Коллективное мнение в отношении наркотиков проистекает из страха перед изменёнными состояниями сознания, которые воспринимаются как угроза повседневной реальности (Weil, 1972). Социальные конфликты, нейрофизиологические соображения и духовные состояния, связанные с наркотиками, представляют огромный интерес для специалистов в области психического здоровья, поскольку медицина в настоящее время — основной потребитель препаратов, изменяющих сознание! Остаётся вопрос, для кого применять эти препараты, изменяющие сознание, и когда необходимо сделать выбор. Тем не менее я не хочу отклоняться от основной темы и рекомендую заинтересованному читателю обратиться к соответствующей литературе.

РАБОТА С Г-НОМ К.

Будем держать в памяти эти общие соображения о наркотиках, слушая г-на К., уже давно подсевшего на героин и зависимого от городских больниц, наркологических клиник и служб социальной помощи, которые оказывают ему медицинскую, психологическую и финансовую помощь. Г-н К., двадцати восьми лет от роду, страдает от многих типичных затруднений, связанных с зависимостью от героина.,

Когда я вхожу в комнату, Джон, один из социальных работников, сидит на стуле и беседует с г-ном К. Джон сообщает мне, что г-н К. уже больше девяти лет употребляет героин. Он проходит через периодические циклы приёма наркотика и абстиненции. Благодаря медикаментам оно вроде бы выздоравливает, но затем по одной или нескольким причинам он вновь начинает принимать героин. Похоже, терапевтические усилия Джона направлены на выявление эмоций и побуждений, стоящих за зависимостью г-на К.

Г-н К. начинает описывать нам некоторые детали своей героиновой проблемы. Сидя в расслабленной позе, он говорит несколько невнятно в основном из-за приёма снотворных препаратов, которые должны помочь при отмене метадона, а метадон, в свою очередь, используется для облегчения отмены героина. Он говорит быстро и невнятно, почти не давая нам возможности отвечать.

Г-н К.: Героин воздействует на центральную нервную систему, верно? Когда ты на героине, чувства обостряются. Чем дольше принимаешь этот яд, тем больше тебе нравится колоться. Не могу сказать, в чём тут дело, но это дико здорово. Когда уколешься, наступает абсолютное удовлетворение.

Я становлюсь агрессивным под героином. Правда, во время отмены я тоже агрессивен. Однажды, когда я лечился от зависимости, кто-то в больнице сказал, что надо помочь вымыть посуду. Я схватил тряпку и бросил её в этого типа. Ему надо было оставить меня в покое. Со мной происходило много всего такого, что я не хотел ни с кем общаться.

СТРУКТУРА ПРОЦЕССА

Первичный процесс г-на К., то, с чем он себя идентифицирует, это всё аспекты приёма героина. Он впрыскивает его в вену; принимая наркотик, он становится агрессивным; во время отмены он хватает предметы и швыряет их в людей; он сердится, если его не оставляют в покое. В период абстиненции он настолько погружен в себя, что не заинтересован в общении. Я определил это отсутствие интереса к нам по темпу его речи: он говорит так быстро, что никто не может и слова вставить.

Его первичный процесс такой же, как у многих наркоманов. Фактически он отождествляет себя с героином. «Героин воздействует на центральную нервную систему» и, поскольку: «Чем дольше принимаешь этот яд, тем больше тебе нравится колоться», мы можем сказать, что г-н К. сам — «яд», воздействующий на центральную нервную систему, или что угодно, что может дать ему импульс работать и нарушать его спокойствие.

Таким образом, перефразируя известную поговорку, говорящую, что «вы — то, что вы едите», можно сказать, что г-н К. — героин. Люди, приверженные к кофе, фактически начинают оказывать на окружающих «кофейное воздействие», как и алкоголики, которые оказывают на окружающих «алкогольное воздействие», что мы увидим в следующей главе.

Вторичный процесс г-на К., с которым он себя не отождествляет, в этом случае представлен человеком, который велел ему вымыть посуду. «Уборка» и вовлечение в работу в его окружении — вторичный процесс, с которым он конфликтует. Неудивительно, что у наркоманов есть жаргонное выражение «очистка», означающее отмену героина.

