Он толкается в последний раз и кончает. Я вытираю рот ладонью и медленно поднимаюсь с колен. Ноги дрожат, волосы растрепаны. А сердце… Его место занимает черная пустота.

– Завтра придешь ко мне. Адрес…

– Я знаю адрес, – произношу, не узнавая своего голоса. Жалкий какой-то.

– Я купил новый дом. Ему не помешает женская рука. Вернее, рука хорошей домработницы. Улица Лесная, дом шестьдесят.

– А…

– Юрист составит договор. Можешь уволиться со всех своих работ, ты теперь работаешь на меня, – деловито произносит он, поднимаясь с кресла.

– Я могу идти?

– Иди.

Глава 2.

Виктория.

На ватных ногах выхожу из офиса. Сердце больно толкает ребра. По телу прокатывается волна жара… Давно со мной не происходило чего-то подобного… Наваждение какое-то… Безумие… Ощущения, словно я заболеваю. Дрожь, липкий пот, струящийся по спине, ломота в мышцах. Аристов словно все соки из меня высосал… Вампир гребаный.

Я еще за чем-то поворачиваюсь. Поднимаю голову к окну и вижу его за стеклом… Смотрит, как я бреду к остановке. Так ты теперь хочешь, да? Злость свою на мне вымещать? Мучить и мучится самому?

Зачем я только согласилась, господи? Может, оказаться? Вернуть ему деньги и взять еще одну подработку? Я ведь просто не выдержу. Сломаюсь, как спичка.

Плотнее кутаюсь в курточку и сажусь на лавку возле автобусной остановки.

Откажусь я от такой работы. Не смогу видеть его каждый день. И девушку эту… хрупкую и красивую. Она его любит – видно невооруженным взглядом.

А у меня при одном лишь воспоминании о них щемит в груди… Больно… Значит, есть во мне еще что-то? Не все выжжено…

– Мамуль, он дал денег. Много… И… мы договорились о работе, – звоню маме и бессовестно вру.

Уже сегодня я могу выплатить залог и вернуть отца домой. Отвезти его в больницу, обследовать… Но какой ценой все это? Ценой моей жизни, не иначе… Потому что после Аристова остаётся лишь пепел.

– Викуся, а он… Он не унижал тебя? – осторожно спрашивает мама.

Еще как унижал. На мгновение мне показалось, что в его глазах проскользнула нежность… Но она тотчас исчезла…

– Мам, какая разница? Предложил мне стать его домработницей. Мамуль, у него такая девушка сейчас. Закачаешься просто. Красивая, утонченная и…

– Вика, а ты его сына растишь, дочка. Нуждаешься. И Егорка нуждается, – всхлипывает мамуля. – Одежды нет нормальной на лето, да и ты… В ботинках моих… Все что можно, ироды, забрали. Может, хватит уже гордиться, Вика? Сказала бы Кириллу о сыне.

– Нет, мам. А ты не думала, что он может его отобрать?

– Точно. И не подумала. Особенно сейчас, когда ты, как никогда уязвима. Прости, Викуся… Совсем я не подумала, что он может так поступить. Только зачем ему ребенок? Да еще такой маленький.

– Сделать мне больно. Вот зачем.

Я трясусь в переполненном автобусе. Кутаюсь в куртку, чувствуя, как по спине струится пот. Наверное, заболела… Заразилась от Егорки или промерзла, карауля Аристова.

– Викуся, у тебя температура, – грустно протягивает мама, когда я вхожу в квартиру.

Красная, с блестящими глазами и влажными от пота спутанными прядями… Ну и видок у меня… Класс просто.

– Мам, я его долго ждала, – всхлипываю, вспоминая нашу встречу.

Обнимаю Егорку, вдыхаю аромат его макушку и реву навзрыд.

– Ну чего ты, дочка? Вылечим тебя, не плачь. Викуся моя… Я суп куриный сварила, сейчас кормить тебя буду.

