– Это просто царапина, – я внезапно испугалась, что кровь каким-то образом выдаст меня. Знаю, это было глупо и не рационально, и все же.
Хани-Ганн укоризненно покачал головой и, остановившись напротив одной из дверей, поставил меня на ноги.
– Простите, лэра, нужно снять защиту.
Я понимающе кивнула и огляделась, все еще не узнавая коридор, в котором мы оказались. Странно, что в замке не слышна была музыка, ведь бал, по идее, еще не закончился. Да и в коридоре я не слышала шагов оборотня, пока он меня нес, хотя пол был каменный и не покрытый ковровой дорожкой. Стены были отделаны каким-то минералом с небольшими сияющими вкраплениями, и я готова была поклясться, что ничего подобного раньше не видела.
Распахнув дверь, Хани-Ганн не дал мне ступить внутрь, ловко подхватив на руки. Я прерывисто вздохнула от неожиданности, но протестовать не стала, окончательно придя к мысли, что спорить с альфой бесполезно, он все равно сделает все так, как ему хочется.
Пройдя несколько шагов, оборотень сгрузил меня на что-то мягкое и пружинящее. Я попыталась соскочить, увидев, что это его постель, но он не пустил, положив руки мне на колени.
– Это не господские апартаменты, – криво усмехнулся он, глядя на меня снизу вверх. – Гостиной у меня нет, только спальня. А теперь, маленькая лэра, займемся вашей раной.
Я не смогла противиться его воле, даже взгляд отвести и то была не в состоянии. И когда он, больше не слушая возражений, приподнял мне юбку, лишь судорожно всхлипнула.
– Не понимаю, чего вы боитесь, – усмехнулся оборотень. – Того, что мы остались вдвоем в столь компрометирующей ситуации? Или того, что не сможете с собой справиться?
Его теплая рука скользила по моей ноге, задирая юбку все выше, пока, наконец, не показалась рана. Кровь уже не текла, свернувшись и немного закрыв порез, но выглядело все равно скверно. Увидев это, Хани-Ганн выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы.
– И вы собирались добираться пешком? – он покачал головой. – Маленькая глупая лэра.
Мое сердце отчаянно колотилось о ребра, и вовсе не от страха. Оборотень был слишком близко. Меня окутало его пряным мускусным ароматом, сознание будто плавало в густом сиропе, а кожа плавилась от жара при каждом легком прикосновении.
Ответить что-то? Выдать себя голосом?
С трудом отведя взгляд от мужчины, я сглотнула. Надо бежать отсюда. Бежать как можно дальше и скорее. Этот волк итак знает обо мне слишком много. Уже одного того, что я ученица лесса Элькейна, достаточно для того, чтобы обвинить меня в шпионаже и наказать по законам Аттинора. А у Драконов они очень суровые.
– Надо промыть, – кажется, оборотень не обратил никакого внимания на мое участившееся дыхание. Его больше беспокоила рана.
Выпустив мою ногу, он поднялся и удалился в уборную, видимо, за водой. Но у самой двери обернулся.
– Никуда не уходите, – хмуро посоветовал он. – Я вас все равно найду.
Это не звучало угрожающе, но сразу стало ясно, что лучше оставаться на месте и не создавать себе лишних проблем на ровном месте. Сделав несколько глубоких вдохов, я попыталась успокоиться. Ничего страшного не произошло. Кажется, он все же поверил в мою версию о том, что я всего лишь гуляла.
Но как я ни пыталась сосредоточиться, мысли снова и снова возвращались к твердым губам оборотня, к его серо-стальным глазам, от которых невозможно было отвести взгляд.
Будто услышав, о чем я думала, Хани-Ганн вернулся в комнату, неся в руке смоченное водой полотенце. Больше не церемонясь, он сел на пол и закинул подол юбки мне на колени. Казалось, вид моих обнаженных ног его не трогал, так сильно он был сосредоточен на оказании помощи, но я заметила, как трепетали его ноздри, стоило ему снова почувствовать запах крови.
