ЧУВСТВА, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ СИТУАЦИИ

Из этого короткого фрагмента работы мы видим, что в том, как г-н Э. относится ко мне или к Дэну, нет никакого постоянства. В какой-то момент мы хорошие, в следующий — плохие. В его сознании наши позиции меняются, поскольку его поведение в данный момент не зависит от того, что было прочувствовано или сказано в предшествующий момент. В один момент Дэн вредный, а в следующий просто замечательный. Так как для г-на Э. прошлое в коммуникации не имеет значения, мы с Дэном чувствуем, что лично к нам г-н Э. никак не относится. Мы осознаем, что он в большей степени реагирует на некую внутреннюю систему, чем на нашу потребность в логическом понимании. Следовательно, возникает искушение назвать его «несвязанным» или сказать, что его эмоциональная сфера «нарушена». Эти суждения предполагают, что «несоответствующий» и «несвязанный» — абсолютные характеристики в отличие от относительных, присущих нашим моделям коммуникации.

ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ И ПЕТЛИ ОБРАТНОЙ СВЯЗИ

Более результативным способом описания поведения данного пациента будет процесс замечания того факта, что г-н Э. не соотносит своё мнение о нас с тем, что мы делаем. Дэн не изменил своего отношения к нему, тем не менее отношение г-на Э. к Дэну изменилось. Г-н Э. располагает минимальной петлёй обратной связи; он либо не принимает сигналы, либо не подстраивается к внешним сигналам.

Короткий фрагмент из нашей беседы типичен для многих пациентов с диагнозом шизофрения. При процессуально-ориентированном подходе эти пациенты не считаются больными, однако в описании их специфического процесса присутствует особая, по сравнению с прочими пациентами, петля обратной связи. Смысл и значимость этой петли ещё предстоит изучить.

СМЫСЛ ОТСУТСТВИЯ РЕАГИРОВАНИЯ НА ОБРАТНУЮ СВЯЗЬ

Одна из характеристик отсутствующей петли обратной связи заключается в том, что процесс индивида представляется полем с двумя состояниями. Два состояния поля г-на Э. — это отпускник и «вредные» власти. Необычность характеристики данного процесса по сравнению с большинством других процессов состоит в том, что данное поле не заселено реальными, живыми людьми. Другими словами, представители администрации не проецируются на конкретных людей, а являются безобъектными проекциями. В какой-то момент Дэн — плохой чиновник, а в следующий — исполненный благих намерений опекун, а я становлюсь вредным чиновником. Г-н Э. не замечает, что отношение Дэна к нему не изменилось. Таким образом, процесс г-на Э. не имеет петли обратной связи, его психика с двумя состояниями как бы повисает в воздухе, представляя собой поле, которое, так сказать, ищет людей.

То, что кажется несоответствующим чувством, может рассматриваться как попытка отреагировать только на внутренний процесс, в котором разворачивается история городского жителя, борющегося с властями. Психоаналитик интерпретировал бы это в том смысле, что г-н Э. использует механизм проецирования (проективную идентификацию), для того чтобы отделить часть своего прошлого и вытащить его в настоящем с помощью Дэна. С точки зрения аналитика, г-н Э. создаёт коллективный архетип, напоминающий историю о герое, свергающем старого немощного короля.

Отсутствие обратной связи, однако, не является патологической чертой, но может наблюдаться также и в непсихотических состояниях. Отсутствие петли обратной связи позволяет г-ну Э. не осознавать определенные объективные события в своём окружении, поскольку он отфильтровывает сигналы, противоречащие его картине мира. Он делает это для того, чтобы сохранить и завершить внутреннюю историю мифа, над которым он работает. Другими словами, отсутствие петли обратной связи позволяет ему пребывать в своём мире грёз, и такая функция бессознательного прослеживается в каждом из нас. Подобные петли функционируют постоянно, даже и у терапевта, что я вскоре продемонстрирую.

ТЕРАПЕВТ И ПАЦИЕНТ В ОДНОЙ ЛОДКЕ

Тот терапевт, который придерживается теории о том, что пациент испытывает несоответствующие ощущения, поскольку не реагирует «соответствующим» (ситуации) образом, точно так же, как и пациент, страдает от своего бессознательного. Я наблюдал множество специалистов, которые внушают своему клиенту, уставившемуся в пол или в окно, что у него заболевание мозга или что его проблемы вызваны специфической болезнью. Если бы терапевт реагировал «соответствующим образом», то есть реагируя, давал свой отклик на сигналы от пациента, то он понял бы, что поставленный им диагноз почти совсем не вызывает у пациента отклика, то есть пациент не даёт обратной связи на интервенции терапевта. Если терапевт не реагирует на обратную связь и не подстраивает свою терапевтическую тактику к негативным[6] сигналам пациента, то у терапевта также отсутствует петля обратной связи.

