РАБОТА С КОЛЛЕКТИВОМ

Отсутствие метакоммуникатора и недостаток интереса к психологическому развитию оставляют мало шансов для шизофреника на нормальное психотерапевтическое лечение перед эпизодом, во время и после него. Несмотря на наличие большого числа людей, стремящихся работать над собой, те, которые не стремятся, приводят терапевтов в замешательство. Вероятно, один из мотивов их сопротивления идёт во благо обществу: если бы всё можно было разрешить внутри индивида, не было бы побудительных мотивов для коллективных, общественных изменений.

Работа с коллективной ситуацией могла бы тогда стать частью терапии для шизофреника. В случае с г-ном Э. работа с коллективом могла бы оказаться полезной, потому что он не просит психотерапевтической помощи в обычном смысле, то есть для роста или инсайта. Его личная проблема не является его проблемой, если в ситуации отсутствует метакоммуникатор.

Работа с коллективом, сообществом подразумевает донесение информации, посланной г-ном Э. швейцарскому сообществу. С помощью радио, телевидения, спектаклей, книг и газет большой коллектив, сообщество можно проинформировать насчёт различных аспектов конфликта между отпускником и работником. Швейцария может встать перед необходимостью изучения последствий старинного девиза: «Работа и молитва делают жизнь приятной».

В демографии этой страны можно найти основание для общественного значения шизофрении. Уже в 1835-м Дж. С. Причард (Torrey, 1983, с. 204) писал: «Безумие встречается почти исключительно у цивилизованных человеческих рас; его почти не бывает у дикарей, и оно редко встречается в варварских странах». Более современные исследования (Torrey, 1983, с. 96, 206) сообщают, что «в городах встречается непропорционально большое число шизофреников, особенно в районах с бедным населением». Этот показатель в таких странах, как Япония, Англия, Дания и Германия, такой же, как в США. В Скандинавских странах, Ирландии и Северной Югославии этот показатель выше. В Африке показатель более низкий, за исключением регионов, где сильно влияние западной технологии и культуры. Это заболевание очень редко в Папуа — Новой Гвинеи, являющейся, вероятно, наименее развитой страной мира. Сообщество явно играет свою роль в шизофрении, и, как в случае с г-ном Э., нам всем необходимо пересмотреть и заново соотнести с какими-то эталонами некоторые из наших жёстких концептов «власти и авторитетов».

Глава 5

ШИЗОФРЕНИЯ И ИЗМЕНЁННЫЕ СОСТОЯНИЯ

Экстремальные состояния, наподобие тех, что наступают во время эпизодов шизофрении, прекрасно иллюстрируют индивидуальность процессов. Они проявляются очень точно и сильно и не могут быть изменены, если даже против них ополчится весь город. Это абсолютно замкнутые системы паттернов и информации. Если вы не осмыслите точный паттерн, у вас возникнет ощущение, что психотический процесс управляется мощной механической машиной.

Немного поразмыслив, можно понять эти психотические эпизоды. Расшифровав паттерн, мы будем в состоянии прогнозировать психотическое поведение. По сути дела, осмысление паттернов психотического эпизода наводит на мысль о том, что проявления эпизода представляются механистическими. Это может показаться бесчеловечным, и в какой-то степени так оно и есть, поскольку паттерн работает без наблюдателя, без метакоммуникатора, не может быть прерван и закрыт для внешнего вмешательства, если только это вмешательство не затрагивает паттерн на собственных условиях. Следует отметить, что всем нам присущи механистические паттерны. Наш метакоммуникатор, однако, нарушает наши паттерны, и они становятся не такими очевидными, как в экстремальном состоянии сознания.

ГОСПОДИН Б.

Рассмотрим функционирование подобных паттернов на примере г-на Б. Хочу описать его с точки зрения города, а затем предоставить ему слово.

