Странно, обычно у меня достаточно посредственная память на лица, да и вообще память — это не мой конёк, но тут я вспомнила его буквально сразу. И даже имя. Этот день становился каким-то безумным.

— Привет.

Вот так просто. Привет. Будто мы знакомы тысячу лет, а не пару минут.

— Здравствуйте.

Я настороженно огибаю машину и подхожу к водительской двери. Мурашки толпами носятся по спине, и горячая волна беспокойства поднимается в груди.

— Мия, если не ошибаюсь?

— Предположим, — я в замешательстве обвожу взглядом парковку. — Чем я могу вам помочь?

Чувство тревоги нарастает, грозя перерасти в панику. Но мне в глаза сразу бросается успокаивающий факт, что мы не одни. Через пару рядов от нас в машину с шумом загружает продукты многодетная семья. Дети бегают вокруг матери, пока та пытается выгрузить пакеты в багажник. А напротив, чуть левее, облокотившись на машину стоит какой-то хмурый, небритый мужик в пальто и безразлично копается в телефоне. Факт того, что нас окружают люди успокаивает.

— Тогда на остановке, ты обронила подвеску. Откуда эта вещь у тебя?

Я удивленно вскидываю брови и в упор смотрю на него. Из всех возможных тем для разговора, эту я ожидала меньше всего.

— Простите, не хочу показаться грубой, но какое вам дело? Это такой глупый способ познакомиться?

— Слушай, просто отдай мне украшение и я уйду, ясно?

Ситуация приобретала какую-то идиотскую окраску. Выходит, все же меня пытаются ограбить, только вежливо.

Я бросаюсь вперед, чтобы запрыгнуть в машину, но парень оказывается проворнее и захлопывает дверцу прямо у меня перед лицом.

— Не делай глупости, малышка, — рычит голос мне прямо в ухо, и ноги подкашиваются от ужаса.

Резко развернувшись, я оказываюсь с грабителем лицом к лицу.

На парковке слишком тихо, и я понимаю, что семейство уже несколько минут как уехало.

— Я же говорил, что это бесполезно, — вдруг подает голос небритый мужчина в пальто. Убрав телефон в карман, он подходит ближе и останавливается в нескольких метрах, скучающие глядя на нас. — Она не отдаст по доброй воле.

— Кай, я просил не вмешиваться.

— У нас нет времени, чтобы разводить сантименты.

То что эти двое заодно, приводит меня в отчаяние.

— Уберите руки, или я закричу! — выдавливаю из себя я, чувствуя однако, что от ужаса еле разжимаю челюсти.

Мужчина рядом холодно ухмыляется, и разводит руками, как бы приглашая исполнить угрозу.

— Валяй, смертная. Я сверну тебе шею раньше, чем ты откроешь рот. — ухмылка пропадает с его лица. — Мне наскучил этот балаган, Дрейк. У тебя минута, потом я сделаю все сам.

Господи, во что я вляпалась? Перед глазами плавают чёрные мушки, обещая, что скоро от напряжения я упаду в обморок.

Дрейк выдыхает сквозь зубы и снова поворачивается ко мне.

— Я просто заберу кулон. Я не сделаю тебе больно.

Как кролик на удава, я смотрю на него молча, не смея даже дёрнутся. Угроза Кая не кажется пустой, и лучшее что я могу сделать — это просто отдать эту чёртову безделушку.

С чего я вообще взяла, что она принадлежала отцу? Может я нашла ее где-то в лесу. В конце концов, пусть забирают, если им так нужно, и проваливают. Эта золотая побрякушка не стоит моей жизни.

Видимо, приняв мое молчание за согласие, Дрейк протягивает руку к моей шее, но тут же с ругательством отдергивает ее, словно обжегшийся.

Дальше все происходит мгновенно. Я пользуюсь моментом и распахнув дверь, ныряю в машину, Кай бросается ко мне, но путь ему перекрывает Дрейк. Все это я успеваю заметить в зеркальце заднего вида, когда моя машина с рёвом вылетает с парковки.

Вдавив педаль газа в пол, я гоню свой старенький форд к дому. Ужас и адреналин подстёгивают меня, обостряя восприятие до предела. Несколько раз я пролетаю на красный — мне сигналят в след.

Лишь у дома, кое-как въехав во двор, я заглушаю мотор.

Сердце ухает в груди, и кровь приливает к лицу. Мне жарко.

— Какого черта это было? — я встречаюсь взглядом со своим перепуганным отражением в зеркальце заднего вида.

