Соскочив с колеса, на деревянных ногах я подошел к открытому грузовику и подпрыгнув, взял один слиток из самого верхнего ряда.

Взвесил его на ладони… На меня уставился ухмыляющийся зубастый мяч — так Колька маркировал своё, честно заработанное золото.

Я отнёс слиток старухе.

— Надеюсь, вы простите меня, мадам, за то, что штраф уплачен не совсем в той форме, на которой вы настаивали. Обещаю: в следующий раз я буду слушать гораздо внимательнее.

Я многозначительно посмотрел на законника.

Он всё прекрасно знал, старый хитрец. И не поправил меня СПЕЦИАЛЬНО — такие дела…

Эльф невозмутимо подмигнул в ответ.

«У вас — свои развлечения, господин Безумный, у меня — свои» — говорил его взгляд.

Ладно… Свои люди. Сочтёмся.

— Но здесь гораздо больше, чем десять золотых, — возмутилась старуха, покачав слиток на ладони. И быстро сунула его в рbдикюль.

— Считайте это благотворительным взносом в вашу Гильдию, — я широко улыбнулся и отвесил ей шутовской поклон. — На иголки.

— Заходи как-нибудь, Макс, — Альвеола послала мне воздушный поцелуй и направилась к головному грузовику.

Мастер Шмук просто кивнул, и тоже ушел. Как и госпожа Люсинда…

Мы с эльфом остались одни.

Не считая грузовика, набитого золотом, и зевающего водителя.

— Зачем вы так поступили со мной, господин Крохобор? Вы же прекрасно знали, что госпожа Люсинда требует всего десять золотых.

Эльф пожал плечами. С пиджака посыпалась перхоть.

— Я жутко извиняюсь, вьюноша, но поправьте меня, если я ошибаюсь: вам предстоят очень трудные времена. А трудные времена, по моему скромному разумению, нужно встречать сытым, здоровым, и очень богатым. И раз уж ви — тот, кто ви есть, вьюноша, распорядитесь этим богатством с умом. Честь имею…

И поклонившись, он направился к дверям.

Первым порывом было отправить грузовик обратно Кольке. Я обещал отдать ему долг, так надо же с чего-то начинать.

Но слова господина законника запали мне в душу.

Распорядиться с умом…

Махнув водителю, я запрыгнул в кабину грузовика.

А всего через пару минут входил в букмекерскую контору, чуть дальше по улице.

Законники и букмекеры — своего рода, симбиоз. Одни заключают сделки, другие тут же, не отходя от кассы, их оформляют…

— Мне нужен господин Зубодёр, — я запомнил, чьё имя называл Труффальдино, и решил воспользоваться наводкой.

— А кто спрашивает?

Детина за кассой не внушал никаких иллюзий. Синекожий, с длинным морщинистым носом, он напоминал смешного надувного слона — если бы не крошечные цепкие глазки, буквально разлагающие клиента на атомы.

Одет он был в костюм-тройку: сквозь петлю на жилетке продета золотая цепочка, на носу красуются небольшие, но очень тонкой работы очки…

— Безу… Безрукий Мрак. Да. Так меня зовут… Я слышал, у вас можно сделать ставку.

Не знаю, почему. Но в последний миг меня будто кто-то наступил мне на ногу, и я решил не называть своё настоящее имя.

— И на что вы хотите ставить, мистер Безрукий?

— На поединок между Серпентом и Безумным Максом.

Синий слон неспешно кивнул.

Пальцы его, больше похожие на раздутые сосиски, продолжали бегать по клавишам механической кассы — я видел такие по телевизору — ни на миг не останавливаясь.

Они словно жили своей жизнью, сопровождая нашу беседу негромким и вполне приятным металлическим шелестом.

— Хороший выбор, — сказал слон. — На Серпента я принимаю пять к одному. Через час, когда начнётся сам поединок, ставки возрастут до десяти… Можно неплохо заработать, если ставить с умом. И… да: ставки меньше одного золотого я даже не рассматриваю.

— Я хочу поставить ПРОТИВ Серпента, — заявил я. — То есть, я ставлю на Безумного Макса.

— Иди домой, парень, — пальцы продолжили бегать по клавишам. — Потрать свои деньги на мага-целителя, у тебя явно плохо с головой.

— Но почему? Никто не верит в победу господина Безумного?

— При чём тут вера? — слон издал трубный звук длинным морщинистым носом. — Чистая логика: Серпент — фаворит. Он уже победил в семи поединках из семи. А господин Безумный — даже не тёмная лошадка. Он — чёрная дыра. Для твоих денег, если ты на него поставишь… — слон довольно хохотнул. — Безумный Макс не умеет колдовать, — продолжил он таким тоном, словно мы обсуждали статьи призового рысака. — У него нет никакого опыта поединков — он новичок, сечёшь фишку? Единственный вариант, при котором я могу принять ставку на господина Безумного — это сколько он продержится, прежде, чем его завалят другие соискатели. До Серпента он даже не доживёт.

— Я хочу поставить на победу Безумного Макса.

Слон пожал громадными, покатыми плечами.

— Это твои деньги, чувак. Я тебя предупредил, так что моя совесть чиста. Ты же не придёшь бить мне стёкла, когда проиграешь?

— Даю слово.

— Ладно. Сколько ты хочешь поставить?

— Десять тонн золотом.

Слон перестал нажимать клавиши. Пальцы замерли неподвижно, крошечные пронзительные глазки уставились на меня.

— Если это какая-то шутка, я сам вызову мага-целителя, и даже оплачу его услуги, — мягко сказал Зубодёр. — Иди домой. Полежи чуток. Чёртова жара когда-нибудь нас всех доконает.

— Я не шучу. Можете выйти из офиса и убедиться сами, господин Зубодёр.

Стул отъехал от стола, громко царапая ножками по паркету — детина медленно поднялся.

Тяжело ступая, он выбрался из-за кассы, прошел через светлый, немного захламлённый офис и встал в дверях, закрыв своим телом весь проём.

Минуту он изучал грузовик, а также сидящего за баранкой шофёра.

Затем вернулся к кассе…

— Итак, господин Безумный, — сказал он, взяв меня за руку. Кожа его огромной лапищи была удивительно мягкой, словно плюшевой. — Я вас внимательно слушаю.

Выходя из конторы Зубодёра, я улыбался.

Грузовик, осторожно сдавая кормой, въезжал в гостеприимно распахнутые ворота склада — букмекер заверил, что моя «ставка» будет там в полной безопасности.

— Не то, чтобы я поверил в твою победу, господин Безумный, — на прощанье предупредил Зубодёр. — Но ты должен понимать: если ставка сработает, выигрыш придётся собирать вскладчину. Я поговорю с коллегами.

— Я понимаю, на какие жертвы вам приходится идти, — пожав его мягкую плюшевую лапищу, я улыбнулся. — И ценю это.

— Я не говорю, что это случиться. Но если ты победишь, сынок, я получу такой процент, что смогу уйти на покой. Мечты стоят денег, и я готов платить такую цену.

Словом, мы остались друг другом довольны.

А насчёт победы… Есть у меня одна идейка. Если сработает, и волки будут целы, и овцы сыты.