежевом нижнем белье и фартуке с рисунком Дейзи Дак19.

– Доброе утро, – нежно пролепетала она, после чего подошла к нему и поцеловала в губы. – Выспался?

Парень разглядел в ее правой руке кухонную лопатку, от которой веял запах чего-то жареного. И вкусного. Оставшийся сон не позволял мыслям преобразовываться во внятную речь, а потому ответ ограничился лишь односложным «Угу».

– Ничего не имеешь против яичницы?

– Не-а, – выдержав какие-то секунды, парень снова выдал односложный ответ, после чего девушка парящей походкой вернулась за кухарный станок. Парень пытался параллельно вспомнить четыре вещи – где он, как здесь оказался, что было минувшей ночью и….

Что это вообще за барышня? Не говоря уже о том, почему она так задорно себя ведет и готовит ему вкусный завтрак.

Присев на кровать, в голове у него все же начались прояснения вчерашних событий – после основного выступления, когда все зрители уже разошлись, они с артистами решили устроить небольшое afterparty в своем творческом кругу. Помнится, что один певец, выступавший как Кюрасао, не смог спеть после него, поскольку… он перестал быть интерес зрителям. И дело здесь даже не в его непопулярности, Кюрасао был такой же «фабрикант», как и Макс, и исполнял такие же поп-композиции. Но, в отличии от Кюрасао, Макс смог раскрыть чувства публики и показать, что любовь живет в каждом из нас, и ничто не силах остановить этот фонтан чувств в случае прорыва. Любовь, словно певчая птица, только и ждет, когда дверцу клетки откроют, и она вспорхнет вверх. И Макс смог распахнуть эту дверцу в сердцах своих вчерашних зрителей.

– Кофе будешь? – спросила пшеничная Афродита.

– Ага, не помешал бы.

– Сахар, сливки?

Как же она любит конкретику! Макс заявил оба ингредиента.

– Как скажешь, милый!

Что это еще за «милый»? На секунду Макс занервничал, и на всякий случай проверил безымянный палец на правой руке. Фух, вроде не как в историях из Лас-Вегаса, когда кто-то из игроков и просто любителей оторваться обнаруживал себя на утро в статусе мужа.

Во рту царила полнейшая Саха́ра, но без похмельного синдрома – Макс адекватно оценивал возможности своего организма, а потому не совершал опрометчивых ошибок на вечеринках, где присутствовало большое разнообразие алкоголя. Даже несмотря на его обмен веществ, пары спирта быстро выбили пилота самолета, именуемого Сознанием. Осталось разузнать, что за красавица такая приютила его в своей скромной студии, и почему она готовит ему яичницу в таком радостном расположении духа.