— Не откажусь.

— Вот и отлично!

И оба достойнейших кавалера в сопровождении мадам Розали удалились отмечать приятную для всех встречу.

Розанчик и Шиповничек остались в приемном покое.

"Как с ней заговорить? Может, сама что-то скажет первая?" — доблестный паж краем глаза поглядывал на кузину и не спешил идти в атаку.

Шиповничек с интересом разглядывала украшенные гирляндами и цветочными подвесками стены зала, огромные резные колонны, наблюдала, как юркие служанки и лакеи доводят внутреннее убранство до совершенства. У неё почти кружилась голова, когда она смотрела на расписанный венками красно-белых роз высокий потолок.

В зал проникало достаточно света, но казалось как-то сумеречно, как в театре днём, когда декорации уже на местах, готовы для вечернего представления, но ещё не оживлены лучами праздничных огней.

Утреннее солнце лилось в большие окна, их верхняя половина рассеивала свет цветными стёклами витражей, нижняя оставалась прозрачна. Тяжёлые бархатные шторы не заслоняли свет. Кто-то из слуг укреплял их толстыми витыми шнурами с длинными кистями. Золотой шёлк кистей искрился на солнце.

— Ой, как же тут всё здорово… — мечтательно протянула Шиповничек, нарушив наконец молчание.

— Это ещё не здорово! Потом, при свете, когда начнётся бал и будет музыка, вот потом ты увидишь, как будет красиво, — вмешался в ее мысли Розанчик. — Ты знаешь, вечером эти все маленькие фонарики светятся, а в саду будет фейерверк! Может, ты хочешь посмотреть сад?

— Ещё бы! Розанчик, ты не представляешь, как я хочу увидеть всё: и сад, и дворец, и всё-всё! — обрадовалась Шиповничек и тихо добавила с явным почтением: — Ты ведь, наверное, здесь всё знаешь.

— Естественно, — у ее кузена даже уши покраснели от удовольствия. — Я здесь всё знаю, ведь я — паж при этом дворе с шести лет. Спроси любого, вряд ли найдётся другой, кто лучше меня знает этот дворец и этот двор тоже!

— Неужели ты знаком со всеми знатными вельможами, которые приехали на бал? — с завистью смотрела на него Шиповничек.

— Не со всеми, конечно. На балу обязательно будут гости, приехавшие впервые.

"Я, например", — подумала Шиповничек.

— Но постоянных посетителей и придворных я, разумеется, знаю и со многими дружу.

— Здорово. А можно мне тоже с кем-нибудь познакомиться? Из твоих хороших друзей, — робко попросила Шиповничек.

— Обязательно! Пусть они все только проснутся и спустятся на утренний приём. Уж я тебя со всеми познакомлю.

Розанчик засмеялся от собственных радужных мыслей:

— Моя кузина — настоящая красавица, ты затмишь всех придворных дам!

— Ты серьезно так думаешь? — Шиповничек покраснела.

— Ясное дело! Пошли, пройдемся по дворцу и по саду.

Розанчик взял сестру под руку и увлек за собой к огромной неплотно закрытой двери.

— А что там?

— Сейчас увидишь, — таинственно подмигнул Розанчик и потянул закрученную в виде лепестка "рококо" позолоченную ручку. Дверь бесшумно открылась.

— Прошу вас, мадемуазель!

Переступив порог, Шиповничек попала в длинный зал, залитый светом. Огромные, почти от пола, стрельчатые окна совсем без штор украшали тонкие планки многоэтажного переплёта. Он расходился веером, переплетался паутиной и придавал окнам благородно-старинный вид. Светлый узорный паркет цвета солнечных зайчиков; стены обиты кремовым лионским шёлком со светло-коричневыми розочками и нежного фисташкового цвета веточками. Ни столиков, ни скамеек в боковых проёмах между колоннами по сторонам зала.

Шиповничек рассудила, что здесь полагается находиться стоя, вся обстановка выглядела строго и торжественно. Она перевела взгляд на дальний конец зала и увидела…

— Боже мой, это настоящий трон!

— Естественно, раз это Тронный зал, — невозмутимо подтвердил Розанчик. — Там даже не один трон, пошли, посмотрим.

Проходя мимо окон и колонн, Шиповничек слегка склоняла голову то в одну, то в другую сторону и мысленно милостиво улыбалась в ответ на низкие поклоны воображаемых дам и кавалеров, собравшихся, чтобы приветствовать её.

