Вся деревня собралась поглазеть на посвящаемого несчастного меня. Ну, любуйтесь, любуйтесь, извращенцы и садисты. Хлеба и зрелищ захотелось вам, да?

Нет, я вообще-то не против того, чтоб быть закаленным, так что фиг с ним.

…Эм, нет, беру свои слова обратно. Кажется, я уже свое хозяйство там отморозил. Дрожащими губами я сипло спросил у Агнара, стоящего рядом и с преданным участием глядящего на мои муки, сколько еще осталось — пятнадцать минут. А ведь пацану через год через эти же садистские обряды проходить.

…Пятнадцать минут длились бесконечно. Но вот мне сказали, что испытание пройдено, и я могу вылезать.

Фуууф, полотенце, теплая одежда — никогда бы не думал, что так обрадуюсь своей мешковатой рубахе и потрепанным штанам.

— Выпей, моя Рада заварила — чтобы не заболеть. — Анвар протянул мне чашу с ароматным дымящимся отваром.

Глотнув, я почувствовал обжигающую горечь, заполнившую рот.

— Ну что, Анвар, когда следующее-то испытание? — спросил я, все еще трясясь мелкой дрожью.

— Отдохни пока, — хохотнул он. — Вы, горожане, неженки, не привыкли к такому.

***

Вечером были танцы. Да-да, тут бывали увеселения. Никакой экзотики, все вполне, как в нашем мире — темнота, укрывшая общину, языки огня от костра, жареное мясо, местный алкоголь, музыка, извлекаемая из дудочек примитивного типа, девушки, кружащиеся вокруг костра. И одна из них вполне недвусмысленно глядела на меня. Но я не спешил присоединяться к Ли. Я сидел, потягивая волшебный травяной чай Рады и глядя на пляску пламени. Это был пик умиротворения. Мне хотелось продлить эти мгновения как можно дольше. Но идиллию нарушила Ли, подсев ко мне.

— Поздравляю, ты преодолел первую ступень, — заулыбалась она мило и очаровательно.

Я залюбовался отблесками пламени, игравшими на ее роскошных длинных волосах золотистого оттенка.

— Спасибо. Ерунда, — отмахнулся я. — Я думал, сложнее будет. — Хм. Это прозвучало, как бахвальство? Неужто я пытаюсь выпендриться перед девицей?

— Знаешь, мы могли бы с тобой…

— Что? — в тревожном ожидании я замер.

— …прогуляться как-нибудь. — Она снова невинно улыбнулась.

«Фуф. Уже от девушек шарахаюсь, как от проказы».

На самом деле я просто беспокоился, как бы не обмануть ее надежд. Я ведь не знаю, каких воздушных замков она уже понастроила в голове.

— Да, конечно, обязательно. Слушай, кажется, твой брат недолюбливает меня.

— Да ты что! — горячо возразила она. — Он рассказывал, что однажды приревновал твою соседку к тебе, но с тех пор много воды утекло. Роб ведь собирается жениться на Саре, ты разве не слыхал? Так что он не прочь поладить с тобой, поверь мне.

Я обернулся и поглядел на Роба, разговаривавшего с отцом. Уловив мое внимание к себе, он дружелюбно помахал рукой и улыбнулся.

Вот как. Семья потенциальной невесты уже не горит желанием прикончить меня — это радует. То есть я до сих пор не знаю, стоит ли мне связывать себя такими узами, но в будущем… может, я найду способ одновременно и жизнь свою наладить, и сына Маха поискать.

После гулянки он подошел ко мне и завел беседу:

— Дружище, я тут хотел сказать… ты прости меня за тот случай. Глупо вышло.

— Ерунда, я уже ничего не помню, — с улыбкой отозвался я.

— Слушай, я слышал, что ты грамоте обучен и книжки любишь. Так у нас дома есть несколько — может, отдать тебе?

— Правда? О, братишка, буду тебе по гроб жизни благодарен! — искренне воскликнул я.

— Да не вопрос. Пошли.

Я двинулся за ним. Брат Ли был невысок, худощав, но, судя по точным уверенным движениям, ловок и быстр. Такие же светлые, как у сестры, волосы парня были коротко стрижены. Обыкновенный, в общем, парнишка, с обыкновенной внешностью — это он мне тогда из-за конфликта неприятным типом показался, но я, похоже, ошибся в нем.

