– Выборных свои посадские людишки выбирают, а губских присылают откуда-то. Они все боярского звания. А земские – они земские и есть.

Опять для меня непонятка. Я-то уже знаю, что дворяне нынешние идут по служебной лестнице «стряпчий – стольник – окольничий – боярин». Вон, даже воевода Архангельский всего только стольник, то есть до боярина ещё не дослужился. А староста всяко ниже воеводы. Как же, будут на место главы какого-то Мухозасиженска целого боярина ставить! Хотя, припоминаю, Пётр в своё время создал специальный табель о рангах. Видать, его тоже забодала путаница в чинах и званиях. Кстати, спрашивать про то, кто такие земские, я не стану: похоже, постичь этого мне не дано. Да и неохота.

Течение в Вычегде было поначалу примерно таким же, как в Двине – хорошо бежалось. Но вскоре начали попадаться перекаты – нестрашные, равнинные. Мы их легко проходили, чуть замедляясь из-за локального ускорения течения, и выходили в широкие плёсы. Много петляли или огибали острова.

Уже через четыре дня нам пришлось делать остановки на ночь: наступала темнота, которую наш керосиновый прожектор рассеивал не более чем на полтора десятка метров. До поворота вправо в Северную Кельтму шли десять дней. Ну а потом почти сразу пошли низменные заросшие берега, болота то справа, то слева, немыслимые загогулины, которые выписывало русло, направляя наше движение куда-то не туда.

Зато течение стало слабым. Речка мелела, иногда на поворотах мы задевали берега, поднимая плицами грунт со дна, и в один прекрасный день оторвали от днища тоннель-пришлёпку. На скорости это не сказалось. Мы шли, шли, временами ощущая вибрации от соприкосновения колёс с грунтом, который оказывался достаточно податливым, чтобы быть отброшенным назад клубами мути. Потом эта грязная от примеси ила и ряски вода начала подниматься за кормой постоянно, что продолжалось часа три подряд, но потом стало глубже, и мы вдруг заметили, что течение-то тащит нас в противоположном направлении.

– Это где же мы дали кругаля? – обратилась Софи к проводнику.

– Не крутнулись мы, а волок прошли. Я не виноват, что у барки этой осадка столь малая, а шарманка её прёт, как с цепи сорвалась. Через старый заиленный канал пролетели и не заметили.

– Это тот прямой участок, что ли? Который до проплешины на левом берегу?

– Да. Вёсла в нём вязнут, шесты проваливаются, а по берегу с лямкой по пояс в воде брести приходится. Иной раз бечеву вперёд на берестянке завозят и уж потом по ней барку подтягивают. Но то по высокой воде, а сейчас низкая. В эти поры здеся совсем не ходют.

Вот так и вышло, что вся наша техническая подготовка не понадобилась. До Камы мы добрались без приключений. От места впадения в неё Южной Кельтмы Соликамск оказался недалеко. А там выгрузка-погрузка – и в обратный путь. Некогда нам красотами города любоваться: сентябрь в самом разгаре, а только на дорогу в один конец ушёл целый месяц. И круглосуточно идти уже не получается, продвигаться придётся с перерывами на пересидеть темноту.

На обратном пути мы у этого заиленного старого канала технику свою всё-таки испытали. От отдельного мотора – трёхдюймового – запустили на корме водомёты, которые по деревянным коробчатым трубам погнали воду вперёд. Их направляли тоже деревянными же коробчатыми отрезками труб на места, которые хотели размыть. Понятно, что голыми руками с этим не справиться, эти направляющие были укреплены в поворотных турелях и удерживались рычагом.

От второго мотора запустили гряземёт, выталкивающий мутную воду вправо по наклонной деревянной же коробчатой трубе. На этот раз заданную дистанцию проходили на два часа дольше, а насчёт того, прочистили мы фарватер или только взбаламутили, уверенно не скажу. Не наглядный получился результат, весь в мутной водичке.

В Архангельск мы пришли только в октябре. Как раз последние суда отправлялись в свои европейские палестины. Строганова здесь уже не было, а приказчик от него быстро принял груз и сполна рассчитался за перевозку. Шхуну уже разоружали в протоке, готовя к подъёму на берег.