Теплые мужские руки мягко обхватили мою лодыжку. Влажная ткань холодила кожу, снимая боль, и я прикрыла глаза, чтобы хоть немного отрешиться от происходящего. Внизу живота будто бы скрутился тугой узел, и отчаянно хотелось свести ноги вместе. Я не первый день жила на свете, и знала, откуда берутся дети. То, что со мной происходило, я тоже прекрасно осознавала, не понимала только, почему это все именно так, а не иначе. Раньше такая реакция, но гораздо слабее, была на Сильвана. Дыхание замирало в груди, сердце, наоборот, начинало бешено колотиться, а все тело наливалось какой-то сладкой истомой.
Больно не было, даже когда мужчина чуть сильнее надавил на край раны, стирая засохшую кровь. Осознав свою оплошность, он легонько подул, обдав мою ногу горячим дыханием, и мне пришлось с силой вцепиться пальцами в покрывало, чтобы не притянуть его голову к себе и не впиться в губы требовательным поцелуем.
– Ну вот и все, – голос оборотня вернул меня к действительности. – Осталось только перевязать.
Как выяснилось, тряпица для перевязки у него тоже была. Осторожно обмотав раненую ногу, он ловко завязал бантик и, подняв голову, улыбнулся. Перехватив мой напряженный взгляд, Хани-Ганн мгновенно нахмурился и, чуть склонив голову набок, скользнул руками по моим ногам вверх, к коленям. Я не дернулась, не сделала попытки отодвинуться и ничего не сказала, мечтая лишь о том, чтобы он продолжал свою игру.
Руки оборотня скользнули выше, туда, где уже заканчивалось нижнее белье, но он больше не смотрел на мою реакцию, поднимая платье. Я лишь судорожно сглотнула, когда он придвинулся ближе, вклиниваясь между моих бедер, и подалась навстречу, когда мужчина, сменив позу и склонившись надо мной, потянулся к моим губам.
На миг в голове мелькнула мысль, что это все неправильно, что надо остановиться, но ее смыло волной какого-то безумия, охватившего меня. Тело горело в тех местах, где его касались губы волка в жадных, требовательных поцелуях. Он уже избавил меня от одежды и отступать точно не собирался. Я металась по постели, отвечая на каждое его прикосновение и не до конца осознавая, что со мной происходит.
Для простолюдинов вроде меня репутация не так важна, как для аристократии, но я всегда думала, что первый раз у меня точно случится по большой любви, а не вот так, спонтанно, еще и с волком. Но его руки скользили по моей разгоряченной коже, выметая из головы все протесты и сомнения. Я хотела этого мужчину. Хотела сильно и неистово, и когда его губы спустились к моему животу, лишь со стоном подалась навстречу.
Хани-Ганн поднял голову, и в его потемневшем взгляде не было ничего человеческого, лишь одна звериная жажда. Я, не отрываясь, смотрела ему в глаза, пока он стремительно избавлялся от собственной одежды.
– Бренн, – мой голос прозвучал хрипло. Он ухмыльнулся и, отбросив прочь последнюю деталь гардероба, навалился на меня сверху.
– Не сейчас, – рыкнул он мне в ухо, опалив чувствительную кожу своим горячим дыханием.
– Потом будет поздно, – я уперлась ладонями его в грудь, хотя больше всего мне хотелось обвить его шею руками, притянуть к себе и никогда больше не отпускать. – Ты будешь первым.
– Я знаю, – самодовольно усмехнулся волк. – Ты пахнешь невинностью. Не бойся, я буду осторожен.
Но его внимательный, звериный взгляд говорил об обратном. Однако я впервые в жизни, наверное, была смелой и без страха позволила этому мужчине сделать то, чего нам обоим так сильно хотелось.
Почти до середины ночи наши тела сплетались на влажных и смятых простынях, но мне все равно было мало, я никак не могла им насытиться, искала в полумраке его губы, ловила его рваное дыхание, скользила пальцами по гладкой бархатистой коже, чувствуя сталь напряженных мышц под ней и сумасшедшее биение его сердца под моими ладонями.
Наверное, вернувшись в Снежный замок, я буду с тоской и грустью вспоминать его сладкие, упоительные поцелуи, его нежные руки и острые клыки на моей сонной артерии, оставившие глубокий укус-метку.
– Прости, маленькая, – чуть шершавый язык прошелся по сочащейся кровью ране, принося неожиданное облегчение. Его губы высушили слезы на моих щеках, а во взгляде было столько искреннего раскаяния, что мои губы невольно расплылись в счастливой улыбке.
