Внимание незнакомого человека сына беспокоило. Прижался ко мне теснее.

— Ма-ма, — перевел взгляд на меня, с опаской поглядывая на отца, и потянул руки вверх.

Взяла его, усадив на сгиб локтя и по-привычке поправив на нем шапку.

— Все хорошо, котенок. Это дядя Ле…

— Папа, — сразу перебил меня Антипов.

Порой в жизни хочешь чего-то отчаянно и сильно. Проговариваешь это про себя. Представляешь, смакуешь, мечтаешь. И когда получаешь, сшибает ураганом эйфории и счастья. Так и меня накрыло до слез… Много бессонных ночей я отчаянно желала, чтобы моему мальчику было кого назвать папой.

Отвернулась поспешно. Смотрела на полуголые деревья, собранные в кучи пожелтевшие листья, беседку у забора…

— Па-па, — сразу зацепился за новое слово сын и уткнулся мне в шею.

Взглянула на Лешу и чуть сил не лишилась. Столько боли и радости, обиды и ожиданий… У меня в горле сперло. Его губы сжались в улыбке, крылья носа подрагивали, а в глазах… влага. Он ощутимо вдохнул и сделал еще один шаг, приближаясь к нам вплотную. Поднял руку в сторону Антона, а сын прильнул ко мне сильнее, обнимая за шею.

—Не надо, — прошептала одними губами, всматриваясь в Антипова с тревогой. Антон не готов к тесному контакту. Чувствовала.

Леша опустил руку, сжав кулак до побелевших костяшек.

— Почему не сказала?

— Потому что мой сын не проблема, — ответила честно, поглаживая Тошу по спинке.

— Наш сын, — поправил он. — Не проблема, а чудо, Машк. Я имел право знать…

— У тебя своя жизнь, Леш, а у меня своя. К чему тебе было знать? Приехал бы? Что бы ты сделал? — пряталась за ребенком, целуя его в лоб, пока он копался в моих волосах.

Леша усмехнулся, засунув руки в карманы пальто. Почесал нижнюю губу зубами. Посмотрел на небо. Провел пятерней по волосам. Взглянул на меня, погружая в янтарь своих глаз.

—Моя жизнь, Маш, это ты… А теперь и Антон. Как бы далеко я ни находился от тебя, детка — любил, люблю и буду любить…

— Не говори так, — прошептала я, зажмуриваясь.

Так боязно поверить и так отчаянно хотелось. Страх, что все может оказаться хитрой игрой никуда не ушел. Потеряв однажды Лешу, точно знала, что не переживу, если потеряю сына.

Антипов коснулся пальцами моего лица и я вздрогнула, уставившись на него с испугом.

— Почему, Маш? Разлюбила? Забыла меня, да? — смотрел пытливо, искал ответы на моем лице. — Я все сделаю, чтобы вернуть тебя, детка. Только скажи…

— А что потом? — сделала шаг назад и опустила Тошу. Сын привык к присутствию Антипова и перестал прятаться. — Твоя семья снова посчитает меня недостойной и вы заберете у меня Антона? Так?

— Что за ерунду ты несешь, Маш? — он потер надбровные дуги.

— Я не верю тебе и твоей семье. Может твой приезд очередная уловка? А что? Глупая кукла Маша снова…

Леша быстро схватил меня и прижал к себе. Сжимал сильно, до отчаяния крепко. Водил губами по виску, целовал волосы, гладил по затылку. А я вдохнув его запах, почувствовав напряженное тело, оказалась не способна сопротивляться.

Люблю.

До стона. До рвущихся наружу спазмов. До желания срывать голос от крика.

— Никто и никогда не заберет у тебя Антона. Слышишь? Глупенькая моя девочка… Я перегрызу горло любому, кто посмеет причинить боль тебе или нашему сыну, — он тихо говорил, а я цеплялась за него, притягивая к себе, в себя. Так чтобы под кожу. В самое сердце. Навсегда. — Даже если ты сейчас оттолкнешь меня… и я точно подохну, но никогда, Маш, не позволю кому-то навредить тебе.

— Твои родители…

— Они больше не вмешаются в твою жизнь, мою или нашего ребенка. Клянусь.

И я поверила. Его глаза, напряженная поза, тяжелое дыхание, голос — все говорило об искренности.

— Ма-ма, — Тоша подошел, потирая кулачками глаза.

Леша отошел от меня, нехотя разжав руки.

— Ему пора кушать и спать, — взяла сына на руки, убирая настырные ладошки от лица.

