— Это запасные, — объясняет Эмбер. — Их могут включить при необходимости.

Хорошо, что здесь не нужно будет ждать, так как лифты начинают работу по требованию. В этот час мало команд отправляются на миссии, а три лифта из активных сейчас внизу, поэтому можно посмотреть в темноту ненормально огромной шахты и разглядывать толстенные тросы, а потом занять площадку открытого лифта, на который заходит еще одна команда синкеров из пяти человек. Лифт, к счастью, легко выдерживает такие нагрузки.

Начинается постепенное погружение в зону, где слово безопасность почти ничего не значит. Все молчат, словно разговаривать здесь не слишком принято. Об этом даже на занятиях говорили, что у многих монстров чуткий слух и привычное к темноте зрение, поэтому вести себя тихо очень важно. И это же может помочь против хищников в человеческой шкуре.

Периодически за решетчатым ограждением пролетают фонари, на мгновение освещая полумрак кабины. На потолке закреплена очень тусклая лампа, которая позволяет лишь различать силуэты стоящих людей. Скорость постепенно увеличивается, волосы развевают потоки ветра, и мне кажется, что мы уже преодолели километр, но движение не останавливается. И когда прошло еще столько же времени, лифт начал замедляться, а потом остановился.

Я понимаю, что это пересадочная зона на половине отрезка. Лифтовые шахты даже протяженностью с ярус не строят, так что оставшиеся примерно два километра придется спускаться на другом лифте. Другая команда так и поступает, шагая к лифтам на противоположной стороне ярко освещенного зала, но отец Григорий ведет в другую сторону.

— Наша миссия здесь?

— Нет, нам нужно на тридцать седьмой этаж. До станции «Коцит», это самая глубокая точка подземелья, есть шесть ярусов. В каждом по пятьдесят этажей, — подсказывает Кристиан.

Приходится идти пешком по подземному ходу, укрепленному толстыми и металлическими сваями, а вокруг стоит невероятная тишина. Кажется, что здесь мы одни на многие кубические километры. К счастью, верхние зоны почти полностью электрифицированы, поэтому тут не нужно думать о темноте, хотя дальше точно будут участки без освещения.

Мы высадились в районе двадцать пятого этажа, поэтому нужно спуститься примерно на двенадцать этажей и для этого нужен другой тип лифтов. Одни — межъярусные, у них только две точки прибытия, верхняя и нижняя соответственно, а вот межэтажные лифты имеют панель с десятками кнопок и их гораздо больше в подземельях. Как раз в один из таких мы заходим.

— Ну, с Богом, — отец Григорий жмет на кнопку «37», и лифт начинает спуск.

Сейчас движение не заняло много времени, но до пункта назначения еще долгий путь уже в горизонтальной плоскости. На каждом этаже ближе к центральной вертикальной оси курсируют вагонетки и даже поезда, но часть пути все равно придется преодолеть пешком, так как не везде было целесообразно строить железную дорогу. Кристиан говорит, что пути прокладывались только туда, где находили запасы вапориума и требовалось везти громоздкое оборудование.

— А куда девалась земля, когда рыли все эти тоннели? — я задираю голову и понимаю, что даже с прыжком до потолка не дотянусь.

— Я не шахтер, но скорее всего вывозили на поверхность. Иначе никак, — пожимает плечами Кристиан.

Через двадцать минут доходим до железной дороги, где как раз есть свободная вагонетка. Тут мне приходится пройти экзамен на умение включить паровой двигатель, снять с тормозов и переключить передачи. В подготовительном центре проводили теоретическое занятие по работе с таким оборудованием, но я все равно волновался, что что-то забуду. К счастью, нахожу в памяти всю последовательность действий, связанную с проверкой бака с вапориумом и бака с водой, зажиганием и приведением вагонетки в движение.

— Молодец, — хвалит отец Григорий, и все усаживаются на места. — Однако вести будет Люциан, тут нужна сноровка.

