А пиво было хоть и холодным, но паршивым, за три нидера и таким… родным.

— И я твою, — сказал Бруно, утерев губы. — Только она другой была, но точно видал.

— Н-да? — цокнул языком Эндерн. — И где ж это было?

— В «Осетре», в Пуэсте.

— Точно, бля, — ухмыльнулся оборотень. — У хаты той бабы мохнорылой. Ты еще сидел, будто с пакетом олта в подштанниках.

— А ты лыбу давил, будто тот пакет весь и высосал.

Эндерн рассмеялся. Вполне добродушно.

— Я тебя еще по улицам весело гонял потом.

— Все равно не поймал ведь.

— Это да… — тоскливо протянул Эндерн. — Кабы не легаши тогда, ехал бы ты с твоим блаженным уже далеко и надолго, а я б неделю уже где-нить оттягивался на всю длину.

— Кабы черти меня с ним не свели, — с не меньшей тоской вторил ему Бруно, — я б вас вообще всех знать не знал, а сидел бы сухо и уютно и в хуй не дул.

Эндерн спустил ноги со стола, подался вперед, протягивая полупустую бутылку:

— За бытие наше, сука, говенное.

Бруно молча чокнулся с ним.

Сверху донесся какой-то шум. Кто-то повышал голос.

— Кажись, они там глотку драть начали, — сказал Бруно, косясь на потолок.

— Да в жопу их, — небрежно отмахнулся Эндерн, поудобнее устроившись на стуле и вновь закинув ноги на стол. — У меня от них и так башка разваливается. Надо будет, — он широко зевнул, — позовут.

В мастерской ничего не менялось, за исключением того, что Механика все чаще выставляли за дверь, прерывая ответственную работу. Но он не жаловался, привык и лишь смотрел на всех печальными глазами.

Гаспар сидел на стуле, держа на коленях папку Ротерблица, которую утром передала Даниэль. Все еще о себе давала знать слабость, на левой руке подрагивали пальцы, и дрожь было сложно унять, но это должно пройти со временем. Даниэль стояла за ним, положа Гаспару прохладные ладони на плечи. Менталист долго смотрел на неподвижного сигийца, подперев тяжелую, ватную голову, и боролся с зудящим желанием рискнуть. Он улавливал отголоски мыслей чародейки, чувствовал ее присутствие, которое свойственно любому мыслящему существу. От сигийца, как и той ночью, не исходило вообще ничего, кроме пустоты. Той самой, которая едва не утянула Гаспара в лапы монстра, молящего о пощаде. Это было главным аргументом, отбивающим то зудящее желание проникнуть в голову сигийца еще раз.

Наконец менталист кашлянул, выпрямился, расправив плечи.

— Мне рассказали, кто ты и чего хочешь, — комиссарским тоном начал он. — Поверить в это трудно, да я и не верю, но… — он помедлил. — Но тебе верит она, а я верю ей.

Вчера они долго обсуждали этот разговор, после того как Даниэль рассказала все с подробностями. Гаспару не понравилось, но он все же согласился сыграть по ее правилам.

— Итак, — менталист выпрямил спину, расправил плечи. — Даниэль обещала тебе помощь в поисках Машиаха, верно?

— Да, — сказал сигиец.

— Хм. А если мы не сможем тебе помочь?

— Продолжу искать сам.

— Хм, — повторил Гаспар, погладив большим пальцем бровь. — А если мы тебя не отпустим?

— Можете попытаться.

— Не слишком ли ты самоуверен? Как-никак, мы все-таки тебя одолели. Если потребуется, можем повторить, не забывай об этом.

Гаспар почувствовал, как пальцы чародейки сдавили плечо. Сигиец посмотрел на него, и в равнодушных глазах промелькнуло нечто такое, что при желании можно было бы расценить как насмешку.

— В тот раз, — сказал сигиец, — я не расценивал вас как препятствие, но встанете на пути снова — убью.

Даниэль обняла себя под грудью и накрутила на палец золотую цепочку.

— Я тебя предупреждала — это бессмысленно, — усмехнулась чародейка.

Гаспар поднял голову.

— О приказе ты ему ничего не говорила?

— Нет, — сказала чародейка.

Сигиец взглянул на нее, опустил равнодушные серо-стальные глаза на менталиста. Тот едва заметно передернул плечами.

