Дышала я через раз, мелкими вдохами, даже пошевелиться боялась, вдруг шорох одежды услышат. Особую благодарность выражала стене, которая меня поддерживала и не давала завалиться, ибо ноги ослабли. Мне бы зажмуриться, чтобы не видеть, как Соболева стояла на коленях перед Антиповым и расстегивала его ширинку. Но не могла. Твою мать! Она реально собиралась…

Нет! Умоляла. Дико хотелось прокашляться. Я даже прокряхтела, чтобы разгрузить напряженное горло. Спасло, что это совпало с бряканьем бляшки ремня Алексея.

Мысли в голове летали как метеоры. Почему я сразу не выдала своего присутствия? Зачем спряталась? Видеть все это не желала!

Но… глядела.

А вообще я от Соболевой такого не ожидала. Ну вот за каким хреном ей нужен этот позор в лицее? Кувыркались бы дома. А еще лучше…

Как я ни старалась подавить писк, увидев член Антипова, но не сдержалась. Истерила же на полную катушку глубоко в себя. Не хотела разглядывать Алексея ниже пояса, но именно это делала. Да уж, и в этом его природа не обделила. Более того, одарила чрезмерно. Маринка смотрела на этот эрегированный жезл, с фактурной головкой, и облизывалась. А во мне что-то бунтовало. Поднималось жаркой волной протеста, опаляя шею, лицо, уши. Мне хотелось кричать, крушить все вокруг, оттащить Соболеву за ее белокурые космы от Леши и… смотреть. Пожирать взглядом эмоции парня.

Кошмар, у меня случилось помутнение какое-то… Трясло так, что вот-вот зубы начнут стучать.

Марина насаживалась ртом ритмично, с желанием, пальцами впиваясь в бедра Антипова. Мажор толчками подавался ей навстречу, придерживая за волосы, заставляя увеличивать амплитуду и вгоняя свой агрегат глубже. На его губах гуляла ленивая улыбка, а глаза подернулись мороком похоти и возбуждения.

Смотреть невозможно.

Невыносимо!

Я до капли слизывала с его лица наслаждение и рисовала картинки, где с Лешей не она... И мне стало по-настоящему жарко. Горячие волны прошли телу, оседая внизу живота, вынуждая кусать губы до боли, чтобы сдержать всхлип от желания коснуться Антипова.

Ненавижу его! Презираю ее! Быстрее бы эта пытка закончилась! Быстрее бы… Ненавижу его… Ненавижу…

В моей груди что-то болезненно царапалось. Ничего не оставалось, как на мгновение прикрыть глаза. Не понимала, почему увиденное приносит мучение. Если бы не мое стойкое самовнушение, что мажор мне неприятен, решила бы, что ревную. Причем неистово и сильно. До ощущения бегущей по венам лавы, выжигающей нутро.

А еще неадекватная реакция моего организма… Всегда считала, что это у мальчиков физиология на уровне инстинктов, а мы, девочки, вообще не поддаемся на подобное. Что ж, настало время пересмотреть взгляды.

С хриплым сдавленным стоном Антипов кончил, засунув член глубоко в глотку Соболевой, а я выдыхала ртом, потому что сама чуть не лишилась чувств. Готова признать, что в момент кульминации лицо Леши реально крышесносное. Передо мной стоял не циничный молодой человек, а уязвимый, простреленный наслаждением и негой парень. И если бы я не перестала пялиться, то спятила бы.

— Леша, я люблю тебя, — Соболева поднялась и потерлась о парня грудью, явно не испытывая неловкости.

— Неинтересно, Марин, — застегивал ремень Антипов, вернув себе вальяжность и пренебрежение.

— Я никогда никого так не любила.

Пару секунд он пристально смотрел на белобрысую красотку, а я задыхалась из-за нехватки воздуха. Напряжение так и витало вокруг.

— Марин, засунь свою любовь себе в конкретное место и поглубже, — ответил мажор, заправив ладонью рубашку за пояс штанов.

У меня кроме слова «о-хре-неть» ничего в мозгу не осталось.

— Не подставляй Сафронову, Леша, — красотка откинула назад локоны и провела пальцами по углам своих губ.

Какого хрена они меня приплели в их развратные игрища?

— Попробуешь влезть, и я сделаю тебе очень больно, — мажор изменился в лице, демонстрируя предупреждение и обещание.

