– Вава, – вторит мне сынок, показывая на синяк.

– Завтракать будешь? Вернее, не так: садись, я все приготовила.

– Вик, постой, – обнимаю их, поочередно целуя макушку сына и жены. – Я никогда бы не женился, если не хотел этого. Я…

– Кир, я знаю. И я никогда не вышла бы за кого-то другого. Как думаешь, я могу… Если я буду стараться, то смогу заменить тебе всех? Черт… Я все время думаю про этих девушек – Стефанию, Злату… Их, наверное, было много?

– Ты уже заменила, Вик. Давай не будем больше их вспоминать? Пожалуйста. Мы же хотели пойти в парк и кататься на самокатах? Как ты на это смотришь?

Никак не получается у нас задушевного разговора… Слишком больно. Наверное, так не бывает – встретить человека после долгой разлуки и вывалить на него все свои мысли и чувства. И мы не можем – дозированно высказываем все друг другу. И сколько еще это будет продолжаться, никто не знает.

– Да, я с удовольствием. Кир, а где твоя машина?

– Мне нужно поговорить с тобой об этом, – вздыхаю, садясь за стол.

Вика накладывает в тарелку горячие бутерброды и омлет, наливает свежесваренный кофе и садится рядом. Егорка играет на коврике поблизости. Строит из кубиков башню и ломает ее. А мягкие игрушки сажает возле стены, чтобы смотрели на его шалости.

– Нас с начальником службы безопасности вчера обстреляли.

– Что?! – вскакивает она с места. – И ты говоришь об этом сейчас? А вчера, а…

– Погоди, успокойся. Целью была машина, а не мы. Это была месть за мое вмешательство в старое дело.

– В какое дело, Аристов? Ты все никак не уймешься, да?

– Да! Потому что какая-то сука разлучила нас, понимаешь? Кому-то ведь это было надо? Мой безопасник подозревает близкое окружение. Как думаешь, мои родители смогли бы?

– Не обижайся, но… да, – кивает Вика. – Вряд ли до такого додумались мои. Да и не было у них такого ресурса… Это ведь как надо все продумать – написать мне сообщение с твоего номера телефона, найти актера на роль любовника, найти транквилизатор. Всех подкупить, дело замять… Нас ведь с папой тогда засмеяли в полиции, – надрывно шепчет Вика.

– Почему ты не пришла ко мне? Надо было… А, черт… Я был в таком состоянии, что не стал бы слушать – все твои объяснения за ложь принял. Вика, кто-то очень не хочет, чтобы мы все узнали. Но я не отступлюсь.

– Безопасник прав – этот кто-то… Он не хочет тебя разочаровать. У тебя с ним хорошие отношения. Получается, мы в опасности?

– Да нет же, милая. Кишка у него тонка со мной справиться.

– Я боюсь, Кир… Боюсь снова тебя потерять, – доверчиво шепчет Вика, прижимаясь к моей груди.

– Никто больше не разлучит, – обнимаю ее в ответ. – У меня есть другая машина, Викуль. Если честно, я ее хотел тебе подарить.

– Правда? Ты же запретил мне работать и заниматься чем-то другим, кроме сына? Или ты изменил свое мнение?

– Изменил. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Вик. И мастерскую можешь соорудить в гостевом домике. А Егорке наймем няню.

– Тебя точно чем-то опоили, Аристов. Или околдовали. Так мы едем?

– Да. Собирайтесь.

Вика надевает стильные брюки, лоферы и свободного кроя блузку – вещи, которые она купила в день нашей свадьбы. И Егорку наряжает в удобный костюмчик. Собирает в сумку все необходимое. Я запускаю двигатель машины, проверяю уровень жидкостей – не ездил на ней с тех пор, как купил внедорожник представительского класса.

– Все в порядке? Автокресло установи, пожалуйста, – просит Вика. – А можно мне примериться к машине? – добавляет, хитро улыбнувшись.

– Конечно. Она твоя. Нравится? Если нет, я могу купить другую.

– Какой ты стал важный, Кирилл Игоревич, – воркует она. – Я давно не водила. Права валяются без надобности.

– Здесь автоматически коробка передач. Если хочешь, можешь выехать из гаража, я подержу Егорку. И, вообще, найму тебе завтра инструктора. Пара уроков и…

– Спасибо тебе, Кир.