Я спорить не стал, поэтому уступил водительское кресло и занял пассажирское. Сама вагонетка напоминает миниавтобус на рельсах с большим котлом и двигателем. Приходится подождать, пока стационарная нагревочная станция не начнет испарять воду с вапориумом, после чего Люциан снимает стояночный тормоз и открывает основной клапан, в который устремляется пар под огромным давлением. Пар где-то под ногами приводит в движение поршень, поступательное движение которого другой механизм превращает во вращательное, и транспорт трогается с места.

Сначала медленно, а потом всё быстрее мы несемся по рельсам. Люциан на этом не останавливается и увеличивает подачу вапориума в котел, из-за чего стук поршня под ногами становится барабанным. Стены шахты пролетают на большой скорости, а водитель успевает читать железнодорожные знаки и переключать рельсы без торможения. Теперь понятно, что здесь действительно нужна сноровка, так как нужно быстро принимать решение и успевать щелкнуть тумблером на приборной панели, чтобы пустить электрический сигнал по рельсам до ближайшего стрелочного перевода, чтобы электрический переводной механизм притянул съездную рельсу в нужную сторону.

Пока что остается наслаждаться поездкой, а остальные уже расслабленно сидят на местах. К сожалению, через полчаса показалось подземное депо, где множество рельсов занято такими вагонетками. Отсюда придется идти пешком.

— Марк, подойди сюда. Это автономный торговый автомат, — объясняет отец Григорий. — Купи себе батарейки для фонаря. Дальше будет темно.

Я подхожу к стальном шкафу с кнопками, нажимаю на кнопку со словом «Batteries» и приближаю правое ухо к сенсору. Автомат считывает информацию с моего чипа даже без браслета и открывает отсек, в который только что упали какие-то предметы. Это оказываются две обычные батарейки, которые я вставляю в налобный фонарь. За каждую сняли по пять баллов. У остальных батарейки уже были, но отец Григорий не спешит выходить из депо. Значит, сейчас будет первое занятие.

— Итак, подземелье — это место повышенной опасности. Важно соблюдать строй во время движения. Наша группа сильно уменьшилась, поэтому сейчас сделаем небольшие перестановки. Кристиан, ты теперь будешь в голове колонны в роли локомотива. Локомотивом, Марк, называют танков в авангарде. Обычно именно они принимают на себя основной урон.

Киваю, показывая, что понял.

— Далее идет Эмбер, основной дамагер. Таких на местном жаргоне называют концертмейстерами. Что-то вроде ведущего музыканта нашего небольшого оркестра. За ней в центре колонны будешь ты, Марк. Ты на позиции поддержки, таких называют саппортами. Ты лечишь отряд и в первую очередь занимаешься Эмбер. Кристиан прикрывает её от ударов спереди, а ты повышаешь выживаемость, если что-то пойдет не так.

— Я понял.

— И так как ты в центре, то сможешь обернуться и помочь Люциану, что будет позади тебя. Он запасной дамагер в общем случае и основной, если на нас нападут со спины. В последнем случае я беру на себя роль танка, и наш строй просто переворачивается без смены позиций. В бою на беготню просто нет времени. В зависимости от того, с какой стороны на нас напали, приказы отдает основной дамагер: Эмбер или Люциан. Бывает также, что именно саппорты регулируют отдачу приказов, так как нередки случаи, когда танку и дамагеру просто не до этого, а роль поддержки может спокойно анализировать всё. Но для этого тебе нужно будет набраться опыта.

— И это тоже понял.

— Хорошо, но на этом не всё. Нам нужно будет отработать пересечение перекрестков, так как там могут ударить в центр колонны, да и другие ситуации. Но это лучше делать на практике. Монстров здесь быть не должно, но бдительности не снижаем. По коням, — приказывает отец Григорий, и я выхожу за ворота третьим, как и было обозначено.

Меня встречает темнота, но хотя бы не холод. Температура тут вполне комфортная, но приходится включить фонарь на тусклый режим, только Кристиан впереди колонны не жалеет заряда. Налобные фонари очень мощные, их лучи подобно прожектору прорезают темноту, но только впередиидущему есть смысл смотреть далеко, остальные же и так видят спину человека перед собой.