Г-н Б. привлёк внимание службы социальной помощи, поскольку никто не знал, что с ним делать. Иногда он воображает себя целителем или просветлённой душой и часто путешествует в страны Южной Америки. Совсем недавно он пытался жениться на дочери одного из руководителей тамошнего правительства и разыграл ужасающий спектакль. Его спокойно, по-хорошему, привязали к креслу «Swissair 747» и отправили домой. Сойдя с борта самолёта, он побежал в универсальный магазин, где украл мусорный бак, в который, по его словам, собирался мочиться. Затем его поймали на воровстве другого такого же бака, который, как он сказал, нужен ему, чтобы прикрыть первый. Поскольку он явно не проявлял злонамеренность, полиция отпустила его, предупредив, что при третьем вызове в тот же день его арестуют. На этот раз г-н Б. ночью чересчур громко пел у себя дома. Когда полиция прибыла на место, то его нашли сидящим в ванне, полностью одетым.

Психиатр, занимающийся данным случаем, на время купировал острый эпизод с помощью психофармакологических препаратов, а затем отпускал пациента. И вот г-н Б. появляется в службе социальной помощи. Это немного полноватый, хорошо одетый мужчина лет пятидесяти, явно заторможенный от действия препаратов. Он выглядит несколько подавленным. Он садится, наклонив голову и церемонно положив руки на колени. Наблюдая за ним, я увидел, что он с теплотой реагирует на окружающих, но в глазах его заметен странный блеск. У него было выражение лица человека, который увидел нечто удивительное и потрясающее, но не может об этом говорить, стараясь скрыть свои чувства под приятной дружеской улыбкой.

Г-Н Б. СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЙ

Пока мы вместе пьём кофе, г-н Б. жалуется на побочные эффекты психофармакологических препаратов, которые он принимает. Потом, когда я спрашиваю его о книге про гипноз, которая у него с собой, он говорит:

— Чтобы освободиться от психофармакологических лекарств, которые помогают мне быть нормальным, я хочу заняться самогипнозом и кибернетикой… Моя проблема в том, что я попадаю в состояния подсознательного и не понимаю, что делаю.

Пока он говорит, я замечаю, что темп речи у него замедленный, но энергичный. Он выглядит подавленным, хотя при обычной депрессии не бывает переключения разговорных тем туда-сюда, как это происходит у г-на Б. Полагаю, на его поведение сильно влияют принимаемые препараты. Вероятно, они успокаивают его на переднем плане, при этом всё же наблюдаются проблески фонового возбуждения.

СТРУКТУРА ПРОЦЕССА

Прежде всего, я замечаю, что состояние, в котором он сейчас находится, имеет метакоммуникатор, поскольку пациент может говорить о себе. Он говорит о других (подсознательных) состояниях и стремится контролировать себя и освободиться. Его первичный процесс — это то, что он хочет работать над собой, страдая от перехода в бессознательные состояния. Эти состояния сами по себе являются вторичными процессами, которые мне придётся досконально изучить. В какой-то момент он, как нормальный человек, говорит о других состояниях — экстремальных, психотических, для которых не существует наблюдающего и понимающего метакоммуникатора. Хотелось бы знать, существует ли функция, отвечающая за непонимание того, что он совершает в этих состояниях.

Арни: Расскажите ещё о гипнозе.

Г-н Б.: Гипноз помогает мне, когда всё вокруг становится излишне объективным. Тогда мир начинает казаться мне стерильным и бессмысленным — это уж чересчур, правда, и это опасно. Тогда я не замечаю, что начинаю впадать в эти состояния… впоследствии я вижу, что мир рушится, повсюду хаос. Когда я нахожусь в хаотическом состоянии, никто не может со мной разговаривать.

Арни: Что вы имеете в виду, говоря, что всё становится излишне объективным?

Г-н Б.: Я хочу сказать, что если я отношусь к жизни, как к чему-то реальному, то мне становится одиноко и тоскливо, но мне следует остерегаться того, чтобы стать чересчур «субъективным»… Когда я нормален на 100 %, то чувствую себя несчастным, и мир делает меня несчастным.

ГИПНОЗ

Заметим, что в первом своём высказывании он говорит, что для приведения его в нормальное состояние, то есть ограждения от «подсознательных состояний», психофармакологические препараты должны быть заменены гипнозом. Теперь он говорит, что гипноз ему нужен для того, чтобы выйти из нормального состояния, в котором всё объективно.