— Мне жаль… — соврала, конечно, но в душе призналась себе честно, что ради будущего сына сама бы пошла на многое. Хотя, не на такое и не в ущерб ему самому.

— Прости меня, милая… И вернись к моему сыну.

Красивая эффектная женщина остановилась и посмотрела на меня полным отчаяния взглядом. Она как сказочная нимфа, что не вязалась со мной и этим парком никак. Гордая. Умная. А сейчас потерянная. Если бы я не знала, как больно терять любимого, я бы не прониклась ее раскаянием в полной мере.

Боже, кого я пыталась обмануть? Не прониклась. Своими амбициями и высокомерием она вырвала мне сердце, лишила устойчивости на несколько лет.

— Анна Львовна, я благодарна вам за… правду, — старалась подбирать слова, хотя по факту хотела кричать. — Только ни к чему теперь ворошить прошлое. Извините, но я не хочу иметь ничего общего с вашей семьей.

— Маша…

— Мне жаль Лешу, — с нажимом перебила я ее. — Правда. Надеюсь он найдет свое счастье и вы помиритесь.

— Я понимаю, ты обижена, — мать Леши попыталась взять меня за руки, но я сделала шаг назад. — И я готова на все, чтобы заслужить твое прощение. Вы с Антошей не чужие нам, Машенька…

— Не приходите больше, Анна Львовна, — я взяла сына на руки и протерла ему щечки. Листья он успел не только собрать, но и, судя по всему, попробовать. — Всего доброго.

Не оборачиваясь я поспешила домой. Мысль, что могу лишиться ребенка засела зудящей осой в голове и мне было страшно.

Домой залетела фурией. Раздевала сына, поджав губы, прокручивая встречу, ругая Ромку с его благородством. Все на автомате: посадила Тошу на стульчик в прихожей, стянула ботинки, расстегнула куртку, вытащила попеременно ручки, поддела резинку штанов, придерживая колготки…

— Мария, что случилось? — мама подошла и присела рядом, нарушая все свои правила этикета.

— Приходила мать Антипова, — прикусила губу, забирая из рук Тоши шапку, которую он стащил сам, едва мы зашли домой.

— Зачем? — мама перехватила мои руки, улыбнулась и стала сама помогать внуку, давая мне время успокоиться.

Поговорить мы смогли когда ребенок был переодет, умыт и сидел на детском стуле в кухне, болтая ножками и поедая картошку-пюре с говядиной, не без помощи бабушки.

— Не держи обиду в сердце, Мария, — мама поощряла Тошу кушать самостоятельно, улыбаясь ему и приговаривая, какой он молодец.

— Мам, а вдруг они Антошу заберут? У них денег куча. Подставят меня еще каким-нибудь поганым способом и… — я на автомате взяла ладошку сына и поцеловала. Пресное пюре осело на моих губах и я поспешно вытерлась. Извазюкался весь. Опять мыть.

— Глупости не говори. Кто ж его отдаст без боя? — улыбнувшись внуку, мама поддела пальцем картошку с подбородка ребенка и засунула себе в рот. Вот так леди из высшего общества! — Тошенька наш зайчик маленький… Мы его никому не отдадим. Да, мой родной?

— Лешу жалко, – призналась я тихо. Встала, взяла полотенце и протерла сыну щеки.

— Любишь его?

— Также как до всего этого кошмара… Только, мы теперь другие, мам.

— И хорошо, Мария. Вы должны были повзрослеть. Осмыслить, приобрести ценности, — мама налила в стакан-непроливайку компот из сухофруктов и дала внуку. — А еще, Антону нужен отец.

— А Леше нужен сын? — я присела на стул.

— Зачем думать за кого-то? Думай за себя.

Не поспоришь. Мне необходима была передышка. Таймаут. Слишком много новых открытий за один день.

Сколько бы я ни ворочалась ночью, сколько бы ни гоняла мысли по кругу — ответов для себя не нашла. Кроме одного, пожалуй, — я вся, без остатка, как и раньше, принадлежала одному мужчине. Прожить жизнь рядом с ним — мечта. Вот только в сказки с определенной поры я верить перестала.

Утром меня разбудил звонок Стаса. Кое как разлепив веки, я осмотрелась и поняла, что сын с бабушкой. С кухни доносился звук известной детской песенки, а Наталья Сергеевна, совершенно не попадая в ноты, подпевала фальцетом.

— А че не в пять утра позвонил? — взглянула на часы: 8:35. Потерла глаза и зевнула.

