С.С.: Здорово! Спасибо, Маша!

А.М.: Мы будем продолжать.

Александр Молчанов: Коллеги, я вас приветствую на нашем сценарном онлайн-канале! Сегодня у нас в гостях сценарист и писатель Александр Талал. Саша, привет!

Александр Талал: Всем привет!

А.М.: Саш, первое, что хочется спросить: Кем ты с детства хотел стать? Я всем задаю этот вопрос, потому что действительно очень интересно, как мы все попали в сценаристы, никто же из нас с детства не хотел быть сценаристом, кто-то хотел быть писателем, кто-то — космонавтом. А ты кем?

А.Т.: Я вначале хотел стать «морским котиком», не животным, конечно, а спецназовцем. Это тот период, когда у меня любимцем был Сильвестр Сталлоне. Потом я посмотрел «Сердце ангела» и очень срочно захотел стать частным детективом. Потом были разные периоды: про психологию, про юридическое дело — это был как раз период «Основного инстинкта» и т. п. А потом захотел быть актёром, но осознал, что я всё-таки, наверное, люблю кино в целом, и писать мне тоже нравится. Вот такой был сложный путь, но, в общем, всё через какие-то экранные пристрастия.

А.М.: То есть редкий случай сценариста, который действительно любит кино. Обычно в сценаристы люди приходят другими путями: через театр, через литературу. А где ты учился?

А.Т.: Я закончил бакалавриат, высшее образование получил в Калифорнийском университете в Беркли по специальности «films stadies», ближайший перевод — это киноведение, при этом на факультете были курсы и сценарного мастерства. Там как-то так очень здорово устроена система, что можно факультативно что-то для себя выбирать из других параллельных факультетов, поэтому я и актёрским мастерством занимался, а это был совершенно другой факультет — драмы, и французский язык ещё поучил. А в общем специальность была — «киноведение» с уклоном сценарного и актёрского мастерства.

А.М.: А почему Беркли? Вот ты сидел и выбирал: «ВГИК, Беркли, ВСКР? Нет, всё-таки Беркли, наверное». Так это было? Интересен момент выбора.

А.Т.: Так сложилось, что на тот момент я жил в Америке и по специальному каталогу выбирал, в какой школе какие преимущества, какой статус по национальной статистике. И я выбрал, по-моему, 8 университетов, подал заявления во все, учиться на самом деле хотел в UCLA (University of California, LosAngeles), потому что это всё-таки Лос-Анджелес, это ближе к Голливуду, там более основательное кинообразование. Но UCLA была единственной школой из восьми, куда я не прошёл. Поэтому выбрал Беркли, у университета хорошая репутация, и он относительно недалеко от Лос-Анджелеса, к которому я хотел быть поближе.

А.М.: Я немного поучился в UCLA на заочном. По поводу американского образования, у нас есть какие-то странные мифы, причём они полярные: с одной стороны, что американцы тупые и образование у них очень поверхностное, а с другой стороны, что у них невероятно крутое образование, которое на несколько столетий опередило наше. Что ты можешь сказать? Это хорошая школа, хорошее там образование?

А.Т.: Я очень доволен. Во-первых, мне очень понравилось, что оно гибкое, в том смысле, что можно получить достаточно разнообразную базу знаний, не только по профессии, с системой факультативов, которые тоже как баллы идут к получаемой степени. Во-вторых, там было очень уважительное отношение к студенту, в том смысле, что не бывает неправильных ответов. Да, конечно они бывают, но ты не получишь ответ: «Неправильно, садись, два». «Интересно!» — скажет лектор. «У кого ещё есть, какие мнения?» Там учат не зазубривать материал, а самостоятельно думать. Постоянно идёт совместный дискурс с преподавателем, который давно хорошо знает, как есть на самом деле, но готов услышать какие-то дополнительные мнения.

А.М.: А была мысль попробовать там остаться? Язык освоил, профессию освоил, почему бы не попробовать? Были ли какие-то попытки?