— Леша, за два года мне надоели твои игрушки, — примирительным тоном промурлыкала Соболева, обняв его за шею.

— А мне ты, — ухмыльнулся Антипов, отодвигая девушку от себя.

— Но все равно ты меня трахаешь. И заметь, чаще инициатор ты сам.

Их откровения хуже, чем минет, свидетелем которого я стала. Они могли поговорить где угодно и когда угодно, но болтливость одолела их именно здесь и сейчас. Я злилась. Меня корежило как раскаленный металл под холодной водой. Желание бесчинствовать и убивать никуда не уходило.

— Марин, с тобой удобно, — выдал козел.

— А с Сафроновой? Весело? — злилась эта дура, опять задевая меня.

— Весело, — согласился гад, но как-то с вызовом в голосе. Будто сказал это, чтобы позлить свою подружку.

— Ну-ну, после одного раза все равно кинешь. У тебя же пунктик: разовый перепих и никаких отношений, — она болтала, а я навострила уши.

— А кто тебе сказал, что она мне интересна как девушка? Просто… кукла.

Своими словами Антипов с размаху вогнал невидимый кол в мою грудь и пошел на выход, а Соболева засеменила следом.

Я стояла ни жива ни мертва. В висках долбил пульс, голова раскалывалась. Опустилась на корточки по стенке и закрыла лицо руками.

Почему мне так больно?

Почему так плохо?

Что он сделал со мной?!

Слезы обжигали глаза, а я не старалась их сдерживать. Если не прольются по щекам, то утопят меня изнутри.

«Люблю тебя… Никого никогда так не любила», — услужливо подбросила память.

Бред!

Не может быть!

Не понимала Лешу, но в себе запуталась еще больше. Я мечтала совершенно о другом, не о таком, как Антипов. Абсурдно даже предполагать, что я в него влюбилась. Но глупо отрицать очевидное. Красивый парень. Сильный. Харизматичный. Однако, в фантазиях я всегда была окружена нежностью и лаской, на что — по моему мнению — мажор не способен. Ровно настолько, насколько ничтожен вариант стать для него любимой.

Лучше бы не думала. Каждая мысль — как открытие. Барахталась в болоте логических цепочек и самоанализа, погружаясь в трясину все больше. Было бы здорово стать сейчас куклой Машей с пустой пластиковой башкой.

Я не должна Лешу любить! Но я любила…

Громкий звук входящего сообщения разбил тишину, и я вздрогнула. Золотарева меня потеряла. Утерев тыльной стороной ладони слезы, поднялась на слабых ногах и направилась к выходу. Любовники должны наверняка уже исчезнуть с поля зрения, а значит, бояться мне нечего.

Едва вышла из спортзала, как наткнулась на Антипова, сидящего на подоконнике в холле. Вид у меня ужасный, конечно. Зареванная, лохматая и жутко уставшая. Измотанная в хлам.

Очередных перепалок не хотелось, да и делать вид, что пребываю в неведении по поводу их рандеву не способна. Едва наши взгляды встретились, как я тут же опустила глаза. Шла медленно, а тело рвалось бежать и подальше. Силилась показать безразличие, а все внутри кипело от желания устроить скандал.

— Так-так, детка… — он спрыгнул с подоконника и моментально возник передо мной. — И как давно ты пряталась в спортзале?

— Не понимаю, о чем ты, — старалась обойти его, но Леша схватил меня за локоть.

— Посмотри на меня, — скомандовал по-хозяйски.

— Отстань, Антипов, — пыталась выдернуть руку, но он только сильнее сжал пальцы.

— Ты плакала, Маш? — тихо спросил он, пытаясь заглянуть мне в лицо.

Я реагировала на него неправильно. Желание разрыдаться на груди предателя буквально сбивало с ног, и я отшатнулась в сторону, не обращая внимания на боль в локте.

— Я вопрос задал, — настаивал Антипов и сверлил взглядом.

— Не твое дело, — ответила как можно небрежнее.

А у самой пожарища в груди. Хотела его ударить и… прижаться к нему сильно.

— Кто обидел мою куклу? — сбавил тон и притянул меня к себе.

Первый раз, когда он обнимал вот так… позволяя уткнуться в него носом. Одной рукой гладил затылок, перебирая волосы, а другой водил по спине. Вдыхала его запах и улетала, растворяясь в нем. Так хорошо, что больно. Мучительно больно.