Здесь приведены дословные записи интервью, снятых на плёнку в процессе психотерапевтического вмешательства в ходе таких заболеваний, как шизофрения, маниакально-депрессивный психоз (биполярная болезнь), мании, депрессия, суицид, психопатия, органическое поражение мозга, алкоголизм, злоупотребление героином, эпилепсия, слабоумие, случаи судебной психиатрии и социопатия.

Биомедицинская модель и соответствующие методы обращения с вышеперечисленными заболеваниями не достигают полностью неявных или явных лечебных задач (Boyle and Morris, Griest et al., 1982; Torrey, 1974). Тем не менее данная модель справляется с большинством острых психиатрических проблем и позволяет многим пациентам относительно недолго оставаться в крайних состояниях. Поскольку ряд аспектов лечебных задач не выполняется, то, используя анализ революционных изменений в науке Т. Куна, психиатрию можно определить, как «науку, находящуюся в процессе эволюционного кризиса» (Kuhn, 1970).

В первой главе даётся описание упомянутого кризиса. Во второй главе представлена теория процессуальной работы с описанием и демонстрацией процессуальной парадигмы, применимой для случаев шизофрении, мании, депрессии, наркотической зависимости, психопатии и связанных с ними состояний. И наконец, в последней главе обсуждается значение изучения экстремальных состояний сознания на психиатрию, психологию, социальную работу и политику.

Моим трудом двигала надежда, что объединение психиатрии с психологией произведёт важные изменения в обеих отраслях науки.

Мне думается, что крайние состояния человека для психологии то же самое, чем были для физики астрономические явления до появления теории относительности Эйнштейна: а именно, это факты, не объяснимые существующими теориями.

ПАРАДИГМЫ И ВМЕШАТЕЛЬСТВА

Данная парадигма определяет методы наблюдения и лечения пациентов. Основным допущением медицины в любой культуре, включая и нашу, является то, что люди, не способные функционировать в данном обществе, больны: с ними что-то не так, и это требует вмешательства. Поэтому, если мы предполагаем, что человек болен, то станем искать причину болезни и бороться с ней. Наши наблюдения сосредоточиваются на симптомах, соответствующих нашему представлению о данной болезни. В таком случае излечение пациента означает устранение симптомов с тем, чтобы он соответствовал нашему представлению о нормальности.

Наблюдая за психиатрами и психологами, работающими с психотическими пациентами, я пришёл к выводу, что, когда упомянутая парадигма не даёт желаемого результата, причиной неудачи не всегда является неспособность конкретного терапевта применить медицинскую модель. Основная трудность при оперировании с психотическими состояниями зачастую относится на счёт недостатка опыта в наблюдении за фактическими деталями поведения пациента. Так, детальное описание поведения пациента часто приукрашивается. Например, пациент с пассивным поведением, увлечённый своим лечением, очевидно, будет более восприимчив к лечению, чем другой пациент, считающий себя бунтарём и проявляющий пренебрежение к авторитетам. В процессуальной парадигме, которая вкратце представлена в следующей главе, клиент априори не считается больным. Мы не предполагаем, что его мозг функционирует неправильно или что он находится в сознательном или бессознательном состоянии. Скорее, мы анализируем природу и содержание его высказываний, а также телесные сигналы, руководствуясь идеей о том, что эти детали помогут клиенту наилучшим образом. Мы предполагаем, что, если следовать сигналам и целям изменённых и нормальных состояний сознания клиента, жизнь для него приобретёт больший смысл, чем если мы лишь попытаемся поставить его на ноги и восстановить его функции.

