Следует помнить, что представления психотического индивида во время психотического эпизода отличаются от представлений нормального человека, хорошо приспособленного к обществу. Многие люди с тяжёлыми расстройствами психики не ощущают своего расстройства и добровольно не идут к психотерапевту. Они часто утверждают, что болен сам город. Будучи не в состоянии больше адаптироваться к финансовым или жизненным требованиям своего мира, они вынуждены идти и искать помощи у города, в котором живут. Большинство из них не проявляют интереса к «росту», «интуиции» или «развитию». Они мирятся с визитами к специалисту по психическому здоровью с тем, чтобы пройти тесты, получить социальное страхование, а также финансовую или медицинскую помощь.
Следовательно, нам следует уяснить себе тот факт, что одна из причин нашей неспособности успешно работать с частью населения, не состоящей в «клубе стремящихся к росту и развитию» (в английском варианте «non grower's club» — «клуб-не-садоводов» — Прим. пер.), заключается в том, что этим людям не всегда подходят наши представления о болезни и здоровье, инсайтах и сознании. Тем не менее пригодность психиатрической парадигмы ограничивается отнюдь не её логическими противоречиями, а её неспособностью достичь целей, а именно, излечения пациента и достижения его адекватного поведения, не усложняющего жизнь сообщества. Полагаю, в наши дни общепризнано, что методы лечения основных заболеваний пока не найдены. Исследования на базе описания симптомов, симптомокомплексов или синдромов уделяют главное внимание таким факторам, как генетическая наследственность, избыточная или недостаточная выработка эндорфина, дисфункциональные системы связи в предшествующих поколениях, нейрохимия, эмпирическое изучение человеческого характера и поведения и когнитивная теория научения, не будучи в состоянии объяснить причины возникновения неорганических психозов.
Можно поспорить с тем, что исследовательская работа всё ещё недостаточно развита для получения желаемых результатов. Безусловно, незавершённые исследования — это не аргумент в пользу отказа от организующей парадигмы. Тем не менее вышеприведённые трудности создают впечатление, что наука о психическом здоровье претерпевает сейчас типичный этап «донаучного» развития, для которого характерен либо избыток, либо недостаток парадигм. Таким образом, психиатрия находится сейчас в самом разгаре кризиса парадигмы.
Глава 2
ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ ПАРАДИГМА В ПСИХИАТРИИ
В современной психиатрии бытует единодушное мнение о пациенте как о несчастном, ущербном человеческом существе низшего сорта. Torrey, одна из самых уважаемых фигур в современной психиатрии, говорит, к примеру, что наилучший способ обращения с шизофрениками состоит в следующем:
«…воспринимать их как можно более естественно, как обычных людей. Это подтверждается, когда наблюдаешь за сестринским персоналом любой психиатрической клиники. Персонал, пользующийся особым уважением как специалистов, так и пациентов, обращается с пациентами достойно, как с человеческими существами, пусть даже страдающими душевными болезнями» (1983, с. 160).
Исследователь с умом новичка склонен рассматривать «пациента» как непонятный объект, который предстоит открыть. Процессуальная концепция дополняет эту точку зрения идеей о том, что для изучения человека следует обратить пристальное внимание на его поведение и окружающие его события. Находящееся у нас перед глазами человеческое существо воспринимается правильно, только если его поведение полностью согласуется с нашими наблюдениями. Опыт показывает, что этого согласия легче всего достичь, когда мы оцениваем содержание его высказываний, структуру его языка, тип сигналов тела, относящиеся к нему взаимосвязи и синхроничности.
Процессуальный подход к индивиду состоит в том, чтобы найти коммуникационную модальность, в которой пациент ощущает себя в данный момент времени, и работать в этой модальности или в канале с помощью методов, приспособленных к данному каналу. Если пациент галлюцинирует, то контакт с ним осуществляется с помощью визуализации. Если пациент жалуется на голоса, то действенной интервенцией было бы говорить с ним в выражениях этих голосов. Если же человек часто жалуется на взаимоотношения, то терапевт может поработать с собственными чувствами, которые он в данный момент испытывает по отношению к пациенту. При заторможенном поведении пациента он почувствует себя лучше, если для общения с ним вы изберёте его заторможенный язык. Если же он не разговаривает и кажется углублённым в себя, то важно наладить связь с его вегетативными реакциями (подробнее об этом в книге «Кома: ключ к пробуждению» — Прим. пер.).
