— Что ж… — Он всё-таки взялся за свою остывшую яичницу и пару минут мы сидели в молчании.

— А ты уже не боишься рассказывать это мне? — Дориан вскинул брови.

— Тебе — нет. — Я отсалютовала ему кружкой. — И отправишься ты под присмотром, при содействии Харута, так что сообщение отправить всё равно бы не получилось.

Он задумчиво смотрел на столешницу. Я подняла кружку с морсом, и отсалютовала ему.

— Удачи в Тарте.

Он встал, закинул сумку на плечо.

— Если удача не уйдёт, ты обо мне ещё услышишь. — Лукаво улыбнулся некромант, на миг став похожим на озорного мальчишку со своими торчащими вихрами. Жизнь ломала и не таких, но мне бы хотелось, чтобы этот блеск в глазах не угас слишком скоро.

— Что за адепт не мечтает стать архимагом? Доброй дороги тебе, Дориан.

Он кивнул. Кажется, хотел сказать что-то, но не стал. И стараясь не оборачиваться, вышел навстречу солнечному свету.

Может, и услышу о нём…

Я допила кисловатый морс и медленно откинулась на стуле, расслабившись на пару минут. И посмотрела ему вслед.

…Ведь кто сказал, что в ордене и впредь не будет некромантов?

***

…Во тьме то и дело казалось, что моего лица касаются тонкие, холодные руки. Светлая ткань подушки казалась белыми волосами. Блеск заклёпок на брошенной куртке показался бликами глаз, а одеяло сбилось в ногах так, будто прятало под собой затаившееся тело.

Сон и реальность смешались. Мне было очень холодно. За окном завывал ветер, отчего дом кряхтел и поскрипывал, будто разбуженный старик. Огонёк в светильнике дрожал, отчего по стенам бесновались размытые тени.

Ноги плохо меня слушались. Я едва добрела до стены, где надеялась отыскать лохань с горячей водой. Та исходила паром, так и приглашая погрузить руки в согревающую темноту.

Долго плескала себе в лицо, будто надеялась смыть нервозность, подавленность и пробирающее до костей отчаянье. Холод снаружи, и такой же холод поселился внутри, царапает и ноет.

Каково, когда теряешь близких?

Это как рана, которая ноет и ноет где-то внутри. От неё не избавиться, она не зарастёт. И время не лечит. Время только может только пригасить боль, но шрам уже на всю жизнь…

Я подняла голову на мутное зеркало, запотевшее от пара. Но осадок стёрла не моя рука. Бледная и тонкая ладонь возникла с другой его стороны, будто зеркало стало окном.

На меня уставилось знакомое лицо. Нет… Нет, это не её лицо! Это не может быть она!! Она… мёртвая.

Бледная до синевы, с тёмным трупным пятном на левой щеке, с мутной пеленой на глазах. С мокрыми волосами. Синюшные когтистые пальцы вцепились в узкий ворот её рубашки, разрывая ткань. Но вместо вдоха она выплюнула мутную воду.

Кошмарное лицо улыбнулось мне, и от этого движения лопнула тонкая плёнка на нижней губе. По подбородку покатилась тёмная струйка крови.

Рэя!!

Мне хотелось зарыдать. Я схватилась за голову и закричала.

…И проснулась.

Застыла под одеялом, не смея шелохнуться. Надо мной навис потолок, и какое-то время казалось, что он опустится сверху громадным прессом. Но глаза привыкали к темноте, и я поняла, что никакие опасности меня не ждут. Вокруг обычные стены, а меня просто сразил очередной кошмар.

***

— Кругом поле, будто море

А за ним леса да поле

А за лесом и полями

Засадили тополями…

Напевая унылый мотив себе под нос, я лежала на лавке. Руки рассеянно трепали шнуровку на длинной рубашке, развязывая и перевязывая её заново; то и дело от пальцев ускользала очередная петля.

— Снова поле, то же поле

И дорога льётся вволю

По извилистым путям

Мы плывём, как по волнам…

Тяжёлые волосы свисали с лавки. В подставленную чашку ритмично стекающее зелье.