Забираю сына и увожу его к кусту цветущей сирени. Он с интересом разглядывает цветочки, тянет руки и срывает их. Нюхает, смешно морща носик.

– Придем с прогулки и нарвем для нашей мамы большой букет, да?

– Дя.

– Идем, посмотрим, как наша мамуля справилась.

Выхожу через калитку, вздрагивая от ужасного зрелища – машина летит по оврагу вниз. Очевидно, отказали тормоза. Вика выехала из гаража, но так и не смогла остановиться.

– Вика! Ручник! Дерни ручник! – кричу что есть мочи. Бегу по траве, подворачиваю ноги, едва не падаю, чувствуя, как сердце словно летит в пропасть. Впереди – заброшенный амбар и столбы линий электропередач. – Не-ет! Вика, прыгай! Пацан ревет в моих руках, когда я со всех ног бегу ей на помощь. Машина на полной скорости врезается в стену. Старый амбар шатается, часть прогнившей крыши валится на лобовое стекло. А потом из-под капота показывается пламя...

Глава 26.

Кирилл.

– Теперь в этом вынужденном браке нет никакой необходимости, – тоном актера-трагика произносит Добровольский. – Я беру заботу о девочке на себя. Кирилл, я тебя не стану осуждать, если ты…

Я чертовски зол. И мышцы дрожат и ноют от напряжения. До сих пор перед глазами мелькают кадры – Вика без сознания, дымящаяся машина, помятый бампер, кричащий Егорка…

Она врезалась в тот амбар на полном ходу. Я не слышал, как Вика кричала – все окружающие звуки вытеснял бьющийся в висках пульс. И пожалуй, наш с Егоркой крик. Тогда все стало никчемным – мои дурацкие обиды, прошлое, интриги, какие-то Златы или Артемы… Все мои предрассудки рушились вместе со старой стеной из глиняных кирпичей. Скрежетали подобно металлу. Все валилось, оставляя чудовищную реальность.

Я кричал что есть мочи, звал на помощь, потому что связи ни хрена не было… И нам помогли… Проезжающий мимо дачник отъехал к трассе и вызвал скорую помощь и полицию – об этом я тоже позаботился. Подозревал, что такие, как Добровольский обвинят меня в порче тормозов.

– Не надо строить из себя благодетеля, – осипшим голосом отвечаю я. – Я без вас разберусь, как поступать с женой.

– Снова что-то сделаешь? Ах, прости… Наверняка никаких посторонних отпечатков пальцев не обнаружат. Машина-то твоя, там будут только твои пальчики.

– Хватит, – шепчет Вика.

Ее шею фиксирует специальный обруч, губы сухие, в кровоподтеках. Лицо в синяках, руки в ссадинах… Господи, я смотреть на жену не могу… Боль, жгущая внутри, как кислота или яд. Какая сволочь это сделала? Кому мешает наше счастье? А есть ли оно? Я толком ничего не успел ей сказать. Мы едва начали привыкать друг к другу, а тут такое…

– Да послушай ты меня, щенок, – шипит Добровольский, оттаскивая меня за локоть к окну. – У нее компрессионный перелом позвоночника. Никто не знает, что…

– Это просто трещина. Спинной мозг не пострадал. Отстаньте от моей семьи!

Мне хочется за шиворот вышвырнуть его из палаты, но я сдерживаюсь из уважения к его возрасту. И Вике он помогает вытащить папу из тюрьмы…

– Ки-ир… – стонет она. – Больно…

– Милая моя, родная…

– Как Егорка?

– Родители его забрали, он здорово испугался. Но все хорошо… Викуля моя, я…

– Кир, я пойму, если ты… Если… Наверное, со мной все не так. Я не могу нормально жить, все время попадаю в какие-то истории. Я…

По израненному лицу Вики текут слезы.

Пружины больничного матраса тоскливо скрипят, когда я сажусь рядом.

– Вика, милая… Я тебя не оставлю. Я люблю тебя.

– Кир… Ты снова говоришь мне это? Разве ты…

– Люблю. Ни на минуту не забывал тебя, Вик. И ни одной минуты не был счастлив без тебя. Я больше не повторю своей ошибки. Найду мерзавца, кто это устроил.