ЭФФЕКТ СОВМЕСТНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ
Наши наблюдения и переживания дифференцируются в соответствии с каналами, по которым происходит наблюдение. Следовательно, вы можете проприоцептивно почувствовать свою температуру или давление. Или можете услышать голоса по слуховому каналу. Вы можете начать кинестетически двигаться. Вы воспринимаете людей через канал отношений. С миром вы общаетесь через канал синхронистичности. Большая часть снов запоминается посредством визуализации.
Активность и сигналы одного канала сцеплены или оказывают эффект совместного воздействия. Поэтому, если у вас болит живот и вы ощущаете тяжесть, словно у вас там камень, то, когда вы ложитесь спать, вам снится камень на земле. Проприоцептивное ощущение тяжести в желудке связано с камнем из сна. И наоборот. Вам может присниться вулкан, а на следующий день у вас голова будет «взрываться» от боли.
Однако вряд ли можно предположить, что от боли в желудке поможет избавиться аспирин. Часто от него становится лучше, но это объясняется эффектом совместного воздействия, то есть благодаря сновидящему телу или психосоматической ситуации камень из сна по-прежнему существует и будет снова появляться в желудке или другом органе. Вы сможете временно облегчить симптом, но будете не в состоянии избавиться от стоящего за ним гештальта или архетипа. Если индивиду необходимо стать тяжелее или больше походить на камень, то это ощущение будет пытаться любым путём пробиться к сознанию.
СОВМЕСТНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ И ПСИХОФАРМАКОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕПАРАТЫ
Таким образом, если вы пропишете пациенту лекарство для изменения его настроения от депрессии к душевному подъёму, то депрессивное состояние может исчезнуть, а может и нет. Если для человека пришло время изменить душевный настрой и дать отпор своему прежнему настроению, то лечение тоже будет согласовываться с изменением в поведении. Если же, однако, по какой-то особой причине сны и процесс индивидуации человека нуждаются в этой депрессии, то лечение не произведёт ожидаемого эффекта из-за совместного воздействия по причине влияния процесса индивидуации на состояние пациента.
Если вы назначите лечение с целью успокоить очень агрессивного пациента, то это лечение поможет лишь в том случае, когда самому пациенту нужна передышка в агрессии. Но если пациенту необходимо научиться более осознанно использовать свою агрессию, он может даже и не согласиться на лечение.
Таким образом, концепция каналов и их взаимосвязей помогает нам понять, почему лечение иногда эффективно, а иногда — нет. Работа только с одним каналом, изменение проприоцепции с помощью таблеток, работа с телом или оздоровительный бег, без учёта ситуации в других каналах, таких как зрительный или канал отношений, могут быть даже опасными. Я помню случай с одним пациентом, подверженным приступам негативного отношения к любому человеку. Лечение помогло ему лучше ладить с окружающими, но однажды он в приступе гнева выбросился из окна психиатрической лечебницы. Этот негативизм требовал выражения, и с ним следовало работать во взаимосвязи с другими проявлениями.
Существование эффектов совместного воздействия давно признано в физических науках. Достаточно вспомнить, например, термоэлектрический эффект. В физике тепло является одним макроскопическим процессом, а поток электричества — другим. Нагрейте определенный материал, и, вместо того чтобы нагреться, он выделяет электричество и зажигает лампочку. Или вспомните о другом явлении, при котором вы надавливаете на материал, и он нагревается! Нагревание кусочка материала не обязательно означает, что он станет теплее! По аналогии, лечение пациента психофармакологическими препаратами не обязательно влечёт за собой изменение его настроения, в особенности если затронуты связанные процессы.