Да что ж за треклятая шнуровка…

— Кругом поле, чисто поле

Снова лес и снова поле…

А за полем и горой

Не найду себе покой…

Глупая песенка. Откуда только в голове всплыла. Впрочем, я готова была болтать и напевать что угодно, лишь бы не остаться в тишине.

Стоило звукам погаснуть, как ночной страх подкрадывался со спины. Я, которая десятки раз входила в упыриный склеп, охотилась в ночных лесах и говорила с умершими. Рубила головы неупокоенным, отмывалась от крови и прочего ливера. Я, Рысь, воспитанная и выдрессированная самим Ястребом — стучала зубами и не могла вдохнуть от ужаса прошлой ночью. За всю жизнь не помню подобных кошмаров.

— Покровители у крова,

Благим покровом,

Укрыли не меня, другого… — Бормотала я себе под нос.

Покровители… Мысли вернулись к ускользнувшему некроманту. Кто же в итоге ему помогает?

Велерт случайно — по его словам — подслушал разговор Ариса с неведомым другом. Тот ждал его в Туросе, обещая предоставить укрытие. Ритуал поиска всё подтвердил: некромант быстро двигался к границе Эльвии.

— А ведь как ты перестраховался! — Делано восхитилась я, будто далёкий враг мог услышать. — И Ратмира подыскал. И Велерта отправил с ложным поручением. И встречу контрабандистам назначил, чтобы отправить короб с барахлом и парой амулетов. Не за графом, так за коробом бы погналась, думая, что там укрылся ты. Такую бы смекалку да в правильное русло.

Я робко тронула пальцами пряди на макушке, но зелье было ещё горячим. Следует подождать.

— Итак, покровитель… Вопрос не кто это, а чего добивается. Копит силу, собрал источники запретных, древних знаний. Другие его действия пока еще проба пера, что даёт надежду на время. Но всё-таки чем раньше мы поймём, с кем и чем имеем дело, тем лучше.

А пока в ордене сделали вывод, что налицо сговор нескольких лиц. Осталась неизвестной личность эльфа, который устроил «испытания» на востоке Антарии. Но в книжке некроманта часть записей приведена на эльфийском, так что о его роли можно догадаться.

Плюс некто в Эльвии, куда за укрытием рванул Арис. Но если сообщить о нём эльванской короне, там решат разобраться самостоятельно. А то и вовсе не поверят.

Светлый орден не может позволить себе надеяться на кого-то.

Моя задача — всё выяснить, в идеале поймав и допросив самого некроманта. Потом уж, с доказательствами на руках, можно обращаться к местным.

(не думать о снах!)

Я повернула голову, и взгляд упал на вещи, сброшенные кучей на узкую кровать. На приготовления понадобилось время; уже неделя минула как я застряла здесь. Но теперь у меня есть нужная информация и всё, что необходимо для «легенды». Одежда, обувь и другие мелочи, начиная от украшений и заканчивая конным экипажем.

Знатной даме не к лицу путешествовать верхом и налегке.

Я встала зачерпнула ковшом подогретой воды. Склонилась и начала смывать с волос приготовленную смесь. Та болотной грязью стекала вниз, окрашивая воду не то в грязно-синий, не то зелёный. Остывшее зелье вымывалось, оставляя пряди чёрными.

Почти час ещё я училась пользоваться красками для лица, которыми обычно пользуются актёры. Не только чтобы навести красоту, но и слегка изменить лицо. Знакомые конечно, могут меня узнать. Но с ходу ничего не бросается в глаза.

К вечеру из города, в карете с целым возком вещей, отбыла совсем другая женщина. Уткнувшись в книжку, она почти не обращала внимания на виды за окном.

Ещё через четыре дня она без помех добралась до государственной границы.

***

Из характеристики, госпожа Сайяна Миреш, дама знатная и известная при дворе, была спокойной и хладнокровной женщиной, что вдобавок обладала острым умом и редкостной выдержкой. Род её вёл начало ещё от старых королей, и если бы не переворот, Сайяна могла бы и сама претендовать на трон.

Таких как она из вида не упускают и обычно берут под опеку, что на деле означает постоянный надзор. Её супругом корона назначила Лерона Миреш, одного из доверенных лиц трона. Однако брак оказался удачным, и полное взаимопонимание позволило мужу посвятить Сайяну в свои не самые законные дела.