Процессуально-ориентированная психология — это отличающийся широким диапазоном метод восприятия и дифференциации, делающий возможным развёртывание человеческих сигналов, как близких к идентичности[2] личностей врача и пациента, так и далёких от них. Цель процессуально-ориентированной психологии — помочь развёртыванию этих различных сигналов и состояний индивидуальным образом, зависящим от клиента и терапевта, обращая главное внимание на основополагающие процессуальные структуры, которые их объединяют. Фактически наиболее умелым терапевтом оказывается человек, знакомый со всеми разделами психологии, включая работу со сновидящим телом, медитацию, психосоматическую медицину, медицинскую терминологию и методы лечения, работу с отношениями и семьёй, социальную работу и т. п. Эмпирическое открытие заключается в том, что существующие проблемы и спорные вопросы сами становятся ответами, если хотите, средствами решения.

Хотя и существует достаточно признаков того, что психология и психиатрия могут развиваться вместе, в настоящее время для оказания помощи своим клиентам врач-практик по психическим заболеваниям обычно пользуется приёмами из разных областей психологии, медицины и психиатрии. Эти различные дисциплины, опирающиеся на разные и подчас находящиеся в противоречии друг с другом философии, имеют разные методы эмпирического исследования и лечения, однако они имеют дело с одним и тем же человеком. Медицина пытается дать возможность пациентам функционировать таким же образом, как окружающие. Тем не менее, поскольку медицина сама по себе может и не улучшить качество жизни индивида, многие терапевты часто привносят в свою практику психологические интервенции. Большинство отраслей психологии в наши дни, однако, не в состоянии по отдельности справиться с тяжёлыми психиатрическими ситуациями.

В то время как подобные различия дают преимущества для выработки индивидуального и глобального подхода к человеку, они могут стать ещё более ценными, если хорошенько разобраться в единой подоплёке психологических наук. Наличие нескольких различных парадигм психического здоровья неудобно тем, что соперничество между ними ослабляет интенсивность процесса лечения клиента и может стать помехой для сотрудничества и работы в команде, необходимых для создания более функционального подхода к индивиду, подверженному крайним состояниям

КРИЗИС ПСИХИАТРИИ

Ситуация в современной психиатрии освещена в работе Фридмана и др. (Freedman et al.) «Краткий обзор современной психиатрии» (1980). В предисловии к этой работе говорится:

«Иногда структуры (американской жизни) и группы взаимодействуют, но зачастую они соперничают друг с другом. Каждая имеет собственные обязательства, и выполнение этих обязательств порождает неопределённые цели. Работа подобных групп редко приводит к образованию единообразных концептуальных систем, и история американских школ психиатрии не является исключением из этого правила. Такое разнообразие вызвано не только неуклонным накоплением знаний в Соединённых Штатах, но также и постоянным обогащением американской интеллектуальной жизни за счёт иммиграции. Укоренились и расцвели новые идеи, привезённые сюда нашими коллегами из-за границы… Для того чтобы представить это разнообразие во всем его изобилии и со всеми противоречиями, надо быть по-настоящему эклектичным…

Если плюрализм — особенность американской жизни, требующая осознания, то прагматизм — черта, нуждающаяся в компенсации. В то время как правда нуждается в проверке практическими следствиями веры, заурядный американский прагматизм зачастую выходит за пределы эмпиризма, демонстрируя пренебрежение к теории. Поэтому сильной стороной американской психиатрии является разработка применения лечебных методов, при этом мало внимания уделяется нозологии и клиническому описанию».

Такая картина современной американской психиатрии, как мне кажется, справедлива для западной психиатрии в целом. Факты, изложенные Фридманом и др., приводят к определенным заключениям:

1. Психиатрия — преднаука

Эклектичное состояние дел указывает на то, что в психиатрии отсутствует главная парадигма и что как психиатрия, так и психология находятся в донаучной стадии развития, поскольку не располагают единым общепринятым методом или структурой. Это означает, что отрасли науки, занимающиеся психическим здоровьем, руководствуются в настоящее время не только экспериментальными методами, но также различными убеждениями и аффектами. Очевидно, в настоящее время у психиатров нет согласия по поводу их идентичности и целей — Адлер (Adler, 1981).