Через пару дней после нас пришли и обе баржи ещё ипсвичской постройки, доставили купленное Силой Андреичем зерно. На этом мы навигацию закончили и начали занятия в школе.

Дядя Сила пришёл рассчитываться за свои транспортные комбинации и неслабо так денег принёс.

– Права ты, Джонатановна, – вздохнул он, когда Софи пересчитывала монеты. – Если возить на дармовщинку, то хороший барыш получается, а если платить по ценам, какие у нас заведены, то прибытку остаётся – одни слёзы.

– Те деньги, что ты из моих сэкономил и в оборот пустил, тоже здесь? – строго посмотрела на мужика моя реципиентка.

– Здесь.

– Отсчитай их себе. Они – твоя премия.

– Ну, тогда прибыток побольше, – обрадовался наш жадина. – Хотя нет, такой же. То есть выгода для меня не от коммерции, а от служения тебе, – вдруг сообразил Сила и призадумался.

– Ты дров берёзовых заготовил, – напомнила Софочка, – а с работниками как расплатился?

– Из своего жалованья.

Вот и пойми после этого непостижимую русскую душу!

По финансовым итогам навигации мы оказались в хорошем плюсе, потому что против действующих расценок скидку делали небольшую: полный захват этого рынка нам неинтересен, и проводить демпинг нет никакого смысла. Конечно, первоначальных вложений мы и на десятую часть не окупили, зато у нас подготовлены надёжные экипажи на пять моторизованных плавсредств: дал я путёвку в жизнь помощничкам своим из последней ходки на Соликамск. Заслужили.

Перспектива на ближайшее будущее тоже просматривается отчётливая. Приказчик от Строгановых подбивает нас на новый рейс до Соликамска и обратно сразу же с грузом. Не прямо сейчас, а когда откроется новая навигация. Причём груза обещает сразу на три баржи. И интересуется, обернёмся ли дважды за одно лето. Похоже, этот маршрут стратегически важен для Григория Дмитриевича. Я не сильно интересовался содержанием перевезённого груза, но от мешков уловимо попахивало чаем. Значит, есть какой-то путь до Китая. И один из этапов перевозки товаров из Поднебесной в Англию обеспечивает Строганов. Почему в Англию? Так последний корабль, ушедший из Архангельска, был английский. И в путь он отправился после нашего возвращения из Соликамска.

Наведывался ещё один купчина, который специализируется на поставках хлеба. Спрашивал, сколько мы возьмём за перевоз с Волги и досюда. А для обеспечения такой комбинации нужно одну баржу гонять по ту сторону нашего волока, а вторую – по эту. Плюс мы для поддержания репутации обязаны обеспечить регулярные рейсы до Вологды не меньше чем парой судов. Опять нам не хватает людей в команды, да и барж тоже мало.

Тем временем наша группа учёных, собравшаяся наконец в почти полном составе, занялась серьёзными исследованиями древесины местных пород. К счастью, их действия пока носят чисто познавательный характер, но ребята обязательно перейдут к практике.

А пока достраивается уже пятая баржа по вполне оправдавшей себя тупоносой прямоугольной схеме, и продолжаются мучения со строгальным станком: до создания рейсмусного наши технологии всё ещё не доросли. Проводятся опыты с паровыми машинами и винтами для моторизации карбасов. Доставленная из старой школы чёрная бронза, в которую превратились верхние обрубки отстоявшихся грязных английских бронзы и меди, подвергаются лабораторным проверкам. Да много разного происходит. Разве за всем уследишь!

– Царевна требует к себе капитан-девицу Софью, – с такими словами к нам на корабельный двор явился сам воевода. С сопровождающими лицами, естественно. Такие люди без свиты не ходят.

«И чего это вдруг ей так приспичило, что сам воевода пожаловал весть передать?» – призадумалась моя хозяюшка.

«Баба – она и есть баба, – подколол я её. – Вечно они забывают про самое главное, а потом спохватываются, словно укушенные». Получил по мозгам и ушёл в отключку.