Неожиданный звонок соседок Маши по общежитию внес сумятицу в установившуюся гармонию: на улице было пасмурно, а в душе Максима посветлело от появившейся там надежды на то, что не все еще потеряно.

— Максим, это Лиза. Помните, вы приходили к нам в общежитие и искали Машу?

— Конечно, — коротко бросил Максим, не желая говорить о том, что только об этом он сейчас и помнит.

— Мы тут с Томой были на свадьбе. Девчонка из нашей группы выходила замуж. А на свадьбе работал фотограф. Ну, знаете, это такой атрибут любой свадьбы, — продолжила она, а Максим закипал от нетерпения. — И мы, глядя на него, вспомнили, что у Мироновой был мэн, он работал фотографом, — наконец-то она сказала то, в чем было некое рациональное зерно, и Максим насторожился, словно охотничья собака, почуявшая дичь. — У него есть свой фотосалон, который называется «Альфа», это не потому, что он первый, как он нам объяснил, а от его фамилии. Он нам даже визитку оставлял, но она где-то затерялась, а фамилию мы не вспомнили… не то Альфаров, не то Альфанов, но зовут его Игорь, это точно.

Выслушав Лизу, Максим от всей души поблагодарил ее. Он и в самом деле был искренне признателен соседкам-двойняшкам, не отягощающим свою память подробностями из жизни человека, с которым они прожили почти год в непосредственной близости, но которые все же не совсем потеряны для общества, раз вспомнили о том, что этого человека ищут, и захотели помочь в поисках. Он был благодарен даже той девчонке, которая выходила замуж, несмотря на стойкую непогоду.

Его насторожило то, что рядом с Машей неожиданно обозначился мужчина.

«А вдруг она вышла замуж? Но почему не пригласила на свадьбу своих подружек? А может, никакие они и не подружки?» — мысленно дискутировал Максим сам с собой.

Но желание найти Машу, с честью дойти до заветной цели было сильнее сомнений, и Максим незамедлительно приступил к дальнейшему поиску.

Имея на руках такие факты, он без труда нашел адрес фотосалона. Обладая новыми сведениями, понял, что не может думать о работе. Отец, к которому Максим зашел отпроситься, увидел, что потухшие было глаза сына вновь сияют, без лишних разговоров взял его неотложную работу на себя. В спешке переписав адрес из справочника в свою записную книжку, Максим почти бегом направился к своей машине. Особо не задумываясь, поехал в сторону Ленинградского шоссе, действуя скорее по старой памяти, в которой была еще свежа его поездка в Химки. Нервничая, стоял в пробках, несколько раз доставал карту и нашел Никольский тупик почти под вечер. Никольский тупик был, но никакого фотосалона в доме, номер которого он списал из справочника, не было. В панике Максим стал набирать номер телефона отца.

— Пап, ты еще на работе?

— Да, Макс, потому что работы у тебя тут выше крыши!

— Прости, пап, я отслужу! Я так понял, что ты в моем кабинете. Посмотри, пожалуйста, тот раскрытый справочник, что лежит у телефона, и найди адрес фотосалона «Альфа». Нашел? Читай!

— Никольский переулок…

— Что? Переулок? Это точно?

— Точно, а ты где?

— Пап, я в тупике!

— В смысле, в безвыходном положении?

— Надеюсь, что нет. Это всего лишь Никольский тупик.

— Это где? Рядом с Никольской улицей?

— Нет, это рядом с Химкинским водохранилищем, а рядом с Никольской и будет Никольский переулок! — радостно сообщил Максим, разглядывая карту. — Никольскую и я знаю!

Максим не был коренным москвичом, поэтому в отличие от них слабо ориентировался в одноименных переулках, улицах, тупиках и проездах, во множестве имеющихся в столице. В центр он добрался уже с наступлением темноты и очень волновался, что салон будет закрыт! Неоновая вывеска с названием и свет в окнах обрадовали его. Войдя в салон, Максим увидел черноволосого парня, который убирал камеры и разговаривал с некой юной особой и женщиной средних лет:

— На сегодня все! Разоблачайся, дорогая! Лариса, а тебя подвезти?

Довольно симпатичная голубоглазая шатенка ответила ему отказом, сказав, что ей надо заскочить еще на фирму, а девушка ушла в другую комнату.

