– Носитель с записью нашел в конверте в своем почтовом ящике от анонимного отправителя.
Такое обстоятельство показалось полковнику неубедительным, учитывая, что тело Кирилла Попова так и не было найдено, и уж тем более – опознано. Между тем, беседа продолжалась – Чернявин попросил рассказать о Кире. С этой историей было проще – познакомились на гонках, в заездах не участвовала, ухаживала за Лешей, когда тот попал в больницу. Дала согласие Меркулову на перевод Алексея в госпиталь для полицейских, после чего брат скончался. Казначеев сделал акцент на обстоятельствах смерти сослуживца, умышленной подмене биоматериала, сделав козлом отпущения одного из дежурных врачей.
– Подменили биоматериал? Степан Алексеевич, Вы осознаете, что это подсудное дело, и во время следственных проверок вся работа персонала больницы может быть парализована. Это за какие услуги врач должен так рисковать, чтобы загубить жизнь…
– Товарищ подполковник, я не знаю цену вопроса. У меня нет неоспоримых фактов, но мотив очевиден! Как только Алексей пришел бы в себя, он бы не смог отнекиваться от Следственного комитета в своей палатной койке. И он бы выложил им все про организаторов гонок и их покровителей.
– В том числе и Вас… Господа, времени у нас немного, предлагаю подвести предварительные итоги. Степан Алексеевич, я правильно пониманию, что в отношении майора Меркулова мы имеем дело с систематическим получением взяток в значительном или крупном размере, организацией противоправной деятельности в виде заездов уличных гонщиков с использованием служебного положения, покушением на жизнь человека, подозрением на убийство, а также сокрытием важным улик?
– А также нанесению среднего вреда здоровью человека и принуждением к получению взятки. Он заставлял меня принимать экзамены на…платной основе.
– Прямо целый букет… – усмехнулся Чернявин.
– Подождите, что еще за нанесение вреда? Он бил кого-то?
– Набросился на Киру Путейко, а после – сбил боковым зеркалом автомобиля.
– Кира обращалась к врачу? Фиксировала побои?
– Не могу знать, – с глубоким выдохом ответил Казначеев, которого уже начало раздражать присутствие всех этих людей.
Артиллерия Томилина наконец прекратила обстрел – подполковник поблагодарил Степана за уделенное время и отключил диктофон.
– А пока наши коллеги из отделов дознания будут опрашивать свидетелей из Вашего рассказа, а Альберт Сергеевич находится под стражей, я назначаю Вас исполняющим обязанности вместо Меркулова. Когда сделаем приказ, я Вам наберу. Ваш послужной список не настолько испорчен, как у бывшего начальника, ведь правда?
Последняя издевательская реплика отбила желание сказать «спасибо» за доверие и такой шанс. С этим Томилиным что-то не то. Нужно через Стаса капнуть под него чуть глубже – возможно, что они с Альбертом знают друг друга давно, и полковник заинтересован в его освобождении или хотя бы условном наказании.
Станислав словно услышал его – он постучал указательным пальцем правой руки по левому запястью, подав таким образом сигнал «подожди меня». Степан чуть кивнул в знак принятия.
Начальника восьмого отдела пришлось ждать аж двадцать минут. Времени было не так много, но, судя по отсутствию звонков, Егор и девочки в окошке пока справлялись с наплывом граждан и поручений. А потому беседе с УСБшником еще можно было уделить время.
Станислав сел рядом и достал из кармана джинс пачку сигарилл неизвестной марки. Предложил Степану, тот отказался.
– Ты, конечно, крупную рыбу поймал. Но с таким покровителем будет непросто ему срок дать, – говорил Станислав про Меркулова и Томилина.
– Что для этого нужно?
– Как минимум, чтобы показания свидетелей сходились. Ты четко рассказал, не мямлил, почти не путался. Ждем протокол записи и беседы с тобой, показания твоей подруги, того паренька-оператора, как его…
– Егор.
– Да, Гоша, и тот, который с площадки. Миша, кажется… Обговори с ними, что и как… Когда их будут вызывать – не могу сказать.
