Периодически Рей с коллегами появлялись на пороге дома Долорес, вежливо здоровались и после задавали мне разные вопросы. Я терпеливо отвечала одно и то же из раза в раз, после чего Рей Уилсон пропадал на пару месяцев, чтобы внезапно снова появится на пороге.

Поначалу полиция, врачи, какие-то люди из соц служб часто беспокоили меня, но со временем дело о гибели родных признали несчастным случаем и закрыли. Шумиха улеглась и жизнь в городке вошла в свою колею. Но Рей все равно продолжал навещать меня, будто из сострадания. Иногда один, иногда с какими-то помощниками, детектив ходил ко мне, как на работу.

Понятное дело, я ни на грош не верила в его доброе участие. Этому человеку что-то нужно было от меня, но я никак не могла понять, что именно.

При первой же нашей встрече, я сказала им, что ничего не помню. Это правда. Я практически ничего не помнила. Только озеро, закат, отца, а дальше какие-то бессвязные обрывки. Реанимация и врачи.

А еще щемящее чувство тревоги, которое после больницы не покидало меня ни на мгновение. Вместе с чудовищными ночными кошмарами.

— Попробуй вспомнить, как вы сели в машину, чтобы вернуться домой?

— Не знаю, — я устало тру глаза и с мольбой смотрю на Долорес.

Она стоит в проходе и молча слушает. После моего просящего взгляда соседка не выдерживает.

— Мистер Уилсон, думаю на сегодня хватит. Мии нездоровится, да и врач говорит, что память вернется только со временем.

— Да, я знаю. Последствия сильного сотрясения и так далее, — раздраженно перебивает Рей и впивает в меня свой немигающий взгляд. — Последний вопрос, милая.

Я киваю, понимая, что это даже не просьба, а скорее ласковый приказ.

— Ты видела что-то необычное? Может быть кого-то?

Чувство тревоги, жившее во мне, встрепенулось, словно птица, но тут же угасло, сменившись тупой пульсирующей болью, где-то в висках.

— Нет. Я не помню ничего необычного, мистер Уилсон.

Секунду, другую, детектив вглядывается в меня, после чего встает. Кивнув мужчине ведущему протокол разговора, Рей подхватывает со стола папку с документами и устремляется к выходу.

— Если вдруг что-то вспомнишь, у тебя есть моя визитка. Отдыхай, дорогая.

Ага, как же. Уже целый ворох его визиток валяется по всему дому, каждый раз попадаясь мне на глаза.

— Всего доброго, мистер Уилсон.

Это был последний визит странного детектива перед тем, как он пропал на несколько лет.

Поначалу я не совсем понимала, почему ему есть до меня дело. Да, произошла авария, мои родные погибли, а я чудом уцелела. Но таких аварий происходит тысячи по стране ежедневно, и я слабо верю что каждую расследуют с такой тщательностью. Уже тогда, мне, подростку, казался весь этот повышенный интерес полиции к моей персоне каким-то странным. Они явно чего-то не договаривают. А я так и не смогла ничего вспомнить. Словно что-то заблокировало мои воспоминания.

Я много думала об этом, но так и не могла понять, что именно заставляет Рея возвращаться снова и снова.

Я бы о нем и не вспомнила, если бы не обстоятельства, при которых детектив снова ворвался в мою жизнь спустя несколько лет.

Первый раз я встретила этого незнакомца на остановке автобуса, когда мне было семнадцать. В один из тех солнечных дней поздней осенью, когда деревья уже голые, и первый снег вот-вот должен укрыть эту наготу. Мы столкнулись случайно, точнее я сама врезалась в него, бросившись к отъезжающему автобусу.

Ощутимый удар в хронически больное плечо заставил меня вскрикнуть и поднять глаза.

— Извини.

Этот голос. Меня словно ударило током и прирученное уже за несколько лет чувство тревоги вскинуло голову и зарычало.

Передо мной стоял светловолосый парень. Высокий, коротко стриженный, с приятным лицом и обаятельной улыбкой. Темные стекла очков полностью скрывали его глаза.

— Неловко вышло, — парень отступил в сторону, уступая мне дорогу. — Похоже из-за меня ты пропустила свой автобус. Я Дрейк.

— Да, без сомнения я опоздала, — пробормотала я, с осторожностью глядя на неожиданного собеседника. — Мое имя Мия.

