— За что? — я тёр кулаками глаза и зевал во всё горло. Никак не мог прийти в себя… — Да так, — она смущенно посмотрела на носки своих модных зауженных туфель. — За всё. В общем.

— Ладно, не бери в голову.

Я подумал, что в моей сестре всё-таки есть зачатки совести. Разграбила погреб — и испытала чувство вины… Лиха беда начало. Может, и за номер заплатит. Половину. Потом, как-нибудь.

Зара отвернулась, и я думал, что она ушла, но…

Я не слышал стука каблуков.

Внезапно мной овладело острое, как шашлычный шампур, чувство опасности.

По плитке стальные шпильки должны стучать, как молотки, так почему я ничего не слышу?.. Она что, до сих пор стоит у меня за спиной?..

Я почувствовал, как обрастаю чешуёй, как в животе ворочается раскалённый уголёк…

— Приве-е-е-т!.. — и внезапно у меня на коленях оказалась… Зебрина.

Обхватив за шею, она влепила мне в губы сочный и душистый поцелуй, а потом чуть отодвинулась и улыбнулась.

Украдкой я посмотрел через её плечо. Зары не было.

— И тебе привет! — крепко прижав девушку к себе, я замер в смятении.

Неужели моё чувство опасности сработало на Зебрину?.. Как такое может быть?

Даже думать не хочу.

— Макс, я хочу тебя убить.

— ЧЕГО?..

— Того! Договорились же встретиться. Я прихожу, а тебя нет нигде. Весь клуб облазила, сверху до низу. Хорошо, Розарио подсказал, где тебя искать. Спрятался, понимаешь…

— И вовсе я не прячусь. Просто хотел поплавать.

— У тебя наверху есть СВОЙ бассейн, тупица. Зачем тебе понадобилась эта мелкая лоханка? Или… — Зебрина недобро прищурилась. — Ты встречался здесь с кем-то из танцовщиц? А ну говори! — и она так ткнула меня в бок, что по-моему, ребро треснуло.

— Интересно, когда это я успел стать твоей собственностью? — я поцеловал Зебрину в плечико.

Ревнивая или нет, я её всё равно люблю. Правда… Как я скажу ей о Патриции?..

Суть в чём: если бы речь шла о любой девушке, с которой я встречался ДО того, как мы с Зебриной… ну, объяснились в любви, — то всё в порядке. Но с Пат я э… встречался уже ПОСЛЕ этого.

— В тот самый момент, как я тебя увидела, дурачок. На пороге нашего замка, помнишь? Папа пригласил тебя в гости, чтобы женить на мне.

— Помню-помню… Так же как и то, как ты хвасталась, что презираешь эти замшелые традиции, нет?

Зебрина фыркнула и поёрзала у меня на коленях, устраиваясь поудобней.

— Мы, древние чешуйчатые существа, САМИ создаём традиции… Поэтому я просто всем сказала, что ты — моя добыча. Я буду любить тебя всегда, и никогда никому не отдам.

— А тебя мама не учила, что игрушками надо делиться?

За эту, на мой взгляд, очень остроумную шутку я заработал тяжелый, как пудовая гиря, взгляд.

— Драконы ничем не делятся, Макс, — сказала она очень серьёзно. — Ни игрушками, ни любовниками. Так что привыкай.

— К чему? — поставив девушку на пол, я встал с шезлонга и принялся заправлять майку в джинсы. Не знаю, зачем я это делал — обычно я так не ношу. Наверное, просто хотел занять руки… — К пожизненному рабству? К ярму? Может, вставишь мне колечко в нос и будешь водить за верёвочку?

И тут, совершенно внезапно, глаза Зебрины наполнились слезами. Как ямки в песке во время прилива.

— Ты меня совсем не любишь! — прокричала она и так топнула ножкой, что плитка треснула.

— Эй, не надо портить моё имущество, — я поспешил прижать девушку к себе. — Ну конечно, я тебя люблю. Просто… Ну ты что, забыла? Это такая весёлая игра: кто-нибудь из нас ляпает что-то, а другой обтекает… Ты же всё время меня троллишь.

— Да, но это ведь Я!..

Ах вот оно что.

Я и забыл: у ВСЕХ девушек — двойные стандарты. ОНИ — могут говорить гадости, а их парни — ни-ни, не дай Боженьки, а то обида на всю жизнь, обвинение в отсутствии любви, души и человеческого облика.

Где логика — я не понимаю.

— Ладно, проехали… — я чмокнул её в нос и улыбнулся. — Так чем займёмся?

Скажу честно: Лола, «Чистилище», киллер — всё это вылетело у меня из головы, и осталась там лишь одна картинка: как я несу Зебрину на руках в пентхаус, пинком открываю дверь и переношу её через порог…

Упс… — в прямом смысле.

Так близко к семейным ценностям я ещё не подходил.

В желудке похолодело, язык стал, как старая промокашка.

Где-то в кармане лежит коробочка, которую мне дала донья Карлотта…

Стоит предъявить её Зебрине — пути назад больше не будет.

Никогда.

Внезапно я почувствовал, что игра в «жмурки» с убийцей — не такое уж опасное занятие.

Много бегаешь, бываешь на свежем воздухе, испытываешь разнообразный спектр эмоций…

По сравнению с той перспективой, которая ждёт меня в качестве мужа Зебрины — так просто курорт.

— Не знаю, может, покатаемся на байках?

Я моргнул. К чему это она?.. Ах да. Я же спрашивал, чем мы займёмся.

— А может, ты пригласишь меня в «Золотой дракон»?

И тут случилось странное: Зебрина смутилась.

Я что хочу сказать: чтобы смутить эту девицу, надо землю перевернуть вверх тормашками, как черепаху. И то не факт: она бы лишь вздёрнула носик и не повела даже бровью.

А тут!..

— Ты уже знаешь, да?

— А чего ты удивляешься? — мне стало смешно. — Это ж Сан-Инферно.

— Но я всем сказала тебе не говорить!

— И… почему?

— Потому что… Потому что ты начнёшь вмешиваться.

—?..

— Руководить. Мешать мне устроить всё так, как мне хочется.

Отойдя от неё на пару шагов, я сдавил переносицу. Внезапно мне вновь захотелось окунуться в бассейн — хорошенько покричать на воду.

— Зебрина, если ты помнишь, я всё-таки не твой отец. И не старший брат. И даже, пусть тебя это и удивит, — не мамочка. Ты вольна делать, что хочешь. В том числе, с твоим личным заведением.

— Ну… — она потупилась и копнула плитку носком сандалии. — Вообще-то… у тебя пятьдесят один процент.

— ЧЕГО?

— Денег мне дал Розарио, — затараторила девчонка. — Он сказал, это хорошее вложение и босс — то есть, ты — не будешь против. И это он поставил такое условие: контрольный пакет. И никак иначе. Мне пришлось согласиться…

Я моргал, пока в глазах не потемнело.

— Но… У тебя же своих денег — куры не клюют. Все подвалы Влахерны просто ЗАБИТЫ золотом!

— Это — не моё золото, — задрала нос Зебрина. — Я сама могу о себе позаботиться.

— Папа тебе отказал, да?

— Да. Но это ничего не значит, я — сама себе хозяйка, и…

— Да. Но это МОИ деньги.

— И НЕ ЖЕЛАЮ, чтобы ты вмешивался!

— Знаешь, вот теперь мне ЧЕРТОВСКИ хочется посмотреть.

Ух я и разошелся…

Распоряжаются.