— Госпожа Гелла. — Подумав, окликнул Рен. — Вы можете чувствовать, цела ли Хельдин?

Белокосая обернулась настороженно.

— Я не представлялась. Откуда знаешь моё имя?

— От неё же. — Рен не стал уточнять, что видел белокосую в чужом кошмаре. Но вживую узнать её оказалось легко.

Та прищурилась, совсем как Хель. Будто они и вправду сестры.

— Вы близко общаетесь?

— Вряд ли ближе вашего. — Уклончиво ответил он. — Вам известно, что с ней сейчас? Всё в порядке?

— Жива, но не в порядке. Здесь личные комнаты высоких придворных, и её сюда могли привести для личного допроса. Так что надо спешить.

Он скрипнул зубами. Этот допрос длится уже долго. Внимание отвлекалось на звуки из коридора: шипение, с которым мел чертил знаки, и шорох ткани.

— Как её вообще раскрыли? — Шепотом спросила белокосая.

Он моргнул, пытаясь сообразить. В этот момент некромант что-то заговорил, и было трудно не прислушиваться к словам.

— Кто-то проник в её комнату и стал обыскивать. Нашел орденский амулет, а там уже нетрудно домыслить.

— С чего её вздумали обыскивать?

— Это осталось неизвестным. Но кажется, Арнавиэль не нравилась кому-то лично, и против неё задумали гадость. А вышло, что раскрыли личность Хельдин.

Если Гелла хотела спросить ещё что-то, возможности не осталось. Заклинание сработало.

На миг полностью погас свет, будто по коридору пронесся ветер и как свечи, задул кристаллы и заклинания. Когда они вновь загорелись, темнота по углам осталась густой и плотной.

Медленно, будто с опаской тени начали стекать по стенам и поползли по полу к центру коридора, где остался некромант.

Его голос затихал, переходя в шёпот, будто из мага стремительно утекали силы. Но последнюю строчку он отчеканил громко и уверенно. И тени словно бросились врассыпную, метнулись мимо ниши и скрылись под неподвижными телами убитых стражей.

Ещё на удар сердца повисла тишина.

Потом мёртвые зашевелились и начали вставать.

Я словно до сих пор плавала в глубине, и вспышками ловила короткие видения.

Летний зной и пряный запах скошенной травы, а мы с сестрой несёмся по склону к дороге, чтобы встретить папу после долгого отъезда.

Смотрю на ночное небо, лежа на крыше рядом с Геллой, мечтая, как в честь наших подвигов назовут хотя бы крохотную звездочку.

— Вставай. — Говорит Маркус.

Наставник улыбается, протягивая руку для опоры.

…Светлячки танцуют над травой, украшая ночь тысячью огней…

Тяжело дышащий Рен лежит рядом на ковре. Поворачивает голову, и в сияющих глазах плещется что-то упоительно хмельное, так что я невольно сама к нему тянусь.

Гелла смотрит мне в лицо. Протягивает руку и гладит по волосам, словно утешает ребёнка.

…Рен. Живой, невредимый. Вот он стоит и спорит с кем-то, указывая в сторону. Вижу его странно, словно лежу на боку. Но опять сгущаются тени, скрывая его…

Не знаю, когда я начала приходить в себя, но поначалу даже не могла открыть глаз. И не знала, что из увиденного со мной случилось, а что придумала.

Так жизнь проносится перед глазами?

Но это не похоже на смерть. У умирающих вряд ли болит голова и ломит кости, как после отравления? Я лежала, понемногу приходя в себя. Живая, и даже почти невредимая.

Стены? Потолок? Комната сливалась в месиво и дробилась на куски; разум не осознавал, что видят глаза. Соображать было трудно. Я словно вязла в болоте, медленно водя глазами по сторонам. Не удавалось ухватить даже обрывок мысли.

Чувства потихоньку возвращались. Я подняла руку и потёрла веки, будто это могло помочь. Ноги пока не слушались.

Лежу на чем-то мягком. В щёку упирается угол декоративной подушки, расшитой золотистой нитью. Линии узора то и дело разъезжались перед глазами, двоились и уплывали в сторону.