А.Т.: Попытки были. У меня в студенческой визе оставался ещё год и за девять месяцев до её окончания я решил переехать в Лос-Анджелес, там до конца побыть и что-то попытаться сделать. Что-то делал. У них есть каталог, который рассказывает, какие сценарные агентства сейчас принимают заявки на то, чтобы прислать им сценарий. Вот я занимался такого рода рассылками, куда-то даже получилось заслать сценарий. Параллельно пытался заниматься актёрским мастерством, правда, не в самом Лос-Анджелесе, а в театрах Оранж Каунти поиграл в спектаклях. Конечно, за девять месяцев к какому-то результату я не успел прийти, но опыт был интересный. Ходил на кастинги, играл в спектаклях, встречался с пару агентами. Пытался даже прибегать к некоторым уловкам. В одном лос-анджелесском серьёзном агентстве, был агент, который решил вернуть в кино, преданного забвению на тот момент Микки Рурка и об этом писалось в газетах. Я написал этому агенту письмо: «Я рад, что Вы так поступили. Микки Рурк замечательный актёр и как несправедливо, что его забыли. И вот, кстати, моё портфолио, мои фотографии». И он даже прислал ответ: «Спасибо большое за тёплые слова, но мы пока не пополняем свою актёрскую базу». Были и такие забавные случаи.

А.М.: Понятно. То есть ты пытался, пробиться там, как актёр, да?

А.Т.: Пытался в обоих направлениях.

А.М.: И после этого ты приехал в Москву. Интересно, как ты, человек с американским образованием себя ощущал? Чувствовал ли ты себя сверхчеловеком, который как нож в масло, проходит в эту дряблую индустрию, и по сравнению со сценаристами, которые учились во ВГИКе, ты, как железный человек Старк среди пигмеев? Ты чувствовал себя крутым, поучившись в Америке?

А.Т.: Нет, у меня такого не было. Я может быть сейчас уже стал видеть какие-то вещи. У американской киноиндустрии есть большое преимущество — это индустрия, которая научилась говорить на универсальном международном языке, называется он «мифологическое мышление». Мне показалось, что этим я там заразился и зарядился.

А.М.: А как ты попал к Бекмамбетову?

А.Т.: Это долгоиграющая история. Мы были уже знакомы. Пока я был ёще в Беркли, то немножко поработал над адаптацией для DVD релиза его «Пешаварского вальса», и Роджер Корман был на тот момент в этом заинтересован. Им нужно было перевести текст для субтитров и добавить закадровый голос, чтобы были понятны какие-то вещи для американского зрителя.

А.М.: Я так понимаю, что ты присоединился к нему, начиная с «Дневного дозора»?

А.Т.: Да. Когда я приехал и начал работать в «BAZELEVS», меня посадили первым делом за монтажный компьютер, где я посмотрел черновую сборку «Ночного дозора». И только потом стали думать над «Дневным», как это всё должно будет выглядеть, какая там может быть история.

А.М.: И кроме того, что ты написал сценарий, ты практически сразу стал там работать начальником отдела девелопмента?

А.Т.: Нет, чуть позже я взялся за не совсем понятное мне дело. В принципе, я какое-то время просто занимался там разными задачами: разработкой различных идей, вместе с Тимуром писали заявки, пытались писать сценарии. Это тот же практически девелопмент. Мы сделали комикс по истории «Ночного дозора», про вампиршу, которую, по сути, превратили без её согласия. Это была отдельная история про неё и её возлюбленного. Но этот комикс не запустился. Были какие-то проблемы с правами вроде.

А.М.: А как выглядел процесс вашей работы? Это всегда были идеи Тимура или ты сидел на каком-то самотёке и через тебя проходили идеи, которые ты обрабатывал, анализировал и дальше, предлагал Тимуру, для дальнейшей разработки?

А.Т.: Чаще всего Тимур генерировал идеи, и процесс отсева был больше ориентирован на то, чтобы найти авторов, которые эти идеи будут разрабатывать. Какие-то идеи и от меня исходили. Действительно я долгое время сидел и отчитывал то, что к нам поступало: от заявок до сценариев.

А.М.: А когда ты писал «Дневной дозор», вы с автором Сергеем Лукьяненко каким-то образом взаимодействовали?