— Продолжай, — прохрипел Арон, наблюдая за моей рукой. — Три сильнее.

Я послушно выполнила его требование, стала тереть, теребить горошинку и застонала. Еще шире развела ноги, чтобы член Арона тер эту же точку, только изнутри. Двигалась ему навстречу. Сильнее, быстрее яростнее.

— Дьявол, — парень зарычал и содрогнулся. Замер на несколько мгновений, упав на меня и уткнувшись в мою шею. А, потом, не поднимаясь и посасывая кожу на моей ключице, снова начал двигать бедрами. Медленно, но глубоко.

Я продолжала ласкать себя, и через несколько секунд мое дыхание снова замерло, чтобы потом выпустить сладкий стон от разрушающей меня волны нового оргазма.

Это действительно потрясающе!

Я проснулась, но глаза все еще держала закрытыми, наслаждаясь стуком сердца, доносящимся из грудной клетки Арона, на которой лежала моя голова. Несмотря на боль в затекших мышцах тела, мне не хотелось двигаться и нарушать такое идеальное пробуждение. И уж тем более не хотелось тревожить парня, который подарил мне этой ночью мои первые оргазмы. Я улыбнулась, вспоминая как это было и по моей коже побежали мурашки.

Рука Арона вдруг опустилась на мое плечо, и его пальцы начали медленно выводить на нем круги. Я тут же приподняла голову и посмотрела на него. Я думала, он делал эти движения непроизвольно, во сне, но это было не так. Арон смотрел на меня мрачным взглядом.

— Кажется, ночью я слетел с катушек и совершил ужасную ошибку, — сказал он

Я просто не поверила своим ушам. Тут же выпрямилась и села. Его взгляд скользнул по моей груди, и я натянула на себя одеяло, прикрывая свою наготу.

— Серьезно? — я вспыхнула от негодования. — Ты переселился в мою комнату, трахнул меня, а теперь считаешь правильным сообщить мне, что это была ошибка? Ты, блять, серьезно, Арон?

Я никогда раньше не использовала в своей речи матерные слова, а грубые крайне редко. Я никогда не повышала ни на кого голос и всегда разговаривала почтительно и уважительно со всеми людьми, и даже с теми, кто мне был неприятен. Но сейчас мои манеры были посланы на хрен. Во мне пылал гнев!

Выражение лица парня изменилось. Хмурая морщинка между бровей разгладилась. Рот слегка приоткрылся от удивления. Но вот глаза были по-прежнему темными. Правда, я заметила, как в них вспыхнул задорный огонек. Арон потянул на себя одеяло, которым я прикрывалась, пытаясь снова открыть меня. Но я держала его крепко. Периферийным зрением я уловила движение в районе паха моего любовника. У него был стояк, и тонкая ткань одеяла совсем этого не скрывала.

— Ты совсем охренел? Убери эту штуку от меня! — почти истерически взвизгнула я. — Катись на ту гребаную кровать, — я указала рукой в сторону шкафа. — И вообще собирай свои шмотки и проваливай! Что ты ржешь?

Арон смеялся и пытался с помощью одеяла притянуть меня к себе. А когда это у него так и не вышло, поднялся, схватил меня и опрокинул на кровать, подминая под свое крепкое мускулистое и полностью обнаженное тело. Я брыкалась, но не изо всех сил. Потому что мне нравилось чувствовать его тяжесть на себе.

— Иса Уайт! — восклицал Арон. — Я так и знал, что ты совсем не тихоня! Mi tesoro salvaje! [1]

Он покрывал мое лицо поцелуями, и я постепенно уступала ему. Тем более чувствовала, как внизу живота разгорается настоящий пожар, который потушить мог только он. Но Арон вдруг остановился и вгляделся в мои глаза.

— Ты принимаешь таблетки?

— Какие таблетки? — непонимающе нахмурилась, пытаясь уловить связь.

Арон вздохнул.

— Противозачаточные.

— О, боже… — до меня дошел не только смысл его вопроса, но и те слова, которые он сказал, как только я проснулась. — Мы…

— …не предохранялись, — закончил он за меня фразу. — Это моя вина. Я сошел с ума от желания и забыл.

— Мы оба сошли с ума. Что теперь делать?

— Экстренная контрацепция.