– Егорушка мой. Ты только мой, сыночек. Никому тебя не отдам. Мам, нельзя, чтобы Аристов узнал о ребенке. Пожалуйста… Деньги я верну ему. Не смогу я его видеть. Да еще и…

– Все-таки он… Он тебя к чему-то принудил, да? Вика, ты скажи, если надо… Я в полицию позвоню, я…

Ага, в полицию. Оглядываю ненавистную мне комнату с выцветшими обоями в цветочек, представляя брезгливое лицо следователя. Да он первый привезёт сюда сотрудников органов опеки. Я не могу допустить, чтобы Егора забрали. Не могу! Сынок мой… Пухленький, с темными, как у отца волосами и карими глазами. Я все для тебя сделаю. Все что угодно…

– Мам, все хорошо. Ну, посмотри на меня? Зачем ему к чему-то меня принуждать, мамуль? Возле него такая девушка была… Пахло от нее, как от цветочной клумбы. У меня кредиторы отца и духи все забрали, ты же знаешь? Туфли, шубу, пальто… Ну, кто на меня сейчас посмотрит? – тараторю, пытаясь убедить маму в своей правоте.

Не хочу ее расстраивать. Мне надо отбросить чувства и призвать холодный расчет. Аристов слишком принципиальный человек. И все дела ведет с участием юристов. Надо просто составить удобный мне договор, вот и все. И ему когда-то придет конец. Надо просто набраться терпения и выстоять…

Проваливаюсь в болезненный сон. Вряд ли завтра я смогу приехать в дом Кирилла. И предупредить его не смогу – у меня нет его нового номера телефона. Боюсь представить, что Аристов обо мне подумает? Хотя… Он и так обо мне невысокого мнения. Охотно верит в ярлык, который на меня повесили. Он сам повесил когда-то…

Плевать… Тогда меня волновало его мнение, сейчас – нет… Все перегорело.

Сейчас мне так плохо, что едва шевелюсь. Пытаюсь ухаживать за сыночком, но с трудом стою на ногах. Все заботы о нас берет на себя мама…

Улыбаюсь во сне, слыша ее голос – мягкий и спокойный. Но его разбавляет голос Аристова – требовательный и сухой. Ворочаюсь, нехотя разлепляю глаза, понимая, что это не сон… Он здесь? Приперся в мою квартиру?

– Где она, Светлана Николаевна?

– Кирилл, Вика заболела. Я ее сейчас позову, не нужно ходить… Господи… Боже, боже…

Поздно. Он небрежно толкает дверь и входит в мою спальню. Окидывает взглядом комнату – перекошенный шкаф советских времен, такой же стол у окна, разобранную смятую кровать. И только потом впивается им в ребенка…

– У тебя есть ребенок?

– Кирилл, я не смогла предупредить. Извини… Мы не обменялись номерами телефонов. Зачем ты приехал? Кхе-кхе… Я отдам деньги. Я… Скажи, куда сделать перевод и я…

– Помолчи, Вика.

Он запускает руки в карманы брюк и подходит к окну. Рубашка белоснежная, часы на запястье новые, не те, что были вчера. В начищенных ботинках легко увидеть свое отражение. И пахнет от него… Всегда так пахло. Спертый воздух моментально им пропитывается, ароматом леса и лимонника… Ему точно здесь не место, в бедной квартире на окраине. Зачем приехал? Зачем? Я так не хотела, чтобы он все увидел. Мечтала, чтобы наша встреча произошла по-другому. Воображала, как пройдусь мимо его дома со взрослым сыном. Нарядная, цветущая, гордая…

– Я не хотела так… Я…

– Это твой ребенок? – небрежно оборачивается он.

Егорка проснулся и теперь сидит на моих руках, ворочаясь и похныкивая.

– Мой.

– Собирайтесь. Приведи себя и… этого мальчика в порядок. Поедем в больницу.

– Спасибо, но мама вчера вызывала педиатра, а я… Оклемаюсь как-нибудь, и вообще… Я отлежусь, а завтра…

– Я не предложил, Вика. А поставил перед фактом. Ты уже работаешь на меня. С сегодняшнего дня. И выполняешь мои поручения, следуя им в точности. Не споришь. Просто делаешь, что я говорю. Жду вас в машине. Ты сама сможешь спуститься? – деловито произносит Аристов.

– Думаю да.

Проглатываю его равнодушие к «этому мальчику». Так, наверное, лучше? Пусть думает, что Егорушка от Виктора. Странно… Кирилл даже мысли не допустил, что он может быть его сыном. Почему так?

Глава 3.

Виктория.

Я принимаю душ, тщательно умываюсь, полощу горло и брызгаю на слизистые какой-то антисептик, купленный вчера мамой. Волосы для чего-то феном вытягиваю. Дура набитая… Он на нас с такой жалостью смотрел. Так на котят бездомных смотрят, не на людей.