77. Аграрные реформы С врагами справится любой дурак — От благодетелей избавь нас, Боже! — Гласит пословица. И впрямь, похоже, Что добрый — бедному опасный враг. Купив ослу зелёные очки, Мякиной Жак кормил его досыта, Осёл чуть не вылизывал корыто. Жак ликовал: любуйтесь, мужички! На сене Жак немало сэкономил: Осёл привык к опилкам и соломе. Но через месяц почему-то сдох. …Горя любовью к ближнему, сеньоры Ввели оброки, отменив поборы. Ликуй, крестьянин!.. но ищи подвох. 78. Странная любовь Ты встречи ждёшь, как в первый раз, волнуясь, Мгновенья, как перчатки, теребя, Предчувствуя: холодным поцелуем — Как в первый раз — я оскорблю тебя. Лобзание коснётся жадных губ Небрежно-ироническою тенью. Один лишь яд, тревожный яд сомненья В восторженность твою я влить могу… Чего ж ты ждёшь? Ужель, чтоб я растаял В огне любви, как в тигле тает сталь? Скорей застынет влага золотая И раздробит души твоей хрусталь… Что ж за магнит друг к другу нас влечёт? С чем нас сравнить? Шампанское — и лёд? 79. Отцу семейства С тех пор, как ты оставил эскадрон, Я не писал ещё тебе, приятель. И если б не стеченье обстоятельств, Ещё сто лет не брался б за перо. Но видишь ли… Не знаю, как начать я… Ты помнишь Непорочное зачатье? Так вот: такой евангельский курьёз И нас постиг. Мы тронуты до слёз! Прими, Агриппа, наши поздравленья: Ты стал отцом по Божьему веленью, И я — твой кум (к чему я не пригож!). Ты думаешь — смеюсь? Помилуй, что ты! У нашей маркитантки, у Шарлотты, Родился сын… Он на тебя похож. 80. Въезд Генриха IV в Париж Со всех церквей колокола гремят. Победный легион изображая, Идут солдаты по двенадцать в ряд: Наш доблестный король в Париж въезжает! Как дешёв нынче стал триумф такой: «Король — католик! Отворяй ворота!» Чёрт с ними, с сотней тысяч гугенотов. Расставшихся в сраженьях с головой!.. Соборы. Башни. Скаты острых крыш… «Ты что, опять извлёк перо, повеса?» — Да, государь: я воспеваю… мессу! …Цветы, Девчонки… Здравствуй, мой Париж! А из толпы кричат: «Пошла потеха! Соседи, прячьте жён — Анри приехал!» 81. Жертва зависти Прошли сраженья. Заживают раны… Увидев мой простреленный камзол И взгляды восхищённых парижанок, Агриппа был неимоверно зол. Но не теряться же! — Свою квартиру Он за ночь превратил в кромешный ад, Изрешетив парадный свой наряд Из пистолета — чуть ли не мортиры,— И в зеркало скосил пытливый глаз. А льстивое стекло солгало враз: — Какое мужество! Какая сила! …Мы вечером нахохотались всласть, Когда Марго участливо спросила: — Неужто… моль в Париже завелась? 82. Впервые на коленях Вентре угрюм — как пьяный гугенот, Нечаянно попавший в лапы Гизу. Подумать только: он вина не пьёт! Он о сонетах позабыл, маркиза! Пугаются сорбоннские врачи: Он бредит наяву, он тощ, как призрак… Его болезнь сумеет излечить Один бальзам: ваш поцелуй, маркиза! О, сжальтесь! Жизнь его — на волоске. Всё чаще повторяет он в тоске: «Любовь и смерть — нет лучшего девиза!» Ещё неделя, и Гийом погиб: Не смерть страшна, а Фор-л'Эвек 34) (долги!) Его спасёт лишь ваше «Да!», маркиза! 83. Рассуждения слуги У всякого свои предубежденья! Вас злит лорнет, месье, иных — сабо, А, скажем, господина моего — Всё, что к рогам имеет отношенье. На днях он выбил изобилья рог Из рук фарфоровой богини счастья. Над Зодиаком, к счастью, он не властен — А то бы сбил созвездье Козерог! Шарахается прочь рогатый скот, Когда навстречу стаду он идёт, И прячет свой рожок пастух, бледнея… Месье, кладите шляпу на кровать: Рога в передней велено убрать. Ох, мне уж эти узы Гименея! вернутьсяФор л'Эвек — долговая тюрьма в Париже. |