– Понятно. Как думаешь, они поверили в нашу легенду, что «Мазда» принадлежала Меркулову?
– Кто знает… Да и какая разница, если Егор на тот момент уже продал ее? К слову о твоей легенде с надзирателем, – Станислав выдохнул дым и повернулся к Степану, выдавив из себя искривленную улыбку. – По чесноку скажи – сам гонял, а?
Степан чуть улыбнулся, посмотрел в асфальт и кивнул. Чего уж тут было скрывать от своего подельника.
– Как понял? – спросил он.
– Ты ему про колодки и диски что-то там затирал так профессионально. Прямо как автомеханик.
– Машины я люблю, это правда… Раз уж мы заговорили на чистоту, скажи мне честно, Стас.
Кириленко вопросительно поднял правую бровь.
– Это ты снял и разослал то видео с последней гонки? Где которой Алексей столкнулся со скорой?
– Мне нравится, что ты такой сообразительный. Мы с ребятами только-только закончили одну служебную проверку в отделении, на Измайловском бульваре дело было. Вроде бы… Только я хотел машину отогнать в наш главк, как тут ваши проносятся. – Станислав показал ладонью прямо и изобразил свистящий звук, – Я еще узнал одну коричневую «Тойоту» без номеров. Видел, как она гоняла до этого. И потом эта авария… Я и разослал потом вашим командирам. Дескать, что за беспредел у нас в городе.
Станислав посмотрел на свои наручные часы.
– Ладно, Степ, погнал я, руководство ждет. На связи!
Казначеев попрощался с ним и поблагодарил за помощь.
***
К сожалению, повод для встречи Степана и Станислава так и не наступил – спустя месяц возобновленное дело о гонщиках изрядно обогатилось новыми обстоятельствами и показаниями свидетелей. Однако их обоснованность не убедила суд в назначении Меркулову реально срока наказания. И вот почему:
1) Факт поборов с кандидатов в водители ожидаемо не доказали – другие сотрудники экзаменационного отделения этого не подтвердили. Аналогично и с предыдущим местом работы, где Альберт был командиром мотовзвода – обыски в кабинете начальника первого отделения экзаменационной работы и дома, а также свежие выписки из налоговой и банковских операций не выявили дорогого имущества, приобретенных сомнительным путем;
2) Фоноскопическая экспертиза не подтвердила факт принадлежности голоса Меркулову – на фоне было слишком много помех, а сам голос издалека было едва слышно;
3) Самого Кирилла Попова, равно как и его бездыханное тело, найти так и не удалось;
4) Связь Меркулова с руководством больницы также не установлена. Дело о халатности Ефимцева осталось без изменений;
5) Факт покушения на Киру Путейко не подтвердился – свидетель не явилась в суд по причине вынужденного возвращения в Пермь. Из-за утраты сына мать стала нехорошо себя чувствовать, и Кира экстренно вернулась домой, чтобы присматривать за ней, несмотря на уговоры Степана остаться и дать показания. Пообещала созваниваться со Степаном и давать знать о своих приездах в Москву. Егор Клыков, из-за страха быть привлеченным к ответственности, не смог договориться со Степаном, чтобы дать признательные показания относительно его сделки с Альбертом двухлетней давности. Следствию преподносилась история исключительно с момента прихода на должность помощника делопроизводителя отделения, пока его, бедного и нечастного, не втянули в этот заговор против преподобного Альберта Сергеевича;
6) Факт принадлежности «Мазды» Меркулову также не подтвердился. Следователи не смогли определить, откуда она вообще взялась в России – ни по VIN-коду, ни по другим реквизитам. Что не помешало им конфисковать автомобиль как вещдок, относящегося к делу. Николай Бирюков, отец Игоря, начал выходить на Степана с неудобными вопросами на предмет возвращения машины. Степан пообещал решить вопрос в течение лета, в противном случае Николай напишет заявление в полицию на предмет незаконного изъятия имущества в «служебных целях»;
7) В завершение, у Меркулова был просто хороший адвокат.
Таким образом, Система снова дала сбой – плохой человек вновь оказался на свободе.