Они с Розанчиком подошли к полукруглому возвышению, куда вели три ступеньки. Подиум и ступеньки покрывал тёмно-зелёный с разводами ковер. По центру, вплотную к стене, стоял огромный старинного вида трон очень тёмного дерева. С высокой спинкой, украшенной острыми, готическими зубцами с резьбой. Массивные подлокотники — также резные; все завитки покрыты потускневшей от времени позолотой. Вместо ножек у трона толстые узорчатые стенки с трёх сторон, только лицевая — открыта. Казалось, будто трон вырезан из цельного куска дерева.

На полированной спинке сидения, по центру, великолепной инкрустацией из более светлых оттенков дерева и перламутра блестел герб рода Алой и Белой Розы. Длинный меч остриём вниз, с роскошной рукоятью, оплетённый стеблями двух роз. Их цветки симметрично смотрели в разные стороны под перекладиной эфеса меча. Слева светилась всеми оттенками, вызывающими в памяти цвет утренней зари, алая роза — инкрустация красного дерева (ещё обработанного специальным раствором для большей яркости окраски); справа — белая роза, сверкающая перламутром. Две половинки венка из листьев и бутонов огибали картину, не смыкаясь над мечом. Над головкой эфеса сияла дугой золотая корона.

Инкрустировали спинку трона столь искусно, что картина как бы вросла в неё. По обе стороны от главного стояли два трона поменьше, тоже с высокими спинками, похожие по форме, но с мягкими сидениями, обитыми коричневым бархатом, под цвет дерева. Два меньших трона стояли ближе к краю подиума, их отделка блестела свежей позолотой, и крупный жемчуг мягко сиял в завитках верхней резьбы. Их инкрустации изображали только одну крупную цветущую розу с тонким серпом золотой короны над ней. На левом троне — алую, на правом — белую.

Шиповничек с изумлением разглядывала трёх темных гигантов. Гостья не решалась подняться на возвышение и тронуть хотя бы самый крайний завиток резьбы на ручке царственного предмета. Она думала о том, сколько поколений королей сидело на этих тронах. Казалось, она слышит шелест их пурпурных мантий. Из глубины веков её возвратил голос Розанчика:

— Правда, впечатляет? Мы в Тронном зале малого дворца, сестричка. Хоть это резиденция принцесс, главный королевский трон — историческая ценность, стоит именно здесь. Потому что короновались Розы в Тюильри. Принцессы приветствуют здесь своих дам и кавалеров каждое утро. Вон там, — паж махнул рукой на пустой зал, — выстраиваются все придворные и гости. С одной стороны дамы, с другой кавалеры. И ждут, пока появятся принцессы. Они выходят из этой боковой двери, видишь? Это ход прямо в их покои.

Шиповничек только сейчас заметила дверцу слева от возвышения и боковую лесенку, тоже в три ступеньки.

— А вторая зачем?

— Понимаешь, когда выходят принцессы, они поднимаются там, сбоку. А если какой-нибудь посол хочет поприветствовать их или преподнести подарок, он становится на колени на этой широкой лестнице, где я сейчас. Или когда кого-нибудь представляют ко двору, он тоже подходит сюда и, встав на одно колено, склоняется перед принцессами.

— Интересно…

— Да, а ещё, когда принцессы были маленькие, ну, несовершеннолетние, они появлялись там же, где заходили мы, шли через весь зал, и все им кланялись. А король Тонкошип VII, Багряный, сидел на этом троне, — Розанчик подошёл к трону и по-хозяйски положил руку на подлокотник. У Шиповничек подпрыгнуло сердце. — Так вот, король сидел здесь, принцессы подходили, делали реверанс и занимали свои троны. Мадемуазель Скарлет — слева, а мадемуазель Бьянка — справа.

Троны наследниц сделаны на заказ после рождения принцесс-близнецов, а королевский трон очень старинный… Он привезён из Лувра — главного дворца, сюда, в Тюильри`. Ещё короли династии Лилий сидели на нём, а полтораста лет его реставрировали после погрома дворца и сделали инкрустацию — герб Алой и Белой Розы. Как раз перед восхождением на престол Тонкошипа I, в 1848 году. Ты подойди, глянь поближе, это великое произведение искусства! Чтобы исполнить заказ короля, из Флоренции приезжал сам Физалис Франшетти — знаменитый итальянский декоратор, большой мастер.