Но, к сожалению, спокойно уйти не вышло, так как мы на повороте буквально врезаемся в очень знакомую группу синкеров, которая идет смотреть на зрелище. И ведет группу Клара Кольц, на лице которой я оставил след от кулака.

— Это, лять, они! — конечно, Клара даже с заплывшим правым глазом узнает меня.

— Не советую, — сразу повышает голос отец Григорий. — Нападете на Марка, мы заступимся. Если начнется массовая драка, вмешается администрация.

— Ублюдок-священник, отпусти мои грехи, — девушка будто на голову отбитая, смеясь над нашим командиром. — Можешь даже отшлепать меня по попке.

Но отец Григорий кажется в этот момент великим человеком, просто улыбнувшись на провокацию и сказав:

— Прощение за грехи выдает не священник, а Господь наш. Ты тоже окажешься на небесном суду однажды, и тогда я буду вступаться за каждую душу, включая твою, прося милосердия. Ведь ты и тебе подобные живете как звери, так как вас заставляют быть зверьем.

Такой ответ явно смутил Клару, но, конечно, она не из тех, кто возьмет и отступится. Набрав в грудь побольше воздуха, девушка пронзительно выкрикивает:

— Ли Дун, здесь твои враги!

На этот крик обращают внимание все, включая самого криминального авторитета, стоящего над бездыханным телом врага. Тут я понимаю, что без драки отсюда не уйти, но банда намного превосходит нас числом. Остается надежда на то, что администрации невыгодно терять сразу много синкеров.

— Ну и ну, чего орешь? — кожа подошедшего человека вновь напоминает нормальную, но нож убирать он не спешит.

— Это те самые, про которых я говорила. Вон тот новичок напал на нас в Зеро, — Клара бесстыже делает меня виновником, но все присутствующие и так знают, что это брехня. Этой банде не нужен повод для того, чтобы вступить в конфликт, скорее просто играют таким образом.

— Гоните пять тысяч баллов, и я забуду о вас, — Ли Дун играется с ножом, подкидывая и ловя. Завораживающе искусные движения.

— У нас нет таких денег, Ли Дун, и платить мы тебе не собираемся, — произносит отец Григорий. — Повторю, что мы готовы к неприятностям и будем защищаться изо всех сил. Массовую драку разнимут, посмотри туда.

Все поворачивают голову и видят Мясника, который лениво привалился к стенке на противоположной стороне улицы. Сейчас все камеры в районе обращены в это место, и администрация действительно готова вмешаться.

— А, ты типа из умных, ясно-ясно, — парень в спортивных штанах не выглядит успокоившимся. Напротив, мне кажется, что сейчас что-то произойдет.

— Тогда я покупаю жизни пяти синкеров перед собой за десять тысяч баллов, — говоря это, Ли Дун поднимает лицо и смотрит в одну из камер, а потом на браслет, который ему передает один из шестерок. — Глядите.

На балансе Ли Дуна сумасшедшее для меня количество баллов — около сорока тысяч, и количество резко уменьшается ровно на десять тысяч.

— Теперь вас ничто не спасет, ха, — главарь во всю веселится, а вот Мясник отталкивается от стены и просто уходит!

— Всем приготовиться, — мрачно произносит отец Григорий.

Факт № 305За баллы синкеры могут покупать и более экзотические товары, услуги и возможности. Но чаще всего это требует высокого статуса и большого количества баллов. Можно приобрести возможность выйти на поверхность на пару дней, купить еду из лучших ресторанов Атланты, провести себе телевидение и интернет, обмениваться письмами с родными и даже встречаться с ними, а также получить право забрать жизни сразу нескольких синкеров в черте города без вмешательства администрации.

Факт № 838Среди синкеров ходят упорные слухи, что администрация не только позволяет, но и поощряет насилие. Словно только в такой обстановке человек может стать таким же эффективным хищником, что и монстры в подземелье. Одни звери выращиваются против других.