— Пожалел тебя, Масянь, — хохотнул Звягинцев-второй. — Есть предложение рвануть за город.

Откинув одеяло, опустила ноги на пол, пытаясь настроиться на новый день. Внутри все дребезжало, словно в старой сталинке, что стоит у трамвайных путей. Наверное, не выспалась.

— К твоим? — я поплелась в ванную.

Включила режим громкой связи и открыла кран, рассматривая себя в зеркало.

— Типа того. Че у тебя за привычка, пляха, пытать меня? Заеду за тобой в двенадцать.

— Не… уверена, — орудовала я зубной щеткой. — Может, когда снег выпадет? Тоша всю грязь соберет…

— Отлично! — Стас явно пребывал в хорошем расположении духа. — Не канючь, короче.

— А Кира с Ромкой?

— Уже там.

— Ладно. Жду.

Кататься по гостям с ночевками я не любила. Люди в отпуска берут вещей меньше, чем мы с Тошей на пару дней. Для сына надо было предусмотреть все, а учитывая, что я мамаша с заскоками, то хватала максимум.

Звягинцев приехал чуть раньше. Захватил большую дорожную сумку в одну руку и Антона в другую. Пока спускались в лифте, сын успел залезть Стасу в нос, а следом в рот. Смеха я, естественно, сдержать не могла.

Пока друг усаживал малыша в детское кресло, я озиралась вокруг. Вот моя жизнь. И… она меня устраивала. Гнаться за мифическим счастьем — глупо и чревато последствиями. Сейчас все есть: замечательные родители, сын, друзья, крыша над головой и поддержка. Что еще надо?

До загородного дома Звягинцевых мы болтали со Стасом о всякой ерунде. Друг то и дело переписывался со своими девушками и хитро посматривал на меня в зеркало заднего вида.

— Ты бы на дорогу смотрел, Стася, — проверила ремешки на кресле Тоши.

— Сафронова, ты в моей тачке задницу катаешь чаще телок, которых я... кхм, — глянул на ребенка и заткнулся. — Короче, на рулем профи. Расслабься и получай удовольствие.

— Твои родители дома?

— Хочешь им внука показать? — ржет Звягинцев и я вместе с ним. Вот же... зараза!

За городом мы бывали часто, но как правило, когда предки близнецов в командировках.

— Быстрее бы тебя к рукам прибрали.

— Лучше к ногам. Я между ними чувствую себя увереннее.

— Антошка, никогда не становись похожим на крестного, — протягиваю сыну машинку, торчавшую из кармашка переднего сиденья. Вечно мы забывали игрушки.

Въехав в автоматические ворота, Стас припарковался. На пятачке стояли две машины: одна Ромкина, а вторую я не узнала. Мерс представительского класса. Черный. Начищенный. Видимо, родителей.

— Пойдете в дом или погуляете? — перетянул на себя внимание друг.

— Погуляем. Пусть Кира выходит. Мы у пруда будем.

Я брела следом за Антошей, наблюдая как он то и дело переключает внимание на разные находки. Сын изредка останавливался и оборачивался на меня, демонстрируя жемчужные мелкие зубки. Удивительно похож на своего отца…

— Детка…

Я резко развернулась. Секунда, а меня сковало всем сразу: неверие, страх, радость, боль… Смотрела на Лешу и не могла отвести взгляд. Темные штаны, серая рубашка, черное пальто нараспашку, взлохмаченные волосы. Красивый до невозможности. Повзрослевший. Настоящий мужчина.

Он смотрел на меня и я тонула. Антипов погружал меня в целый калейдоскоп чувств. Своих чувств.

— Маша… — он сделал шаг ко мне, а я от него.

Сама не поняла зачем, но закрыла собой Антона.

— Привет, — тихо сказала и опустила глаза. Невозможно смотреть. Мука… — Давно приехал?

— Сегодня утром, — он снова сделал шаг вперед, и я напряглась.

— Один или…

— Не надо, Маша, — Антипов покачал головой и взглянул в сторону, а потом снова сфокусировался на мне.

— Как живешь? — не знала, о чем говорить.

Мне безумно хотелось броситься к нему в руки. Почувствовать его тепло, а себя — любимой и оберегаемой им, но… Что осталось от нашей любви? Есть ли она у него вообще?

— Познакомишь? — Леша с робкой улыбкой посмотрел вниз, где обняв меня за ногу на него смотрел Антон.