— Да нет же, я про другое! Ты должна свести каждому из рабов его клеймо! Скажи, что можешь это сделать — умоляю, скажи!

— Всем не смогу, — задумалась она. — И это твое желание? Вместо того, чтобы выбрать магию или какой-нибудь способ самому себе упростить жизнь?

— Скольким сможешь свести клеймо? — проигнорировав ее скептический тон, спросил я.

— Так и быть — друзьям твоим сведу. Как ты говорил — старик и мальчишка?

— Только двоим? — поник я.

— Уж прости, крошка, я все же не благотворительный фонд. Итак, ты выбираешь…

— Сведи клеймо старику и мальчишке. Мах и… ох, как же зовут пацана…

— Да не беспокойся. Я знаю, о ком ты.

— Мысли мои читаешь, плутовка такая?

— Да ты же просто вопишь в них, и читать не приходится.

— А дальше что? После исполнения желания?

— Я перемещу тебя наверх, к твоим друзьям. Все выжившие двигаются в направлении той пещеры, где река, потому что шахты и другие пещеры завалены сильнее всего. Так что просто дождись там своих товарищей.

— И что нам, прыгать сюда?

— Не стоит, кости еще переломаете. Твое-то падение я сгладила. Ладно, так уж и быть, в качестве подарка материализую веревочную лестницу рядом с тобой — пользуйтесь на здоровье.

— Спасибо, что ли…

— Пожалуйста, крошка. Пользуйся чужими дарами с умом. И постарайся не сдохнуть на поверхности этого мира в первый же день.

— Можно еще вопрос?

— Задавай.

— Ты ведь сказала, что моя душа хранит место для магии… но если ты просто исполнишь мое желание, разве место не останется пустующим? И разве это не против правил этого шизанутого мира?

— Ах, лукавишь, дружок, — усмехнулась она. — Еще одно желание выпросить хочешь — магию. Не работает это так. Не могу я. Но ты еще можешь передумать — вместо сведения клейма…

— Не надо, — перебил я. — Все в силе.

— Хорошо, будь по-твоему. А теперь закрой глаза, крошка, а то в обморок еще упадешь.

— Закрыл, Указующий Не-Пальчик, — улыбнулся я.

— Ну ты и сволочь.

Меня закрутило в вихре порывистого ветра и понесло наверх. Тошнота подступила вплотную к горлу. Когда все закончилось, я осторожно открыл глаза. Я был в том же месте, где находился до взрыва. Моему взору предстала чудовищная картина: Оскал лежал с пробитым камнем черепом, чуть поодаль от него по полу было размазано кровавое месиво, которое некогда было рабом, желающим ценой чужих жизней купить светлое будущее для своей семьи.

Дожидаясь других рабов, я времени зря не терял. Очнувшись от первоначального потрясения после всей дичи, которую пережил, я стал думать о делах насущных.

Рядом со мной лежала, как и обещала Не-Пальчик, веревочная лестница. Какой бы занудной и вредной ни была, а ведь реально помогла! Ну, спасибо, Перст Указующий.

Также на полу валялся факел. Горел. Это хорошо. Кажется, это факел Оскала. И как уцелел? Еще одно чудо, которое должно мне помочь.

Пока никого не было рядом, я справил нужду, параллельно думая о том, что человек, вопреки всем своим духовно-культурным запросам, довольно низок. Тут камни на головы рушатся, люди пачками умирают где-то неподалеку, магическая какая-то хрень творится, а я что? А мне хочется ссать, жрать и спать. Вот прямо упал бы сейчас тут и проспал бы суток трое — таким себя разбитым ощущаю. Воистину человек — самый громадный парадокс вселенной: и венец творения, и червь ползающий одновременно.

Закончив с туалетом, я с факелом в руке направился к трупу Оскала. Прислушался к себе при виде его разбитой морды: чувствую ли сострадание? Как ни старался, не смог обнаружить его в глубинах души. Правильно ли это?

Обыскав громилу, нашел у него в кармане лишь две медные монеты. Так, вот и местная валюта. Рабам, насколько понимаю, на карманные расходы бабок никто не выдает, а тут — на тебе. Видать, хоть и остался Оскал с клеймом, а все-таки был на особом счету у хозяев своих. Зря, что ли он, товарищей своих предал, а потом взорвать собирался?

