Хотелось верить, что нервные родители, начитавшись желтой прессы или насмотревшись канала РЕН ТВ, увидели то, чего нет. Геор знал признаки подменышей, а потому сразу определит, не напрасны ли опасения.

– Она необычно себя ведет в последнее время… Все началось пару недель назад. Мы решили, что волнуется из-за ВПР. И кто только придумал писать контрольные работы в третьем классе! Моя девочка перестала спать и есть…

– Совсем?

Геор сузил глаза, уже готовясь к худшему, правая рука невольно сжалась в кулак, еще немного – и сожмется на оголовье меча.

– Да, вот знаете… Иногда проснусь ночью, зайду к ней в комнату, а она сидит на кровати, поджав ножки, расчесывает кукле волосы и тихонько напевает. Говорю ей: «Катенька, спи», а она: «Не хочу, мамочка…» А днем как ни в чем не бывало – сна ни в одном глазу, только какая-то скучненькая ходит.

Геор сжал челюсти. Похоже, все-таки подменыш.

– Потом несколько ночей подряд спит, и веселенькая, ласковая, совсем обычная. Я даже установила камеру в комнате – спит себе, обняв мишку.

Геор почувствовал, как отпускает окаменевшие мышцы. Ох уж эти мнительные мамашки! Если девочка спит хоть иногда, она не может быть нечистью.

– То не ест и не пьет. День, два… Я вся изволнуюсь, самое вкусненькое покупаю. Глоточек выпьет, говорит: «Спасибо, мамочка, я не голодная». А потом вдруг сметает все подряд, куда только помещается в нее! И хлеб, который раньше в рот не брала, и овощи…

Геор хмурился: картина была нетипичная, странная. Он бы заподозрил у девочки скорее психологическое расстройство, но он по этой части не доктор. Охотник может только определить, нечисть перед ним или нет, а дальше пусть сами разбираются. Или он разберется…

– Я должен с ней поговорить.

Чутье не обманет, и если место девочки Кати заняло создание ночи, тогда… А что тогда, Геор? Он тряхнул головой, прогоняя сомнения. Вот тогда и будет думать!

Родители неуверенно переглянулись: им не нравилась экипировка Геора. И если в детской сейчас обычный ребенок, незнакомый мужчина с ремнями вокруг голого торса перепугает ее до смерти. Играя желваками на скулах, Геор сдернул с дивана плед и накинул на плечи. Оголовье меча торчало из складок плюшевой ткани, ну да и фиг с ним.

– Пойдемте со мной, я покажу.

Женщина остановилась у плотно закрытых дверей комнаты, нервно тиская одной рукой другую.

– Я так долго вас искала… Вашу… организацию… Все смеялись, крутили пальцем у виска.

Несчастная, похоже, и сама до сих пор не верила, что обратилась по адресу, а сейчас начала сомневаться, что поступила правильно.

– А если… это уже не Катя? – тихо спросила она.

– Вот тогда и поговорим!

Геор стукнул в дверь костяшками пальцев и заглянул в комнату. Маленькая темноволосая девочка сидела на полу и самозабвенно строила что-то из кубиков лего. У нее был девчачий вариант, с феечками и домашними любимцами. Охотник осторожно зашел и сел рядом. Он ничего не говорил, да это было и не нужно: чутье все сделает за него.

Катя подняла глаза, но вопреки ожиданию не испугалась, а улыбнулась:

– Привет. Какой ты большущий.

Геор улыбнулся в ответ.

– Да, вот такой вымахал. Ты играй, играй…

Перед ним сидела обычная девочка с яркой, наполненной жизненной силой аурой. Геору хотелось напоследок сказать парочку крепких слов паникерам-родителям, и он уже встал и направился к двери, но что-то его насторожило.

Если бы он прошел трансмутацию не позавчера, а хотя бы неделю назад, то не сумел бы почувствовать те малейшие эманации темной энергии, остаточные следы которой сохранились в детской. Тут явно побывала нечисть, и совсем недавно.

– Ну что? – Женщина, ожидавшая в коридоре, с надеждой заглянула ему в глаза.

– У вас обычная, замечательная дочь, – на автомате ответил Геор, напряженно размышляя. – Переходный возраст.

– Но она еще совсем малышка! – всплеснула руками мать.