— Нам нужно в аптеку, — согласилась я.

— Да, но у нас в запасе есть семьдесят два часа, — его губы растянулись в похабной улыбочке. — Предлагаю один из них потратить на более приятные дела.

И его рот обрушился на мой, не давая мне ни секунды на сопротивление.

Ровно через два часа, мы как две незаметные тени проскользнули по коридору, тихо спустились по лестнице и выскочили на улицу. Ни мне, ни Арону не хотелось, чтобы кто-то видел нас. Чтобы кто-то нарушил своими вопросами наше маленькое временное счастье.

Арон большими размашистыми шагами шел по дороге, стараясь как можно скорее скрыться из вида особняка. Одновременно с этим он вызывал через приложение такси и держал меня за руку, не давая сильно отстать от него. Я еле поспевала за ним. Когда деревья, растущие вдоль дороги, ведущей к поместью, полностью скрыли нас от посторонних глаз, парень замедлил шаг. А потом и вовсе остановился, притянул меня к себе и впился в мои и так уже истерзанные губы очередным яростным поцелуем.

Боже, я не знала, то ли я падала с ним с обрыва, то ли взлетала в небо. Но в обоих случаях я не чувствовала земли под ногами, находясь в состоянии парения.

— Mi tesoro, — шептал и одновременно рычал Арон, покусывая мои губы, линию подбородка, шею. — Mi locura.[2]

Это что-то новенькое! Но я даже не пыталась выяснить, что он говорит. Мне нравилось, как эти слова звучали в его устах. У меня кружилась голова. Я улыбалась, как блаженная, отдавая остатки своего разума в распоряжение этого горячего испанца.

Такси подъехало неожиданно быстро, мы забрались на заднее сиденье, сплетя пальцы наших рук. Дорога до Гилфорда заняла всего пятнадцать минут и все это время мы не разрывали телесную связь. Мы были сумасшедшими влюбленными, которые ни на мгновение не желали терять друг друга пока это в нашей власти.

— Нам сюда, — сказал Арон, когда мы покинули такси. — Это Хай-стрит, главная улица города. Здесь есть все, что нужно.

Я посмотрела на длинную улицу, которая выглядела как коридор между плотно стоящих небольших домов, высота которых не превышала четырех этажей. Здесь совсем не было машин, зато много пешеходов, праздно прогуливающихся по брусчатке. Пока мы шли, я разглядывала милые домики. Красные кирпичные постройки разбавляли здания целиком или частично отштукатуренные в светлые тона. Но на всех них были одинаковые, известные всему миру английские окна. На первых этажах всех домов находились преимущественно магазины, кафе и сувенирные лавки. В общем, все то, чему и положено находиться на туристической улице.

Зайдя в аптеку, я, смущаясь, попросила у провизора необходимое мне лекарство. Названия я не знала, так что просто назвала категорию препарата. Пожилая женщина, стоящая за прилавком бросила на Арона обвиняющий взгляд. Но при этом мило улыбнулась мне, подавая коробочку с единственной таблеткой и маленькую бутылочку воды.

— На твоем месте я бы задумалась, достойный ли человек рядом с тобой, деточка. Эти таблетки нельзя принимать часто.

Она сказала это тихо, слегка наклонившись ко мне, но Арон ее услышал. Он фыркнул и исчез в торговом зале, а когда вернулся, громко положил рядом с кассой самую большую упаковку презервативов. Я покраснела, как вареный рак и отвела взгляд. Женщина, поджав губы, отбила обе покупки и демонстративно взяла платежную карту из рук Арона, проигнорировав при этом мою.

— Давай поедим, — сказал Арон, когда мы покинули аптеку. — Вон там есть свободные столики, — указал он на другую сторону улицы рукой, держащей черную прямоугольную коробочку.

— Дай сюда, — я забрала у него презервативы и засунула в свою сумочку, чтобы он не размахивал ими, как каким-то победным трофеем. Знала, что всем вокруг плевать на нас, но ничего не могла с собой поделать.

Арон ничего не сказал, лишь усмехнулся и покачал головой.

Мы разместились за столиком в уличном кафе, и я быстро выпила таблетку, пробежавшись перед этим глазами по инструкции. Их действительно можно применять не более двух раз в год, а лучше вообще не применять. Аптекарша сказала чистую правду.