Снова попытавшись протереть глаза, я заметила, что ладонь перевязана бинтом и зафиксирована на характерный, морской узел. Чуть не содрогнулась, рассматривая его. Мне кажется?

Отвела взгляд, отметив что-то зеленое, растение в кадке. Опять посмотрела на руку и опять удивилась. Подняла к глазам, уставилась на узел. Крепкий, но в конце зафиксирован на дурацкий бантик. Сколько раз её учили, а пальцы Геллы порой нет-нет, будто сами собой, да вязали привычный узелок.

Она и вправду была здесь. Змейка — здесь.

Вдох. Шевельнула ногами. Чем бы меня ни опоили, яд отпускает тело. Нужно вставать. Я с трудом подняла голову и отталкиваясь руками, села.

Комната незнакомая, у стены завалена мебелью вперемешку, будто сюда притащили всё ненужное. На столике рядом с кроватью — графин. Вот это будет кстати. Как только смогу дотянуться.

С подозрением изучила воду, принюхалась. Вроде бы, чистая. Да и кто будет здесь меня травить? Хотели бы убить, давно убили.

Попытавшись попить, я едва не пролила на себя половину. Дрожащими руками придержала за дно, сделала глоток и потеряв равновесие, таки завалилась на бок. Графин упал рядом, окатил лицо брызгами, намочил покрывало и грохнулся на пол.

Вот-вот. Хотели бы убить, сейчас даже не пришлось бы стараться…

Через пару минут удалось встать. Голова еще раскалывалась, ноги плохо слушались, но я упрямо побрела к двери. Не удержалась, присела на ближайший стул, помотала головой. Леший, чем же меня на допросе поили…

Прислушалась. В комнате тихо, а вот из коридора донеслись неспешные шаги. Я конечно, не была связана, и воду мне не травили.

Но это не повод расслабляться.

Колдовать не рискнула, и вошедшему на голову просто обрушился стул. И с грохотом упал на пол, развеяв морок, как сгусток плотного дыма.

— Очнулась. — Констатировал кто-то за дверью.

Я выглянула в проход. Там так же, заглянув в комнату, на меня уставился незнакомый тип, помятый, угрюмый и с трёхдневной щетиной. Смахивал он не то на усталого грузчика, не то на разбойника. Но по глазам я узнала некроманта.

— Рэй. — Представился он. — Меня просили проверить, как вы. Наш отряд рядом, готовится.

— Что вообще происходит? — Я нахмурилась. — Кто вы, и как тут оказались?

— Вам пусть кое-кто другой расскажет. Проводить?

Я выпрямилась, ещё не понимая, кто там меня может ожидать, но внутри приготовилась как минимум к орденским старейшинам. Реальность оказалась… интересней.

В широком зале освободили место посередине, растащив мебель и ковры по углам. Из обстановки осталось лишь изваяние журавля, с которым возилось несколько человек, будто расшатывали постамент. Заглядывая то одному, то другому через плечо, действом командовала одетая в тёмное девица, которую я и сослепу по голосу узнаю.

Услышав наши шаги, она обернулась, сдула со лба волосы, выбившиеся из длинной косы. И её губы дрогнули в довольной улыбке.

— Уберите пташку в угол, чтобы не мешалась! — Приказала она напоследок, и двинулась ко мне, добавив уже тише: — А ты иди сюда.

Гелла крепко меня обняла, от избытка чувств даже приподняв немного над полом. Я почти не чувствовала рук, когда отвечала. В голове билась мысль, что не может всё быть так хорошо, это видится мне от отравы, подсунутой эльфами…

Но вот она, сильная, живая и невредимая. И знакомый запах травянистых зелий щекочет нос. Подруга всегда ухаживала за волосами, то промывая отварами, то намазывая чем-то. Даже на боевом задании себе не изменила.

— Ты и правда здесь? — Слабо спросила я. И утвердившись на ногах, уставилась на неё. — Ну-ка немедленно рассказывай!

— Всё расскажу, ты только присядь. Может, хочешь подышать свежим воздухом?

Я растерянно оглянулась. Кажется, я узнавала это место. Вон та мозаика на стене, и даже статуя… Здесь в моих видениях стоял Рен.