— Поедем домой, детка? Дай мне шанс, — Антипов пожирал меня взглядом. Накалял каждую клетку моего тела и души. — Я так сильно соскучился… И так много пропустил в жизни самых близких…

Кивнула, пряча улыбку за Антошкой. Не знала чего хочу больше: поговорить или снова почувствовать себя любимой.

— Только надо сына накормить, а то в машине уснет наверняка.

— Можно я его возьму?

Реакция Антоши непредсказуема. Он в принципе не из стесняшек, но иногда взбрыкивал. Характер у сына непредсказуемый.

— Давай потом? Ему надо к тебе привыкнуть…

— Конечно, — боль мимолетно высветилась в глазах Леши, но он тут же отвел взгляд.

Я замечала, как Антипов нервничал, когда Тоша с легкостью и полным доверием тянулся к Стасу или Ромке, пока я грела еду. Но, терпеливо ждал. Не лез напролом.

Заигравшись, Антон схватил игрушку и отнес Леше. Всунул в руки и пошел за другой. Обычное дело: вытащить все из сумки. Когда я пришла с кухни у Антипова были полны руки медведей, машинок и карандашей. Сын вскарабкался на колени отца и лепетал тарабарщину.

Невозможное зрелище. Я словно окунулась в один из своих сладких снов. В носу засвербило от слез. Я вперилась в пол и присела рядом с ними.

Пока кормила Тошу, Леша опускал лицо к макушке ребенка и дышал им. Невесомо водил носом и целовал темную голову.

— Маш, ну че он сказал? — шептала Кира, пока я собирала обратно вещи в сумку, а Леша с Антоном ждали у раскрытой двери в компании Звягинцевых.

— Что любит, — улыбнулась, застегивая молнию.

— Он, как бы, всех на уши поднял в четыре утра. Хотел к тебе поехать, но его Ромка отговорил. Все ему рассказал, а еще показали видюхи Тошкины, — Золотарева заботливо поправила воротник на моей куртке. — Позвонишь завтра?

— Естественно, — кивнула заговорщически.

— Бурных выходных, Сафронова, — Кира поиграла бровями и я пихнула ее в плечо.

В машине я занималась Тошей, который отказывался спать, отвлекаясь на все подряд. Антипов постоянно ловил нас взглядом в зеркало заднего вида.

Я так боялась спугнуть происходящее, что молчала, затаив дыхание.

В квартире Леши ничего не изменилось. Совершенно неожиданным оказалось наличие детской комнаты заваленной игрушками. Точно говорят: деньги творят чудеса. Когда успел? Антон позволил отцу носить себя на руках, но неотрывно следил за мной глазками. Мне оставалось только улыбаться и целовать любимые щечки, показывая, что все в порядке.

— Ночью был клининг, все убрали, — успокаивал меня Леша, наблюдая, как я раздеваю Тошу. — Я еще попросил затарить холодильник и приготовить ужин. Узнал, что можно маленьким детям и…

— Все в порядке, – перебила его и улыбнулась. — Если есть мясо, то Антон останется довольным.

— Папин сын, — гордо усмехнулся Антипов, а я фыркнула. — Еще там куча сладостей, но педиатр сказала, что нельзя.

— Ты со всеми проконсультировался? — я тихо засмеялась, поражаясь самонадеянности Антипова.

А тот словно прочитав мои мысли, подошел и обнял сзади, пока я убирала детские вещи.

— Я не знал, дашь ли ты мне шанс, но очень надеялся на это.

Тоша обследовал новую территорию, но режим брал свое и спустя полчаса он уснул. Между мной и Лешей буквально искрило. Пару раз столкнувшись на кухне и в комнате, мы оба замирали, затаив дыхание, но ждали. Я его шагов, а он… Не знаю.

Мы сидели на диване в гостиной, и я рассказывала об Антоне. Его первых зубах, шагах, словах. Антипов слушал, не сводя с меня взгляда. Воздух сгущался.

Возникла пауза и я сделала глоток кофе, который приготовил Леша.

— Когда-то я сказал, что ты самое прекрасное, что случилось в моей жизни. Ничего не изменилось, детка. Если не считать, что теперь я счастлив вдвойне. Ты родила замечательного сына. Нашего сына, Маш, — он провел тыльной стороной ладони по моей щеке, а следом пальцами по губам. Его взгляд подернулся туманом страсти, парализуя меня.

— Ко мне приходила твоя мама, — пульс бил по вискам.