― Ника, иногда я забываю, какая ты еще молодая! Постой хотя бы секунду, ― наконец, не выдержав, он остановил меня, сжав в руках. ― Ты рубишь с плеча. Куда ты идешь?

От этого прикосновения все во мне содрогнулось от гнева.

Рублю с плеча? Молодая? Может, так и есть. Но этому мужчине уже не придется наблюдать, как я буду расти и взрослеть!

― Я еду к отцу моего сына, поживу пока у него.

Отпустив меня, Альдо медленно кивнул. Но тут я продолжила свою мысль:

― Поживу у Игоря. Потом сниму собственную квартиру. Не волнуйся, tesoro mio! Тебе и дражайшим маркизу с маркизой не придется содержать меня после развода. Потому что в ближайшее время я снова собираюсь начать работать моделью!

Его рот приоткрылся.

Мне немного не понравилось, как прозвучала эта моя речь ‒ и правда, как-то по-детски, с подростковым вызовом. К тому же я просто вывалила на него новость о том, что хочу развестись. И пусть теперь я вообще пожалела, что когда-то мы поженились, я должна была вести себя взрослее, достойнее. Хотя бы ради того хорошего, что когда-то было между нами.

― Прости, Альдо, ― покачала головой. ― Наш брак был ошибкой.

Этим словам удалось пробить панцирь его спокойствия. Альдо побледнел… и словно на секунду впал в ярость. Не став дожидаться, когда он еще что-то мне скажет, я быстрым шагом вышла из нашей комнаты. Вошла в детскую.

― Собираемся, зайчик, ― открыла шкаф, сняла с полки походную сумку, в которой было сложено все необходимое. ― Снова поедем к папе. Папа так нам обрадуется!

Малыш встал в своей кроватке, держась за прутья.

― К папе? ― обрадовался он.

― Да, мой сладкий, ― нагнулась к нему, поцеловала в щечку… смахнула с нее свою слезинку, которая упала на его личико и начала собирать его в дорогу. ― Поживем у папы. И все у нас с тобой будет хорошо!..

В этот момент я почувствовала, как мое сердце защемило от грусти, от одиночества. Ведь на самом деле мы с ним никому из них не были нужны.

Ни Игорю. Ни Давиду… Ни даже Альдо.

Совсем скоро я должна была начать работать много и тяжело. Снова на меня должны были обрушиться сложности, с которыми сталкиваются матери-одиночки. Вновь моя жизнь лишится важного баланса.

Совмещать карьеру, заботу о ребенке и учебу в университете, которую тоже придется оплачивать из своего кармана? На сколько частей мне придется разорваться? Наверное, стоит на время забыть об учебе, в надежде, что через несколько лет мне и без диплома удастся как-нибудь устроиться? Снова понадеяться на Игоря?

Правда, мне уже сейчас полагались кое-какие деньги от семьи Альдо, их хватило бы и на дом, и на учебу, и просто на жизнь ‒ правда, чтобы получать их, я должна была остаться безработной. А этого я в любом случае делать не собиралась. Пойти по стопам своей матери, начать жить на одни алименты? Нет уж, как-нибудь справлюсь сама.

А ведь мама оказалась права насчет того, что нам не нужно было жениться! Недолгий скоропалительный брак двух иностранцев… По сути, ничего серьезного. Разведемся, даже толком не побывав молодоженами. Я считала свое супружество тихой гаванью, надежным убежищем. Но наш корабль налетел на рифы и осел на камнях, не видных под водой.

Некоторое время назад я забеременела, но у меня случился выкидыш ‒ врачи сказали, что я здорова, и что такое просто… иногда бывает. Возможно, если бы у нас были дети, я попыталась бы как-то реабилитировать наш брак, простить его? Хотя бы ради них.

Но детей у нас не было, а значит, мне нет смысла думать об этом. Моя любовь к нему и так почти прошла ‒ единственное, что ее поддерживало, это вера в безусловность его чувств. А оставаться рядом с ним ради Паши, чтобы обеспечить своему малышу стабильность, подобие семьи… после такого?

Я знала, что в моих ушах всегда будут звучать его слова.

Все рухнуло за одно мгновение.

