— Значит, за менторство вы тоже получаете какие-то бонусы, влияющие на статус?

— Именно так, — отец Григорий даже не пытается этого скрывать. — Синкеры гибнут постоянно, а для выполнения заданий под землей нужны люди, которым можно доверять. Если задания не выполнять или делать это некачественно, твой статус понизят. Пока не сильно на этот счет переживай, у тебя сегодня-завтра еще будут занятия, как и каждый день на протяжении недели. Если к концу недели ты еще будешь жив, значит, сможешь влиться в ряды синкеров. Почему не ешь?

Признаться, кусок в горло не лезет, особенно после разговоров о том, что тут придется выживать не только в подземельях, но еще во время отдыха между миссиями. Самая важная ценность в истории человечества на мой взгляд — это свобода. Ни любовь, ни трудолюбие, ни справедливость или знания. Ничто из этого, даже сама жизнь, не может сравниться со свободой. С возможностью самому выбирать, куда идти и что делать, ничто рядом не стоит. И уж лучше умереть молодым, чем провести в рабстве десятки лет. Но умереть молодым и в рабстве… Это хуже всего.

— Как долго вы синкер, отец? — решаю сменить тему.

— Семь месяцев. Считаюсь уже опытным проходцем.

— Значит, вы уже очень близки к проблемам из-за вапориума?

— С каждым днем всё ближе, да. Но пока что чувствую себя хорошо, слава тебе, Господи. Я не знаю, какой срок отмерен лично мне, но я человек верующий и в этом моя сила. Я знаю, что когда настанет роковой час, я закончу земные мытарства и начну небесные, после чего Бог примет душу мою. И там я надеюсь обрести покой, поэтому стараюсь жить по заповедям. С вечной жизнью в раю никакая земная суета сравниться не может. И даже больше!

— Даже больше что?

— Я вижу особую миссию в том, что нахожусь здесь. Раз я здесь оказался, значит, Господь меня сюда направил. Можно относиться к принудительной службе по-разному, но нельзя отбрасывать опасность со стороны монстров. Ты согласен со мной?

Тут спорить не приходится, хотя я никогда вживую не видел этих тварей. До сих пор свежи воспоминания репортажа из Кардиффа с территории бывшей Великобритании, когда монстры сумели достичь поверхности земли. Это оказалось подобно ядерному удару, когда странная плесень, приносимая монстрами, убила всё население крупного города, обратив жителей в сплошную биомассу и навсегда уничтожив природу вокруг города. Так возникла еще одна зона отчуждения. И при этом у монстров много разных типов и способов уничтожения жизни.

— Конечно, несправедливо попасть сюда, когда другие продолжают жить обычной жизнью без риска оказаться здесь, но есть ведь и другие люди. Работники, матери и дети, старики: если синкеры перестанут сдерживать монстров, то количество жертв будет колоссально. И даже если монстры не прорвутся на поверхность, но будут мешать добыче вапориума, то начнется новый топливный кризис, новые войны и жертвы.

— Хотите сказать, что синкеры — это неизбежное и меньшее зло?

— Да, можно сказать и так.

Чувствую, что определенная логика в словах отца Григория присутствует. Разумеется, бороться с монстрами нужно, я бы не хотел идти утром на работу и неожиданно сдохнуть от рук появившегося чудовища. Особенно при условии, что эти твари сами обладают сверхчеловеческими возможностями, поэтому застрелить таких из ружья или автомата будет очень сложно.

Вот только я никогда не считал себя каким-то мессией. Отец Григорий, бесспорно, замечательный человек с высокой нравственностью и широкой душой, но мне до таких высот ой как далеко. Сейчас я хочу лишь злиться и грызть ногти от волнения. Меня скорее всего любой назовет эгоистом, но как-то плевать. Не всем дано быть великими людьми.

— Но повторю: не забивай себе голову пока этим. Ты попал в страшную ситуацию, поэтому в любом случае нужно перевести дух. Как я уже говорил, через пару дней ты успокоишься и адаптируешься. А теперь попробую все же съесть пять-шесть ложек. Энергия тебе пригодится.

— И как можно выработать спокойствие в такой ситуации? Посоветуете молиться богу? — я чуть улыбаюсь.