Больше ничего у него полезного не нашлось. Нож, которым хотел зарезать меня, лежал рядом. Взял его — он куда важнее монет и наверняка непременно пригодится. Провел пальцем по клинку: ах, чтоб его! Острый какой. И длинный. Полезная находка. Нож складывался. Сложив, я убрал его в карман штанов, монеты туда же.

Поднявшись, направился к тому, что осталось от раба, взорвавшего пещеры. При виде этой картины замутило бы даже самого крепкого и черствого мужика. Поспешил отойти подальше.

Ждать пришлось недолго. Я успел осмотреть пещеру, но не нашел в ней ничего, что можно было бы забрать с собой. Вскоре послышались шаги. Еще через некоторое время показались выжившие. Один из них шел с факелом в руке, некоторые несли с собой какие-то вещи.

— Дан! — вскрикнул Мах.

Увидев его и пацана живыми, я ощутил, как огромный камень, тянувший меня в пропасть, отпустил.

— Вы в порядке? — быстро спросил я, подбегая к старику.

Я внимательно всмотрелся в его шею. Ах, зараза, не видно ничего. Седые волосы Маха спадали на плечи и закрывали шею.

— Порядок, за меня не переживай. Как ты выжил?

— Провалился под пол — буквально. Взрыв открыл проход в нижние пещеры. Я чудом уцелел при падении. А внизу нашел вот это, — уже громко, чтобы слышали все рабы, произнес я, подходя к веревочной лестнице и поднимая ее. — Там, внизу есть еще пещеры. Думаю, нам стоит спуститься и продвигаться по ним.

— И что нам это даст? — спросил один из рабов.

— Возможно, выведет наружу.

— Чепуха, — морщась и хмурясь, возразил тот же мужик. На вид ему лет пятьдесят — довольно крепкий на вид. — Все знают, что выход из этого подземелья только один — и он намертво завален камнями. Мы все тут сдохнем.

— Не надо так категорично, — сказал я дружелюбно. — Вы ведь не знаете, что там внизу.

— А ты знаешь, что ли?

— Нет, но мы не можем просто сидеть здесь сложа руки.

— А ты погляди на раненых. Они при спуске вниз уже подохнут, не говоря об опасном и неопределенном путешествии по пещерам.

— Давайте-ка для начала все передохнем, а уж потом решим, как быть, — миролюбиво, но твердо заявил Мах.

Пока все устраивались на отдых, я оглядел рабов. Ровно четырнадцать человек вместе со мной. Не густо.

Я прошелся между ними и зафиксировал в голове наблюдения и ответы на вопросы. Пять тяжело раненых, одна из них — женщина. Вряд ли выживут. Серьезные травмы и потеря крови. Еще несколько человек с повреждениями легкой степени. Еще две женщины, остальные все мужики. Присев рядом с пацаном (он был здесь единственным ребенком), я спросил:

— Как жизнь, братец?

— Ползу еще, — криво ухмыльнулся он.

Я бросил взгляд на его шею. Тату не было! Молодец Перст — не обманула!

— Молоток! Травмы, раны?

— Нет, ушибы да синяки только. А ты как?

— То же самое. Ну что, пойдешь со мной вниз?

— Пойду. Здесь оставаться бессмысленно, — решительно заявил он. — Ты что-то видел внизу?

— Нет. Я побывал только в одной пещере. От нее отходят тоннели. Углубляться не стал, чтобы скорее вернуться сюда.

— Как ты обратно поднялся?

— Веревочная лестница, — сказал я, глядя в ту сторону, где она лежала. А лежала она аккурат возле большой каменной глыбы с острым верхом. — Видишь камень? Никогда не отличался меткостью, но этот бросок мне удался. Закрепим опять за тот же камень и спустимся.

Он кивнул, и мы помолчали.

— Сколько там было детей?

— Шестеро.

— И все, рожденные здесь?

— Кроме еще одного пацана. Его, как и меня, лет в двенадцать сюда отправили за грехи родителей.

Мне хотелось заорать во все горло. Дети, погребенные под обломками. Дети, не видевшие солнечного света. Мог ли я успеть? Мог ли я предотвратить? Никогда не узнаю — и буду до конца жизни мучиться этим вопросом.

— Что у нас с провизией, не знаешь? — спросил у мальчишки, блокируя боль в груди и мрачные мысли в голове.