Темные волосы всклокочены, а лицо бледное, с красными пятнами.

Нет, в таком виде нельзя показываться Долорес. А то ее точно удар хватит. Надо немного успокоиться.

Несколько минут я просто сижу с закрытыми глазами, откинувшись на сидении. Кажется я успокоилась.

Дома горит окно гостиной — скорее всего она пьет чай в гостинной. Я вбегаю на крыльцо и начинаю барабанить в дверь.

Через минуту дверь распахивается и на пороге стоит Долорес, с недоумением глядя на меня.

— Мия, что с тобой? На тебе лица нет! — она отступает в сторону, пропуская меня в прихожую. — Я начала волноваться, тебя не было так долго.

— Долли, пожалуйста не надо вопросов. День был просто отстой.

— Ладно, все расспросы потом. Я как раз заварила чай. Будешь?

Я молча киваю, не в силах ответить. Мой страх постепенно отступает, но руки еще немного подрагивают.

Как странно, однако. Почему у меня такое чувство, что это была не просто попытка ограбления? У меня смутное ощущение, что я уже когда-то видела этих двоих. Нет, парня я уже встречала на остановке, но откуда мне знаком также и этот мужчина? Чертовщина какая-то. Чувство, что я упускаю что-то очень важное не покидает меня.

Все эти мысли проносятся в моей голове, пока я не замечаю, что сижу с остывшей чашкой чая, так и не сделав первый глоток.

Долорес сидит на против, внимательно меня разглядывая из-под очков, но вопросы она не задает. Я очень рада ее тактичности, так как пока и сама не готова ответить на некоторые из них. Отпив, наконец жасминовый чай, я слабо улыбаюсь.

— Спасибо, чай как всегда крут.

Кивнув, она начинает собирать сервиз на поднос.

— Думаю тебе не помешает отдохнуть, — она осторожно берет чашку из моих рук и гладит меня по голове. — День был сегодня… Как ты сказала? Отстой?

— Да, ты права, — я сонно потягиваюсь и улыбаюсь. — Приму душ и спать.

Уже у себя на верху, стоя под горячими тугими струями воды, я стараюсь понять все, что сегодня произошло. Кулон. Им нужен был этот кулон. Я задумчиво разглядываю его. Вещица золотая, но она не отличающаяся красотой и изяществом. Он мне никогда особо не нравился, но мысль об отце делала его дорогим и личным для меня.

В комнате после душа прохладно. Прикроватная лампочка заливает все уютным желтым светом. Долорес сама выбирала покрывала и шторы в мою комнату, после моего переезда к ней. Это было очень мило, так, как и покрывало и занавески покрывали веселые завитки цветов.

— Ты не сердись, — сказала она тогда. — Но я хотела что-то веселое и милое для твоей комнаты.

Я тогда проигнорировала ее. Мне было все равно, какие занавески на окнах, или какой коврик лежит у кровати, но все же я не хотела расстраивать Долорес.

— Спасибо, мне очень все нравится.

Сейчас же я с удивлением поняла, что мне и вправду нравится такая расцветка. Засыпая, я улыбалась.

Мне снова снится этот кошмар, в котором вокруг лишь тьма ночного леса. Я не вижу где я нахожусь, кругом мгла. Поднеся руки к глазам, я пытаюсь их разглядеть в блёклом свете убывающей луны.

«Жить. Должна выжить.»

Приятный мужской голос, похожий на голос брата и папы одновременно. Я оглядываюсь, пытаясь найти его источник. Маленький проблеск света, между деревьями, мерцает вдалеке, словно пламя далекого костра. Я срываюсь с места, бегу на этот манящий огонек. Кажется, я несколько раз упала, ободрав ладони. Огонек тянет меня к себе, становясь ближе и больше. Деревья расступаются внезапно, и я оказываюсь прямо перед источником света. Это пылает небольшой костерок.

По другую его сторону я замечаю неясные тени. Высокие, темнее чем сама ночь, они стоят и не шевелятся. Я приглядываюсь и громко кричу:

— Джо, это ты? Пап?

Силуэты неподвижны. Мой голос стихает над лесом и мороки быстро таят, растворяясь без следа. Я хочу бросится к ним, но на окраине опушки различаю голодный блеск желтых глаз. Ужас затапливает каждую клеточку моего тела. Силуэты быстро приближаются, выходя на освещенный костром участок. Я уже знаю, что увижу.