Что-то в его облике мучило меня. На мгновение я поймала себя на мысли, что хочу протянуть руку и снять его очки, чтобы заглянуть в глаза. Дурная мысль.

— Это твоё?

Новый знакомый вдруг что-то поднимает возле моих ног и протягивает мне.

Это мой кулон, появившийся у меня после аварии. Золотое украшение на простой тонкой цепочке. Врачи сказали, что меня доставили в больницу вместе с ним и я сжимала кулон в руке так сильно, что доктора долго не могли забрать его у меня.

— Да, — я достаточно резко выхватываю украшение из рук парня. — Большое спасибо.

После смерти родных я часто рассматривала эту безделушку. Порой мне приходило в голову, что это отец мог подарить мне ее тогда на озере. Или брат. Жаль, что я уже несколько лет не могу вспомнить, что же тогда произошло на самом деле.

— Похоже, твой автобус, — произносит парень. — Впредь будь осторожнее, Мия.

В его голосе неожиданно начинает сквозить предостережение. Я делаю шаг назад, вглядываясь в глаза за стёклами очков. На миг мне почудилось, что они загорелись желтым.

Люди начинают выходить, остановка заполняется. Когда в автобусе я сажусь к окну и выглядываю наружу. Парня уже нет.

Что это было? Как странно. Словно я когда-то уже слышала его голос. И эти глаза… Мурашки по коже. Так, Мия. Все в порядке. Должно быть побочное последствие этих дурацких таблеток. Надо будет сказать Долорес, что у меня от них развивается паранойя.» — нервно хихикнула я про себя.

Успокоительные после аварии стали моими постоянными спутниками. По началу, чтобы не сойти с ума, я глотала их горстями. Пережить потерю было очень сложно. Больно. И страшно.

Но время не стоит на месте и любые раны, даже душевные имеют свойство затягиваться. Нет, они не проходят никогда. Но дикая рвущая в клочья боль с годами притупилась и стала похожей на тянущую, тупую пульсацию.

Эта вечная тянущая пустота срослась со мной, став неотделимой.

Жизнь продолжается, идет своим чередом. Мне уже девятнадцать. Я учусь и подрабатываю официанткой. Память так и не вернулась, даже спустя пять долгих лет я с трудом могу вспомнить тот последний день. Сейчас он стал для меня чем-то вроде ночного кошмара.

Кошмара, когда встав с постели с бьющимся от ужаса сердцем, ты пытаешься вспомнить, что же тебе снилось, но сон ускользает, оставляя лишь липкий страх и смутные обрывки. Попытки вспомнить хоть что-то наталкиваются на глухую стену отчаяния. Я уже почти смирилась.

— Мия, не спи.

Колин щелкает пальцами прямо перед моими глазами, и я с трудом заставляю себя вернуться в настоящее.

— За восьмым столом хотят расчёта.

— Да, спасибо, Колин. Что-то я сегодня сама не в себе, — я виновато улыбаюсь и подхватив поднос плетусь в угол к восьмому столу.

— Может тебе закончить на сегодня? — обеспокоенно бросает мне в спину наш бармен и качает головой.

Я позволяю себе проигнорировать его вопрос.

Ну уж нет. Мне нужны деньги.

С трудом мне удаётся доработать до конца смены. Голова просто разрывается от боли. Скорее домой и в душ — это просто предел моих мечтаний.

На парковке я понимаю, что забыла рюкзак в раздевалке. Растяпа. Что-то сегодня я и вправду какая-то рассеянная.

— Что, опять на любимую работу? — усмехается Трис, завидев меня в дверях.

— Нет уж, до следующей смены я больше сюда ни ногой. Только рюкзак заберу и до свиданья, — отвечаю я, проскальзывая мимо.

Через десять минут, когда я вышла из бара, на улице уже начинает темнеть. И который раз я жалею, что оставила машину в самом дальнем конце парковки.

Тёмный силуэт рядом с моей тачкой заставил ускорить шаг. Апогеем сегодняшнего дня будет, если мою машину обворуют.

Я уже почти бегу, набирая в грудь воздуха, чтобы закричать, когда незнакомец оборачивается и я выдыхаю, так и не успев крикнуть что-то грубое.

Меня сбивает с толку смутно знакомое лицо, пока память услужливо не подкидывает мне момент двухгодичной давность с остановкой и этим парнем. Кажется его зовут Дрейк.