Я оказался самым последним, кто приготовился к бою, мои товарищи куда привычнее к таким схваткам, если судить по каменным лицам. Мы стояли около стены, так что это нам даже помогает, ведь за спину зайти нам не смогут. Вся группа стоит передо мной полукругом, где на внешней стороне наши танки в лице Кристиана и отца Григория, а на внутренней — Люциан и Эмбер. У меня же роль поддержки, и на самом деле бой насмерть не различается в зависимости от места: построение важно и в городе, и в подземелье.

Но пока что активная фаза боя не думает наступать, так как подтягиваются другие члены банды Ли Дуна. Их тут человек тридцать, значит, наши дела реально плохи. Мы, возможно, сможем забрать кого с собой в могилу, но нас в любом случае задавят числом. И учитывая ушедшего Мясника, администрация вмешиваться не будет. Не знаю, что именно сделал Ли Дун, но скорее всего выкупил возможность массового убийства за бешеные деньги.

Сейчас главный противник вновь покрывается сталью, хотя я не думаю, что это настоящая сталь, ведь металл не особо помогает в свободе движений. Скорее оболочка из похожего материала. При этом глазные яблоки у него металлическими не становятся, значит, являются уязвимым местом. Но больше всего волнует то, что этот ублюдок буквально наслаждается произведенным эффектом, молча играясь с ножом и улыбаясь. Сбежать вряд ли получится, как и договориться. Этот человек точно испытывает кайф от причинения боли и убийств.

Чем я могу на это ответить? В такой ситуации только лютым бешенством. Если мне суждено здесь умереть, то отдам всего себя и постараюсь забрать Ли Дуна с собой в ад, чтобы и там измываться над его душой. Сердце быстро стучит, ладони потеют, но я лишь крепче сжимаю монтировку. Если ситуация к такому придет, я использую «Презрение к боли» и «Ва-банк», чтобы ничего не оставить про запас.

Тем временем на безопасном удалении собираются другие жители Миноса, смотря на редкий массовый бой. Ли Дун словно ждет, пока соберется больше людей. Он будто хочет всем показать, что теперь его авторитет на улицах города сильно вырос, и это ждет тех, кто не будет его слушаться. Во всяком случае это мои предположения, а потом словно невзначай этот урод швыряет нож прямо через наш строй в меня. Да, пять человек не могут выстроиться монолитной защитой, поэтому всегда есть линия атаки вглубь строя. Но нож со звоном ударяет в возникший барьер и отскакивает к ногам главаря.

— Ты думаешь, что нас здесь только пятеро, но за нашими плечами незримо стоят наши ангелы-хранители, — чересчур спокойно произносит отец Григорий. — С небесной опорой никакие земные проблемы не страшны.

— Ну и ну, пастор решил прочитать мне проповедь. Не существует никаких богов, а религия лишь еще один вид наркотика, — Ли Дун нагибается и поднимает нож с пола. — По моей команде убейте их всех, а новичка возьмите живым, его мы запытаем на главной площади.

— Я тебя сам запытаю, узкоглазый! — слова сами вырываются изо рта.

— Да? Повторишь мне это, когда я буду отрезать от тебя кусочек за кусочком. У меня есть целитель, который будет поддерживать в тебе жизнь, чтобы ты наслаждался казнью в течение многих часов.

Он меня запугать собирается? Думает, что я сдамся и попрошу пощады? Он неправильно действует, пытаясь напугать углом того, кто уже в него загнан. Если ты хочешь принудить и сломать человека, нужно дать ему какую-то альтернативу. И вообще странно, что я спокойно об этом думаю сейчас, чувствуя, что сердцебиение успокаивается. Возможно, церебро делает мозговую активность более совершенной. Слова сейчас ничего не решат, но ничего и не испортят, поэтому с комичным китайским акцентом быстро говорю:

— Сунь хуйнь в чай, вынь, сам пей.

Тест на знание русского языка прошел здесь только отец Григорий, издав смешок, но выпад все равно достиг Ли Дуна, так как все поняли, что это было одновременно оскорбление и глумление над родным языком врага. Во всяком случае я надеюсь, что он реально китаец, по статистике их больше всего, да и имя подсказывает.