Поблагодарив своих спутников за компанию и попрощавшись с ними, направился в кузнецу. К моему несказанному удивлению, вся работа была выполнена с точностью до миллиметра. Кузнец тут был явно мастером. А за тот оверпрайс, что я ему тогда заплатил, он и вопросов задавать не стал, для чего мне все эти железки. Я сейчас и сам не особо понимал, смогу ли я реализовать весь их потенциал. Я даже закупился брагой в пивоварне. Благо меня занесло не до рождения Христа и не придётся выжидать по две недели, пока там прорастут зёрна, чтобы их можно было пускать на эту самую брагу. До появления на Руси крепкого алкоголя ещё чуть менее четырёхсот лет. Но сейчас у меня есть шанс опередить развитие самогоноварения. Собрав нехитрое подобие любимого многими агрегата, я залил в основную тару брагу. Когда я был маленьким, я не раз видел, как это делают взрослые. Тогда я не придал этому особого значения и скорее случайно запомнил общее устройство аппарата и схему его работы, которую мне от нечего делать объяснял дедушка. Сейчас же я крупно пожалел, что тогда не внял его рассказам. Может быть, тогда результат моего «опыта» был бы на порядок лучше. После первой перегонки я получил на выходе невероятно горькую смесь. Я знал, что обычно перегоняют по два раза, но ни после второй, ни после десятой попытки результат меня не удовлетворил. Нет, градус, судя по всему, набегал, но вот вкус и запах были отвратительны. Отчаявшись, я решил не делать поспешных решений и отложить идею с самогоном в дальний ящик.

Я думал над тем, куда бы мне деться теперь, как вдруг в мою голову ударил приступ уже знакомой мне боли. Через мгновение я, как и ожидал, услышал знакомый голос ненавистного мне учёного.

— Александр? Как слышите? — Обеспокоенно спросил Аркадий.

— Чётко и, к сожалению, очень громко! — Съязвил я. Тем более, что голос и правда раздавался в голове подобно ударам молота о наковальню.

— Отлично, — Моего сарказма он не заметил. — У меня для вас новости.

— Да? И какие же? Пожалуйста, скажи, что вы вернёте меня назад!

— К сожалению, пока что это невозможно. Кхм. Так вот. Нам удалось установить, что реальность, созданная вашим перемещением незначительно расходится с так называемым оригиналом.

— И что же это значит?

— Это значит, что далеко не всё в ней так же, как было в реальной истории. Например. Исходя из данных, полученных через анализ электромагнитного шлейфа, идущего за вами, мы выяснили, что в почве какая-то нездоровая активность сильных электролитов. — Начал свою лекцию Александров.

— А если на русском? И желательно древнерусском. Мне, как я понял, тут ещё долго торчать.

— Проще говоря, в вашей реальности гораздо больше электрических проводников. То есть, золота и серебра. Это значит, что процент инфляции по миру у вас сейчас должен быть выше, чем в исходном варианте. Я уточнил, в реальной истории в ваш период времени рубль равнялся примерно сотне живых куриц. У вас же цена должна быть значительно выше. — Я с трудом вспомнил, что цена здесь была и правда гораздо выше.

— Так точно, Аркадий… Примерно в четыре раза.

— Так же ожидайте некоторое несоответствие с ключевыми историческими лицами и датами. Тут расхождения должны быть не столь сильными, но всё же они, вероятнее всего, тоже имеются.

— Хорошо. Спасибо, Аркадий. Слушай, а ты не можешь мне информации дать? Ну там, точная формула пороха, доменная печь…

— Алек… Коне… Свя… Оче… При… Я не… — Стало ясно, что связь с будущим оборвалась. Я грязно выругался себе под нос. Упустил такой шанс получить хоть какую-то информацию, способную облегчить мне жизнь в суровом прошлом.

Интерлюдия.

— Хорошо. Спасибо, Аркадий. Слушай, а ты не можешь мне информации дать? Ну там, точная формула пороха, доменная печь… — Аркадий в очередной раз взглянул на человека в костюме. Тот отрицательно покачал головой. Физик вздохнул и запустил заранее подготовленную запись с помехами.

— Это было лишним. Его квантовая активность близка к нулю. Скорее всего этот сеанс связи — последний. — Начал возражать Аркадий.