Роб жил на одной из боковых улиц. Точнее, вся его семья жила. Такой же небольшой и скромный дом, как у всех. Я подождал на крыльце, пока он вынесет мне свои книги.

— Прихватил все, которые были. Впрочем, это тебе явно не интересно, — сразу убрал он в сторону книгу по растениям.

— Ты этим интересуешься? — указал я на книгу.

— Да. Мать отправляла в детстве травы полезные собирать в лесу… Во! Гляди. Любишь такое?

Я взял в руки потрепанную книжку. Пьесы — трагикомедии. О, местные вполне могут быть приобщенными к культуре. Неплохо. Хотя вообще-то пьесы я не люблю. Но за неимением под рукой томика Гюго и такое чтиво будет желанной литературой.

— Вот еще. — Протянул мне новоиспеченный товарищ сборник поэзии. — А, ну это тебя вряд ли заинтересует. — Указал он на томик дамского, судя по названию, романа.

— Ли тоже любит читать? — с любопытством спросил я.

— Да она за новую книжку убить готова, — пошутил Роб. — Мать сокрушается, что неправильно она в деревне родилась, ей бы среди знати жить с ее замашками.

— Отличная девушка твоя сестра, Роб.

— Ты ей тоже нравишься, — подмигнул он.

— Эм… ладно, потопал я, бывай. И спасибо за книги.

А ведь неплохой, кажется, мужик этот Роб.

Настало время следующего испытания. По правде сказать, я боялся (ну да-да, я тот еще трус порой), что меня заставят на этом дебильном посвящении делать что-то либо ужасное, либо постыдное. Хотя, если бы задания выходили за рамки того, что я готов физически и этически выдержать, то я бы, конечно, послал всех нафиг. Но пока все шло более менее приемлемо.

В нашем мире в архаичных племенах людей инициировали схожим образом. То в ледяную воду прыгай, то ледяными простынями оборачивайся и суши их теплом своего тела, то угли горящие глотай или пройдись по ним. Правда, я со всей наивностью своей души надеялся, что до углей у нас не дойдет — такой травмы мое горло плохо переживет, да и ступни жаль.

Все оказалось куда проще. Испытание было назначено на один из чудных прохладных вечеров. Один из мужиков разжег костер в центре деревни, меня пригласили сесть максимально близко к нему.

— Наши праотцы были уверены, что настоящий муж должен гореть внутренним огнем, — заговорил стоящий рядом Анвар. — Про магов и говорить нечего. Они могли есть горящие уголья…

Ну я же говорил!

— …ходить по ним босыми ногами. У нас есть легенда о великом воине, который после битвы с врагами настолько воспламенился душой, что его одеяния сгорели на его теле, и воину пришлось залезть в чан с холодной водой, чтобы остудить свой пыл. Вода вокруг него сильно нагрелась, забурлила, пришлось ее менять. И только тогда великий воин остудил пламя внутри себя.

Пока Анвар заливал мне в уши пафосную легенду, тот же деревенский мужик, что разжег костер, стал бросать в него горсть… это сушеный перец, что ли? Ой, ну все ясно с вами.

Уже через несколько мгновений у меня в глазах защипало, а в горле запершило. Не смертельно, конечно, но я вам скажу — ощущения не из приятных. Прямо вот совсем. Я усилием воли подавил желание потереть глаза. Анвар сказал, что настоящий мужчина терпит невзгоды без единого дрожания в мускулах. Не то чтобы дикарские представления о жизни общины стали для меня авторитетом, но прослыть в их глазах изнеженной принцессой мне бы не хотелось. Весь этот бред с испытанием — это, конечно, просто смешно, нелепо и верх мракобесия, но сила духа в глазах этих людей значила очень много — и в моих тоже. И мне было бы не в кайф дискредитировать себя перед теми, с кем я собирался прожить, возможно, оставшуюся жизнь.

— Выпей это. — Мне протянули чашу с подозрительно пахнущим отваром.

Я залпом осушил ее.

В первые несколько секунд — ничего. А потом как полыхнуло во рту.

— Что… вы… мне дали? — спросил я, с трудом дыша.

— Пламенную воду.

Ох, спасибо, это все прояснило!

Я не мог дышать. Я горел. Все мое горло и весь мой рот обратились в сплошной огонь. Это было невыносимо!

Я старался не задохнуться и одновременно не выказать перед всеми своих позорных мучений. Даже не знаю, что было ужаснее — огонь или невозможность нормально вдохнуть.