— Простите, пожалуйста, — громко произнес Максим, видя, что на него никто не обращает внимания и каждый из присутствующих в салоне продолжает заниматься своим делом. — Можно мне увидеть Игоря?

— Я и есть Игорь! — откликнулся брюнет.

Поздоровавшись, Максим рассказал о цели своего визита.

— Машу?! Ты ищешь Машу?! — воскликнул фотограф и стал бесцеремонно рассматривать Максима. — Значит, ты все же существуешь?! Ты есть на самом деле?! — зло выкрикнул он. — Ты Максим?!

— Я Максим, но я ничего не понимаю. — Максим недоуменно смотрел на молодого человека, лицо которого перекосила гримаса злобы, отметив про себя, что они с ним одногодки.

— А тебе и не надо ничего понимать! Тебе надо понять только то, что ты козел! — кричал он, брызгая слюной.

— Что? Я бы…

— Да! Ты самый настоящий козел, потому что таких девчонок, как Маша, не бросают! И я ничего тебе о ней не расскажу! Все! Проваливай! Проваливай, пока я не выкинул тебя!

Максим понял, что этот агрессивно настроенный фотограф и в самом деле ничего не скажет ему и в своей злобе способен на многое, от досады махнул рукой и вышел из салона. Он медленно брел к стоянке, думая о том, что и Никольский переулок опять оказался тупиком, когда услышал, что его кто-то зовет.

— Максим? Я правильно поняла? — К нему подошла та самая женщина из салона, которую фотограф называл Ларисой. — Я хочу извиниться за Игоря. Не знаю, что на него нашло, я его таким никогда не видела. Скорее всего вы задели его больное место. Мы немного работали втроем, после Маша и Игорь остались друзьями, — женщина замолчала, собираясь с мыслями, — вернее, оставались друзьями до некоторого времени, — поправилась она. — Потом Маша отказалась снова возобновить с нами работу, но отказала и Игорю. В последнее время он ничего о ней не говорит и, по-моему, не встречается с ней. Вы проводите меня до метро, пожалуйста, а то я очень спешу.

— А вы не знаете, где живет Маша, — с надеждой в голосе спросил Максим, подстраиваясь под ее быстрый шаг.

— Я знаю, что еще недавно она жила в детском саду.

— В детском саду?! — удивляясь, повторил за ней Максим.

— Да, я и сама сначала удивилась, но в жизни и такое бывает, оказывается.

— А где находится этот детский сад?

— Адреса я, к сожалению, не знаю, Игорь вез меня туда на машине; но помню, что это самое начало МКАД, а рядом, прямо через овраг, уже Реутов.

Поблагодарив добросердечную женщину, Максим вернулся к машине. Много непонятного и удивительного принес ему этот вечер.

«Откуда он знает мое имя? Почему он говорит, что я бросил Машу? Почему он так зол на меня? — Вопросы в голове Максима следовали один за другим, словно выстраивались в очередь. — Второй раз всплывает этот овраг, но сейчас он определяет ту самую окраину Москвы, искать которую я не захотел в самом начале моих поисков. Слава Богу, отпадает и надуманное мной замужество Маши. Соединив все имеющиеся у меня факты: адреса частных детских садов, начало МКАД, город Реутов поблизости, я, пожалуй, приду к какому-нибудь результату. Отрицательный результат — тоже результат, но не будем о грустном…»

Тряхнув головой, словно прогоняя грустные мысли, Максим наконец-то заметил, что все еще сидит в машине в центре города. Ему отчаянно захотелось прямо сейчас отправиться к началу МКАД и во что бы то ни стало найти этот загадочный детский сад, который по непонятным причинам стал домом для девушки. Только заведя мотор и автоматически включив фары, Максим понял, что в городе уже вовсю хозяйничает ночь, а это является довольно веской причиной для временного прекращения поисков.

Уже из дома он позвонил родителям. Рассказав о событиях сегодняшнего дня, предупредил, что с утра на работе не появится. Во сне он стоял перед портретом Маши, который висел в ее школе, и, прося прощения за то, что бросил ее, плакал горючими слезами. Несмотря на то что он плакал, просыпаться Максиму не хотелось, даже когда прозвенел школьный звонок и со всех сторон его окружили дети. Он хотел видеть Машу, хотя бы ее фотографию. Наяву школьный звонок был звонком будильника, но Максим этого так и не понял, спутав сон с явью, он элементарно проспал.