Но я была как на иголках. Все время одёргивала себя, чтобы не слишком мрачно зыркать по сторонам. Так и хотелось подхлестнуть коней. Время, уходит время, на эту мишуру и условности уходит драгоценное время… А враг не спит!
Он где-то здесь. Совсем рядом. Может оказаться за любым углом, в каждом окне. Где же ты…
Нас тряхнуло. Кучер рванул на себя поводья и повозка резко встала. Возмущённо заржали лошади, а из-под самых копыт выскочил уличный оборванец. Открыл рот, но увидев нас, запнулся. Буркнул что-то, отряхнул рубашку и юркнул в узкий переулок.
— Странно. — Графиня проводила его взглядом. — Обычно именно у женщин, как самых жалостливых, клянчат денег на поправку здоровья. Мол, мне перебили руку, не смогу работать, чем кормить больную маму…
— Может, случайно выскочил?
Она усмехнулась и прикрыла улыбку веером.
— Забавно, если и правда. Они так часто плутуют ради парочки монет, что я уже привыкла.
***
<i>Отступление.</i>
Мальчик, что едва не попался под колёса, деловито прислонился к стене узкого переулка и ждал, пока разодетые дамочки отъедут подальше. Посвистывая, он с удовольствием щупал в кармане монетку, ощупывая ногтем иноземный герб. Антарские деньги здесь не в почёте, но если постараться, можно успешно обменять.
Если хорошенько начистить монетку и завести жалостливую песенку, то можно получить целых два эльванских медных! Если отдать их Горюну, чтоб сыграл в карты, к вечеру он вернет уже три!
Мальчишка оглянулся. По его мнению, времени прошло достаточно. Экипаж удалился так, что даже на цыпочки встав, и то не видно.
Перебежал дорогу обратно, под самым носом ещё одного кучера. Ответил вскинутым средним пальцем на возмущения. И нырнул в тень переулка, где укрывшись в нише, ждал наниматель. По виду хлыщ как многие богачи, разве что одежда без каменьев, просто ладная. Но с другой стороны, не такой уж плохой парень. Аванса вон, не пожалел.
— Тормознуть тормознул. Плати остаток! — Требовательно заявил мальчишка, насупив брови для убедительности. Парень усмехнулся и перебросил ему серебрушку вместо обещанной медной. И вмиг показался ещё более приятным человеком.
— Спасибо, пострел! А теперь брысь отсюда. И ты меня не видел.
***
Чайная оказалась опрятным местечков в два этажа, заплетённым с улицы вьющимися розами. На верхнем этаже гостям предлагали открытую террасу с плетёными стульями, с видом на группу фонтанов.
Сайяна предпочла первый. Ей больше нравились мягкие кресла и шторы из плотной ткани, что не пускали в зал лишнего света. Вместо этого пространство украсили свечами в фигурных подставках.
Будет что вспомнить — решила я, оглядывая это роскошество. Когда бы ещё выдалась возможность? Раз не могу сию секунду броситься на поиски, нужно искать плюсы.
— Разве можно вести здесь приватный разговор? — Тихо спросила я. Столиков было немного, но почти все оказались заняты. Чайную наводнили девушки и дамы разных возрастов, которые с удовольствием смаковали сплетни наравне с пирожными.
С некоторыми графиня обменялась кивками, но очевидно, официально представлять спутницу в такой обстановке неуместно. Если я не наткнусь на некроманта в ближайшие несколько часов, то придётся знакомиться с этими тётками на завтрашнем приёме, куда Сайяна уже получила пригласительные открытки.
Госпожа Миреш оглядела помещение из-под ресниц, и едва заметно пожала плечами.
— Здесь удобней, чем кажется. Если говорить не громко, никто не будет прислушиваться. К тому же многие носят с собой зачарованные украшения, чтобы скрыть разговор.
И правда. От ближайшего стола до нас не доносилось ни слова, хотя три подружки щебетали взахлёб.
— Пока есть время, поясни, что за грамоты на житьё ты имела в виду вчера? Их выдают приезжим?