— Тем не менее, — Властно оборвал его низкий голос. — Вы в первую очередь выполняете мои указания.

— Да, прошу прощения. — Замялся учёный. Но договорить он не успел, поскольку в дверь вдруг настойчиво постучали.

— Ты кого-то ждёшь настороженно спросил спонсор всей этой лаборатории.

— Нет… Все работники ушли ещё два часа назад… — Растерянно произнес он. Мужчина в костюме положил руку на кобуру, достал из кармана рацию и мерным шепотом проговорил:

— Внимание всем. Предположительно код красный. В случае угрозы — огонь по усмотрению.

Вот уже три дня прошло с нашего рейда на торговую площадь. Всё это время я натаскивал своих ребят, общался с местными, налаживал кое-какие связи и просто наслаждался этим миром. Период отрицания и неприятия, который, впрочем, был у меня слабо выражен, прошёл и стал замечать всё больше несомненных плюсов нахождения здесь. А что? Воздух чистый, люди наивные, денег в достатке. Сиди себе на попе ровно да поглощай экологически чистые продукты. И всё же человек попавший в подобную ситуацию хоть что-то, да принесёт в этот отсталый с его точки зрения мир. Да, за мной уже числилось «открытие» тотализатора, который с таким пристрастием и азартом переняло местное население. Мелкие ставки делали при мне буквально по нескольку раз на дню. И это только то, что я заметил. Да, возможно люди и не поняли всех тонкостей этой «игры», но это им было и не нужно. Они уловили общую концепцию и понеслась. Причём я в этой ситуации, к моему большому облегчению, крайним не был.

Меж тем мои подозрения по поводу навыков Майера в искусстве фехтования подтвердились. Он действительно обучался этому в детстве и не мало практиковался в юношестве. Однако в Европе гораздо большую популярность имеют разного рода колющие «железки». Шпаги там, рапиры. Но и за саблю немец взялся с явным энтузиазмом. Его навыки в самом понимании, мышлении фехтовальщика на голову превосходили нас. Он раз за разом побеждал в спарринге не за счёт физической силы или отработанных сотнями тренировок, доведённых до автоматизма, движений. Он был банально умнее нас в этом. Не смотря на это мы вчетвером каждый день вытягивали Генриха на полтора-два часа «помахать сабелькой». Впрочем, мы занимались и без него. Я понимал, что какой бы промышленный комплекс я тут не отгрохал, без известным всеми уважаемым людям этого времени навыка я не проживу. Вот и тратил по три-четыре часа ежедневно только на физическую подготовку и навыки фехтования. Как я выяснил путём долгой практики, сабельный бой — теоретически не очень сложная наука. Работает в основном кисть, телом всегда находишься боком к противнику и двигаешься приставными шагами. Если наловчиться и довести всё до автоматизма, на выходе получалась невероятно смертоносная косилка, способная одолеть даже закованного в тяжёлый доспех и вооружённого колющим оружием противника. Одолеть, конечно, очень условно. Ведь сабля изначально подразумевалась как оружие против незащищённого доспехом воина. Да и вообще изначально предполагалось, что с ней верхом надо сражаться. Ну, это я так думаю. Всё ж таки в фильмах если всадник, то обязательно или с копьём или с саблей. Плюс к тому изогнутая конструкция так и просится на полном скаку полоснуть по противнику и только за счёт скорости порубить его, как острый топор гнилые дрова. Стоит также отметить, что Иван из всех троих отличался какой-то особой сообразительностью. В его глазах я читал безграничной желание и верность, граничащие с нескрываемым умом. Да, парнишка явно талантлив. Из него, быть может, получится неплохой командир. Фёдор же с Елисеем очень быстро стали невероятно хорошими приятелями, прямо-таки не разлей вода. И развивались тоже параллельно друг другу. К Ивану же относились с некоторой опаской и уважением. Тот был чуть крупнее их и к тому же имел ярко выраженную харизму. Однако всех троих объединяло одно — безграничное доверие в глазах, готовность пойти за мной хоть в пекло. А то, я ведь их с самых низов достал и своими слугами сделал. И ели они со мной за одним столом и спали чуть не рядышком.