— Ой, к Богу нельзя притащить за руку, к Нему можно только прийти самому. Я стараюсь не лезть с религиозными наставлениями ко всем подряд, но если ты захочешь об этом поговорить и вместе помолиться, я с радостью тебе помогу. Через полчаса у тебя будет первое занятие, где будет первоначальное обучение всему полезному. Вам там подробно расскажут о местных порядках, а также о подземельях.

Когда я смог съесть половину тарелки, мы покинули столовую и направились к уже знакомой аудитории, в которой писался тест. По пути замечаю других претендентов, рядом с которыми явно стоят кураторы. У кого-то, как, например, у отца Григория, только один кандидат в синкеры, у других два или даже три человека. С чем это связано, не особо понятно, но моего ментора другие узнают и приветствуют кивками.

— Меня не будет, когда закончится занятие, так что вернись самостоятельно в ту комнату, в которой я тебя разбудил. Справишься?

— Да.

— Тогда удачи.

Я захожу в помещение и занимаю ту же парту в центре комнаты, дожидаясь начала занятия. Скоро подтягиваются другие кандидаты, а также приходят сразу два преподавателя и садятся в разных частях класса.

— Мадхуп Ширме, Марк Богов, — вызывает один из них, после чего приходится встать и подойти к человеку в очках и лабораторном халате. Этот тот самый, кто проводил тест. Рядом останавливается еще какой-то загорелый парень. Судя по внешности и имени, нетрудно догадаться, что он родом с полуострова Индостан.

— Вы набрали самые высокие результаты в тесте. Пойдете со мной, — сказав это, человек с черными волосами выходит, поэтому придется идти следом.

Это маленький успех, но уже вызывает чувство радости. Если от теста действительно зависит что-то важное, то можно получить более высокий статус, да? Понимаю, что забыл уточнить это у отца Григория, как и задать сотню других вопросов.

Меня и Мадхупа приводят в какую-то лабораторию с большим количеством компьютеров. Пар стал основным двигателем прогресса, а вот развитие электроники из-за экономической нестабильности и кучи войн остановилось примерно на уровне года моего рождения. Одна лишь Теслакратия Амон, говорят, продвинулась дальше всех, используя минимум вапориума для своих нужд.

— Вы станете участниками экспериментальной программы, — объясняет местный сотрудник. — Для этого нужны те, кто умеет думать и быстро учиться. Садитесь туда по одному.

Я жестом пропускаю индийца вперед, чтобы посмотреть, что именно сейчас будет происходить, но Мадхуп начинает яростно мотать головой. Он явно не хочет быть первым.

— Вперед, говнюки! — вдруг рявкает незнакомец. — Я могу вам устроить сладкую жизнь, и работа в подземельях раем покажется.

Ах, как же хочется врезать по лицу этого придурка, но этого делать не стоит. Проглотив услышанное, я толкаю Мадхупа плечом и подхожу к большому креслу с непонятными устройствами и проводами. Чем-то похоже на стоматологическое кресло. Местный лаборант (или кто это вообще?) привязывает руки и ноги к креслу в прочные зажимы. Постепенно становится не по себе, ведь зачем приковывать к креслу? Или уже сейчас будет насыщение вапориумом?

Похоже, догадка оказывается верной, так как над креслом закреплено какое-то механическое устройство с металлическими трубами и чем-то, похожим на кислородную маску. Служащий центра рычагом опускает конструкцию таким образом, чтобы маска оказалась прямо у меня на лице, закрывая рот и нос. А автоматические зажимы обхватывают голову, словно это лицехват из очень старого фильма.

Раздается шипение, пока я нюхаю грязную маску. Несет пластиком, потом и бог знает чем еще. Это точно насыщение вапориумом, который нужно вдыхать в правильной дозе. Сердце бьется очень быстро, а руки потеют, пока с потолка опускается стеклянная колба, изолирующая от остальной комнаты.

— Расслабься. У тебя подскочило артериальное давление, — в динамиках раздается голос служащего центра. — Смертность на этом этапе составляет всего пятнадцать процентов. Да и сейчас мы начнем со встраивания нового изобретения наших ученых. Эта система должна помочь в адаптации и обучении новых синкеров. Тебе досталась почетная роль стать одним их первых бета-тестеров.