— Приезжим иным и магам. Они проходят собеседование у стражи и получают разрешение на официальное проживание. Оно пишется на гербовой бумаге и заверяется подписью трёх служащих. Патрули часто требуют предъявить эту грамоту. Но, как и всякий документ, её можно подделать. И по всему выходит, что дешевле платить Амвалонам за укрытие, чем государству — налог.
— А когда приезжего колдуна разоблачат? Что, если его грамоту распознают как фальшивую?
— Таковых судят. После принудительно выселяют. С конфискацией всего имущества.
Я нервно перебрала пальцами по столешнице, укрытой бархатистой скатертью.
— Как можно узнать, не попадался ли страже мой объект?
— Судебные процессы открытые. О них оповещают через объявления, за неделю до суда. Всякий заёмщик может явиться на рассмотрение и потребовать долю. Случись такое, мы узнаем. — Утешила она.
Нам шустро подали чай и десерт: воздушное нечто, посыпанное ягодами и политое белым шоколадом. Из чего это сделано, я определить не смогла, но вкус оценила.
Пока я пробовала десерт, поневоле прислушалась к разговору за спиной, где никто ничего не скрывал. Девушки обсуждали романтичные отношения, споря о совместимости разных людей.
Одни доказывали, что противоположности притягиваются, и союз чуждых характеров прекрасен во взаимном дополнении. Другие настаивали, что отличия в темпераменте и взглядах неизбежно ведут к размолвкам.
Не слушать их было довольно трудно, очень уж разошлись. Сайяна снисходительно улыбалась, а я медленно угощалась пирожным, никак не в силах разобрать, что в него добавляли. И делала вывод из разговора девочек, что нравы у местных господ довольно свободные.
Разговор соседок свернул на тему, как правильно уходить от мужчин. Одна энергичная дамочка напомнила мне в своё время Ратмира, который каждую мысль подавал, как готовую цитату.
— По-разному нужно с ними, по-разному! — Увещевала она. — Люди ведь что снежинки, одинаковых нет! Какому-то кавалеру мягко объясни, что у вас дороги разные. А какого и по голове вазой не грех ударить, чтобы точно дошло.
Только девочки, запомните самое важное. Уходить нужно не к кому-то, а просто уходить. Мужчина должен знать, что его не променяли на другого, а просто не приняли.
— А приходилось ли тебе самой быть брошенной? — Поинтересовалась одна из девиц. Ораторша с гордостью ответствовала:
— Такого не было ни разу.
Другая срезала подружку:
— Да ладно, Шенни. А тот певец? Разве он от тебя не ушёл?
Судя по паузе, Шенни подвоха не ждала. Но быстро нашлась с ответом, незлобно усмехнувшись.
— Если считать его, то возможно. Однако так необидно получилось, что и не знаю. Будто по согласию разошлись. Не певец он только, а музыкант.
Я дегустировала чай и даже головы не повернула в их сторону. Обычная болтовня.
— …так и объяснял. Мол, по натуре своей легко увлекается, так же легко остывает. И понимает, что это не его лучшее качество. Но что поделать. Так что я с ним согласна. И заметь, этот же принцип: ушли не к кому-то, с кем придётся отныне себя сравнивать! Ведь не на тебя же он меня променял.
— Не на женщину, но скрипку… — С сомнением заметила подружка, что начала эту тему. Шенни снова не дала себя уколоть.
— Может и так. — Судя по тону, девушка улыбнулась. — Но она ему была дороже любой женщины. Даже по имени звал…
Собеседницы захихикали.
— Итак! — Бодро подытожила Трилла. — Это подтверждение моих слов. Уходить от кавалеров нужно так, чтоб не нажить врагов. Это искусство.
Я все же обернулась. Шенни оказалась златокудрой девицей высокого роста, что сидела у самого окна. Мягкие локоны обрамляли лицо, а воротник-стойка не скрывал точёной шеи, так же как перчатки лишь подчеркивали изящество рук.
И что тебя в ней не устроило…
— Прости? — Сайяна подняла взгляд.
Я говорила вслух!?
— А? Нет, ничего.
Она склонила голову, в который раз убеждаясь, всё ли в порядке с моим видом.
— Могу поздравить: первый выход! Остался визит во дворец.