– Не успеете оглянуться, как вырастет, – немного невпопад ляпнул охотник. – Но я еще загляну позже, чтобы удостовериться, что все в порядке.

Женщина проводила его до двери, долго стояла на пороге, смотрела вслед. Она будто хотела спросить о чем-то, но не решалась.

Геор не ушел далеко: встал, облокотившись о липу, – отсюда открывался отличный вид на подъезд и на окна – и стал ждать.

Долго ждать не пришлось. Из подъезда выпорхнула Катя, накинув яркую желтую курточку прямо поверх домашнего костюма. Одна косичка растрепалась, но девочка только сердито откидывала со лба волосы, лезшие в глаза. Она явно торопилась. Геор тенью последовал за ней.

Катя миновала один подъезд, другой и зашла в третий. Охотник за ней. Девочка, не задерживаясь, тут же нырнула в подвал – дверь оказалась открыта. Геор следом.

Подвал тянулся под всем домом и был разделен на клетушки-кладовки. Дорога между ними петляла, как в лабиринте, но маленькая Катя не сбивалась с пути, уверенно шагала вперед. Вот она остановилась у обитой дерматином двери, достала из кармана длинный ключ и открыла навесной замок.

– Ой что было! – сказала она кому-то, сидящему внутри.

До Геора долетели волны темной энергии, а в следующую секунду раздался тонкий голосок.

– Ой, а что?

Будто бы в клетушке сидела вторая Катя, такая же маленькая и испуганная. Вот только вторая человеком не была.

Геор вошел за девочкой в кладовку.

– Так, – сказал он мрачно. – Все ясно.

Кладовка, как водится, оказалась заполнена старым хламом, который жаль выбросить. Наверное, барахло так и пылилось бы, покрываясь пятнами плесени и ржавчины, пока не обрело покой на мусорке, если бы не маленькая нечисть, нашедшая в крошечной каморке приют.

На полу расстелен ковер, старенькое кресло укрыто вытертым покрывалом, на облупившемся журнальном столике расставлены куколки и домики, собранные из лего. Даже лампочка, висящая под потолком на шнурке и заливающая все тусклым желтым светом, обзавелась абажуром из голубой бумаги, где нарисованы были облака и птицы.

Две совершенно одинаковые худенькие девочки сидели, втиснувшись в кресло, и теперь настороженно исподлобья смотрели на охотника. Они прижались плечиками и держались за руки.

Катя с распущенной косичкой выглядела хоть и испуганной, но более решительной. Она и заговорила первой, чуть подавшись вперед, будто хотела спрятать за своей спиной двойняшку.

– Нет! Ты ее не заберешь! Это моя сестренка!

Геор присел на корточки, спокойно посмотрел в глаза девочки, в которых горело упрямство и бесстрашие.

– Катя, это не твоя сестренка. И ты это знаешь. Это даже не человек.

Мысленно поморщился. Сколько раз он произносил эту фразу, прежде чем взяться за меч. Вот и сейчас придется. Разрозненные детали головоломки сложились воедино, и он узнал нечисть. Классификатор тут же услужливо подсказал:

«Приживала. Нечисть первого класса. Почти исчезнувший вид. Прежде жила бок о бок с человеком, выбирая большие деревенские семьи с множеством детей. Обычно заменяла умершего от несчастного случая ребенка либо уговаривала одного из детей на время поменяться с ней местами. Так как нечисть не ест, не пьет, не растет, обман скоро распознавали. Если приживале не удавалось сбежать прежде, ее истребляли. Псевдоразумна».

Нечисть первого класса. Это означало, что создание ночи было смертельно опасным для человека. И они действительно убивали, вот только, насколько помнил Геор, тех, кто пытался навредить их временным семьям. Но убивали без жалости, без разбора – будь то настоящий разбойник или просто ночной вор, решивший поживиться урожаем яблок.

А еще это означало, что охотник должен ее уничтожить.

Катя все это время что-то торопливо объясняла, но Геор только сейчас прислушался к разговору.

– …совсем одна! Сиротинушка! А я всегда мечтала о сестренке! Я знаю, что Кася не обычная девочка. Она феечка! Не надо ее обижать! Она не виновата, я сама предложила меняться. Мы по очереди с мамой живем: то Кася два денечка, то я. А в остальное время – здесь.