— У нас приказ доставить тебя в столицу, где решат, что с тобой делать, — честно признался менталист. — Кем бы ты ни был и что бы тобой ни двигало, ты вмешался в дела государственной важности. Сорвал несколько спланированных операций. Убил важных свидетелей и фигурантов политических преступлений против Равновесия и имперской безопасности. Фактически по твоей вине погиб агент Ложи, Франц Ротерблиц, — добавил Гаспар, но сигиец никак не отреагировал. — Я уж молчу о кровавой дорожке, тянущейся за тобой от самого Шамсита. Скольких ты убил? А скольких собираешься убить еще? По-хорошему, одного этого хватит, чтобы упечь тебя до конца твоих дней…

— Хочешь попытаться? — спросил сигиец.

— Если бы хотел, наверно, не стал бы говорить тебе об этом, — заметил Гаспар. — Но понимаешь, в чем дело. Если мы не перевезем тебя в столицу, начальство сотрет нас в порошок за очередное неподчинение приказу. А если попробуем выполнить приказ, в порошок нас сотрет за попытку встать на пути наш… прости, я не расслышал, как тебя зовут?

— Никак.

— Хэрр Никак, — закончил менталист задумчивым тоном. — Вот и что нам делать, хэрр Никак?

— Не знаю, что вам делать, — сказал сигиец. — Если не намерены искать Машиаха, верните оружие — продолжу искать. Или верну оружие сам и продолжу искать.

— Поразительная вариативность, — буркнул Гаспар, положив ладони на папку.

— Можем сказать, что он сбежал, — предложила Даниэль. — Нам придется ловить его снова.

— То есть опять самодеятельность? — хмыкнул менталист. — За которую мне грозят очень болезненные способы?

— Ну почему? Ты был тяжело ранен при выполнении опасного задания, — сказала чародейка, поправляя ворот рубашки Гаспара. — С большим трудом выкарабкался. Тебе нужно восстановиться, набраться сил, чтобы пережить тряску до столицы. А кто знает, сколько времени займет реабилитация? Между делом у нас вдруг на руках могут появиться важные документы. Ну, кое-кто думает, что важные, иначе зачем пытаться выкрасть их или уничтожить?

— Не понимаю, что в них такого важного, — шмыгнул носом Гаспар и открыл папку. — Я просмотрел те, что Ротерблиц успел разобрать. В них говорится о счетах и переводах крупных сумм. Как по мне, обычная двойная бухгалтерия.

Даниэль наклонилась, протянула руку и вытащила одно из писем.

— Ты торопишься с выводами, — сказала она. — Тут еще дюжина зашифрованных.

— А кто будет их расшифровывать? — недовольно проворчал Гаспар. — Ты?

— Нет, — невинно улыбнулась чародейка. — Что я вообще в этом понимаю? Но генератор ключей покойный Ротерблиц получил от нас, — напомнила она.

— Хм… — менталист потер кончик носа. — Механик!

Даниэль злопамятно сверкнула бирюзой глаз и надула губы, сунув Гаспару письмо, демонстративно прочистила мизинцем левое ухо. Сигиец поднял глаза на приоткрывшуюся дверь в мастерскую, на протиснувшегося Механика.

— Доброе утро, — тихо поздоровался он, прохромав с металлическим звуком ножного протеза в мастерскую.

— Доброе, — кивнул Гаспар. — Не волнуйся, мы ни к чему не прикасались.

Механик вздрогнул и прекратил настороженно оглядываться.

— Я не волнуюсь, — робко соврал он, обтерев ладони о фартук.

— Скажи, ты наигрался с новой игрушкой?

— Простите? — Механик оторвал взгляд от возвышающегося статуей посреди мастерской сигийца. Возможно, и впрямь решил, что его самое неудачное изобретение решило ожить.

Гаспар потер пальцами наморщенный лоб.

— Ты исследовал тот меч, который мы конфисковали у хэрра Никак? — пришла на выручку Даниэль с милейшей улыбкой на губах.

— Меч? — растерялся Механик и наконец-то сообразил: — Ах да. Да! — вдруг обрадовался инженер. — Поразительный образец три пятнадцать десять двести два, — воодушевленно перевел он на понятный для себя язык. — Я ни с чем подобным никогда не сталкивался. Это настоящий парадокс! Образец одновременно является антимагическим веществом и магией в чистейшем виде! Артефакт подавляет и поглощает любые магические эффекты, но при этом находится под постоянным воздействием чар, природу которых мне так и не удалось выяснить. Принцип его действия схож с действием образца один ноль восемь семь двадцать, и если бы не противоречие… — Механик стушевался, его энтузиазм сошел на нет под мрачным взглядом Гаспара.