Какова функция бессознательного у терапевта? Оно помогает ему сформулировать медицинские теории и выявить химическое происхождение и связи психического заболевания. Следовательно, оно позволяет нам вплоть до завершения лечения придерживаться медицинского мифа. Но от такого бессознательного следует отказаться. Хочу заметить, что необходимость или стремление говорить пациенту, что он болен, если он с этим не согласен, — не подходящее убеждение для терапевта. Нам следует уяснить себе хотя бы то, что у нас самих нет петли обратной связи со многими сторонами реальности.

МЕТАКОММУНИКАЦИЯ

Отсутствие петли обратной связи — не достаточный критерий для определения экстремального или психотического состояния. Для понимания различия между процессом г-на Э. и обычно встречающимися процессами нам потребуется ещё одно понятие: метакоммуникация.

Этот причудливый термин означает способность сообщать о каком-то аспекте общения. Метакоммуникация — способность комментировать сообщения (послания), отправителя сообщений или его, сообщения (послания), эффекты. Например, если я способен к метакоммуникации, то я могу общаться на тему своих коммуникационных сигналов, того, что я говорю, как я это говорю, чувствую или нет, понял ли меня получатель, какова причина, заставившая меня говорить, и т. п. Г-н Э. не способен к метакоммуникации; он не в состоянии говорить о том, как он общается, или о том, что говорит. Таким образом, он не может комментировать то, как он общается, не может сказать о том, проецирует он или сновидит.

МЕТАКОММУНИКАЦИЯ И «КЛУБ САДОВОДОВ»[7]

Одна из основных парадигм в классическом анализе предполагает, что в пациенте всегда присутствует кто-то, способный к метакоммуникации. Это означает, что терапевт подразумевает наличие у клиента интереса (который рано или поздно проявится) к снам, отношениям, телесным ощущениям и терапевтическим методам. По большей части пациенты, приходящие на приём к психотерапевту, способны к метакоммуникации и проявляют к ней интерес. Эти люди и их терапевты принадлежат к сообществу, которое я называю «клуб садоводов», то есть они заинтересованы в росте, развитии и способности проникнуть в суть. Подобно большинству членов всяческих клубов, члены «клуба садоводов» настроены против людей, которые не принадлежат к их клубу. Подавляющая часть нашего населения, однако, не принадлежит к «клубу садоводов» и, более того, в этом не нуждается. Для них характерны другие процессы. Некоторые из этих людей, которых называют шизофрениками, и многие другие психотические индивиды не входят в этот клуб. Они не любят, не в состоянии или считают смешным говорить о своей коммуникации и рассуждать о своих состояниях. Кроме того, многие из тех, кто сейчас читают эти строчки, не всегда способны к метакоммуникации. Сам я, например, когда охвачен приступом гнева, терпеть не могу налаживать метакоммуникацию, то есть комментировать состояние, в котором я пребываю в момент приступа гнева. Я пытаюсь, но это мне не всегда удаётся.

НАЛИЧИЕ МЕТАКОММУНИКАТОРА: НОРМАЛЬНОГО И ПСИХОТИЧЕСКОГО

Таким образом, термины «нормальный» и «психотический» уточняются с помощью понятий, определяющих способность индивида работать с имеющимися процессами. «Нормальный» индивид способен к метакоммуникации. Находясь в экстремальном состоянии сознания, он на время утрачивает эту способность. «Психотический индивид» не способен к метакоммуникации в течение длительных периодов времени. Отсутствует необходимая третья часть, способная описывать как первичный, так и вторичный процесс. Никого нет «дома», кто мог бы давать разумные интерпретации происходящего. Нет никого, по крайней мере, в данный момент, кто был бы заинтересован в обсуждении данной терапевтической стратегии. Под словом «никого» подразумеваю, что нет никого на данный момент доступного. После выхода из экстремальных состояний сознания многие люди говорят, что чувствовали, будто «наблюдатель» находился где-то под водой или в дальней комнате. Поскольку существуют длительные промежутки времени, когда отсутствует доступный метакоммуникатор — от данного текущего момента до длительных периодов во времени, мы видим, что в большинстве случаев психоз относится к преходящему, временному состоянию, которое меняется во времени.