РАБОТА С Г-НОМ К.

Важно отметить, что, описывая психологию г-на К., я предполагаю, что сказанное им о его состоянии во время приёма героина в точности описывает то, что он ощущает в данный момент. Причина такого предположения в том, что, если вы в состоянии словесно сформулировать свою мысль, то она верна в данный момент.

Его процесс в целом включает в себя метакоммуникатор. Он способен говорить о своих состояниях, в противоположность наркотическому состоянию, когда биохимия организма настолько изменена, что метакоммуникатор отсутствует. Его процесс можно описать в виде конфликта между героином, деспотичным защитником мирной жизни и коллективными интересами по поводу «очистки» и работы. Процесс в целом имеет голографическую структуру, которую г-н К. привносит в свою героиновую среду. Всякий раз, когда он больше всего будет заинтересован в спокойствии, у него будут возникать конфликты с людьми, которые заинтересованы в поддержании окружающего мира в порядке. Теперь у него непременно будет конфликт с нами.

Г-н К.: Я отказался от недавней попытки отмены в клинике, поскольку мне это было чересчур тяжело. Понимаете, Джон?

Джон кивает.

Арни (г-ну К.): Очевидно, Джон вас понимает, но вот чего не понимаю я, так это почему вы не пообещаете Джону, как он много раз просил вас в разговоре, позвонить ему, когда у вас возникают затруднения, вместо того чтобы принимать героин и отказаться от отмены.

Джон: Да, г-н К., пожалуйста, звоните мне, когда возникнет необходимость.

Арни (усугубляя конфликт): Ну вот, вы вновь пытаетесь схитрить, чтобы не отказываться от героина. Хочу, чтобы вы пообещали, что позвоните!

Просматривая эту запись, я замечаю, что в этот момент г-н К. еле заметно качает головой из стороны в сторону, что означает «нет», но произносит:

Г-н К.: Мне бы хотелось позвонить… обещаю… ладно?

Разговаривая с ним, я не заметил этого двойного сигнала, выражающего «нет». Поэтому (из-за того, что невербальный сигнал был, хоть и не зафиксированный моим сознанием) я подсознательно засомневался в его обещании.

Арни: Неужели вы правда обещаете позвонить?

Джон: Для вас же лучше будет, если вы придёте поговорить, г-н К.

Г-н К.: Да, понимаете, как только меня выписывают из клиники, героин оказывается повсюду. Он в трамвае, на улице, перед дверью моего дома. Когда я вам не звоню, его так легко достать и принимать.

Я снова повышаю голос и пытаюсь обострить конфликт.

Арни: Вот вы снова пытаетесь смошенничать. Сначала вы намерены отказаться, а потом находите предлог опять стать зависимым. Так что я не верю, что вы действительно хотите отказаться от наркотика.

Г-н К.: Вы должны понять, что, когда человек на героине, он не соображает. Понимаете?

Арни: Вы ленивы и пытаетесь хитрить!

Напряжённость этого диалога смущает Джона, и он меняет тему разговора.

Джон: Но что вы чувствуете, когда воздерживаетесь от употребления?

ПРОБЛЕМЫ ОТКАЗА ОТ ГЕРОИНА

Г-н К. пытается объяснить мне и Джону свою сложную ситуацию, но мы не понимаем, что воздержание весьма трудно, что он слишком устаёт, чтобы обращаться за помощью, что героин повсюду, что, когда сидишь на героине, мышление затруднено и что, в конце концов, он хочет покоя и не хочет «чиститься». Изучив записи, я начинаю думать, что г-н К. прав, говоря, что я его не понимаю. Он помог мне изменить метод работы с героиновыми наркоманами. Теперь я понимаю, что отказ от героина весьма труден, поскольку ещё до конца не определено, что же означает сидеть на героине. Невозможно работать с состоянием, пока не узнаешь, в чём оно заключается. Например, как было показано в предшествующих главах, невозможно успешно работать с шизофренией, если для её понимания использовать культурные определения. Так что попробуем точно разобраться, о каком состоянии говорит г-н К., и посмотрим, как можно было бы использовать его описания состояний приёма или отказа от героина, для того чтобы работать с ним.