Сжав Пашину ладошку, второй рукой взялась за чемодан, начала спускаться по лестнице. Но внизу увидела мужа. Он стоял посреди утонченно-пышного вестибюля своего фамильного дома, его руки были сложены на груди, лицо было спокойным, но уже по-другому…

Потому что теперь в его глазах был лед.

***

― Ника, я никогда не дам тебе развод, ― уверенно сказал Альдо, чеканя каждое слово.

Невольно я остановилась, так окончательно не сойдя вниз.

―В каком смысле, не дашь? ― презрительно приподняла брови. ― Я в любом случае не останусь с тобой!

― Ты моя жена, нравится тебе это или нет. Ты знаешь о том, как богата и влиятельна моя семья, каким мы пользуемся уважением в обществе. Если ты пойдешь в суд, мы оберем тебя до нитки, и лучшие адвокаты нам в этом помогут.

― Как вы сможете меня обобрать? ― фыркнула я. ― Это мне, как твоей жене, полагаются алименты! Мне они не нужны, я собираюсь снова выйти на работу. Но и так очевидно, кто тут кого сможет обобрать, если захочет!

Но тут он сказал мне нечто такое, отчего в моей голове окончательно все перепуталось.

― Ты подписала брачный контракт, ― невозмутимо заявил муж.

Мой рот приоткрылся.

― Не… не подписывала! Что за ерунда? О чем ты?

― К твоему сведению, подписала. Год назад, когда я сделал тебе предложение, ты сказала, что никогда его не подпишешь, и что нам тогда вообще лучше не венчаться и продолжить жить в гражданском браке. Сказала, так будет даже лучше, и тебе не придется бросать любимую работу. В то время я не хотел с тобой ссориться, и ни на чем не стал настаивать. Но моя семья тоже была настроена против этой свадьбы. Пойми, родители ни за что не позволили бы нам пожениться, если бы ты не подписала документы!

Я так и продолжила стоять с раскрытым ртом на предпоследней ступеньке лестницы.

― В то время ты намного хуже знала итальянский, ― так же невозмутимо продолжил Альдо. ― Я дал тебе контракт, сказав, что это типовой договор на аренду дворца, в котором должна была пройти наша свадьба. И ты подписала, даже не читая. Пойми… у меня просто не было выбора! Ты должна была стать моей женой! ― в его голосе волной прокатилась страсть. ― И ты стала моей женой. Женой, черт побери! И ты останешься ей, что бы мне ни понадобилось для этого сделать!

Раньше мне очень нравилась эта сторона его натуры, по-итальянски страстная, ревнивая, горячая. Он редко показывал ее мне, но я особенно сильно любила его именно таким.

Но теперь внезапно я обнаружила в нем ту же нездоровую одержимость, из-за которой в прошлом так часто попадала в неприятности.

Ту, которая делала из мужчин сумасшедших, стоило им подумать, что они могут меня потерять…

Чем я прогневала Вселенную? За что она все время сталкивает меня с парнями одного и того же типажа? С бессовестными шантажистами. С одержимыми сталкерами! Это я так на них влияю, моя «опасная красота Эсмеральды», как тогда выразился Давид? Или меня просто притягивает именно к таким мужчинам, и я совсем не умею разбираться в людях?

Я понимала, почему он стал следить за мной. У него были все причины ревновать к Третьякову ‒ в такой ситуации кто угодно мог стать одержимым. Он хотел во что бы то ни стало выяснить правду и, увидев поцелуй, сразу решил, что его худшие страхи подтвердились. Возможно, отчасти я могла оправдать его слова обо мне и даже ту пощечину ‒ из ревности с гневом можно и убить.

Но оказалось… оказалось, что он обманывал меня с самого начала. Еще во времена нашей помолвки воспользовался моим доверием… чтобы подло привязать меня к себе!

И он еще смел говорить мне что-то про честь, про совесть?

Богатый жених заставил невесту-иностранку бросить успешную карьеру, лишил независимости, собственных средств к существованию… а сам в втихаря дал ей на подпись документы, из-за которых, в случае развода, она осталась бы на бобах!

Да что он вообще знает о чести?

Гневно подняв подбородок вверх, я быстрым шагом прошла к выходу из особняка ‒малыш едва успевал перебирать за мной своими маленькими ножками. Перехватив ручку чемодана, я настежь распахнула входную дверь.