Она здоровалась с ним, называла его по имени, шептала разные глупости, зная, что никто ее не услышит, никто не помешает:

— С днем рождения, мальчик мой! День шестого июня теперь навсегда будет главным днем в твоей и моей жизни. В этот день прервалась наша с тобой биологическая связь, в этот день стала неразрывной наша духовная связь. Я люблю тебя так, что не могу дышать, когда смотрю на тебя. Нежность переполняет меня. Ты проголодался? Как ты сообщишь мне об этом? Твоя мама еще ничего не знает и не умеет, но это не страшно. Я обязательно научусь!

— Ну, «наша Маша», как ты тут? — неожиданно услышала она веселый голос Лидии Ивановны. — Твой отец просил, чтобы я приглядывала «за нашей Машей». Как понимаешь, отказать такому мужчине, который к тому же назвал меня девушкой, я не могу. А вы с ним похожи, — приглядываясь к Маше, заметила она и рассмеялась.

— Ну что вы! Мне неудобно отвлекать вас от работы, — смутилась Маша.

— Я свою работу знаю, ты за нее не волнуйся! И не смущайся! За все уплачено! Поэтому своим опытом я поделюсь с тобой с удовольствием. Бери мальчика, и пойдем к пеленальному столику, — распорядилась она.

Лидия Ивановна по-своему поняла смущение девушки. Маша же пришла в замешательство от того, что Лидия Ивановна назвала Сергея Владимировича ее отцом и нашла их похожими.

«Я бы не отказалась от такого замечательного отца», — мельком подумала Маша, вынимая ребенка из кроватки.

— Разворачивай! Посмотрим, какие сюрпризы он нам приготовил! — командовала Лидия Ивановна.

Во все глаза Маша смотрела на сына. Она очень волновалась, но присутствие незнакомого человека, неумение сделать все хорошо как бы гасили ее эмоции, заставляли сосредоточиться и заняться обыденными делами.

С этого дня Маша старательно выполняла все распоряжения Лидии Ивановны и при этом была ей безмерно за это благодарна. Лидия Ивановна научила ее правильно кормить ребенка, пеленать, заботиться о своей груди.

— Лидия Ивановна! Почему Мотя так много спит? — волнуясь, спрашивала Маша у своей помощницы.

— Поел хорошо и спит! Расскажу тебе историю из жизни. Мы с соседкой по коммуналке родили своих первенцев почти в один день. Как и ты, ничего-то мы не умели и не знали. Я покормлю своего, он спокойно спит часов пять, а соседка покормит, у нее через час-два дите снова плачет. Ну и предложила я покормить ее пацана. Все равно остатки молока надо было сцеживать. Ну и покормила! Шесть часов кряду проспал ее мальчишка! Соседка уже начала меня ругать, — смеясь, вспоминала Лидия Ивановна. — А все почему? Не догадываешься? Молоко у меня было питательнее!

В делах, заботах и волнениях быстро промелькнули пять дней, в течение которых о Маше неустанно заботилась и Рогнеда Игоревна. Она же приехала забирать Машу с сыном из роддома. На этот раз ее привез муж, но сопровождал ее, как и в первый раз, Сергей Владимирович. Благодаря его участию все прошло очень торжественно. Он никого не оставил без внимания и, конечно, не забыл и Лидию Ивановну. Сделали фотографию на память. Маша держала сына на руках.

— А можно, я сфотографируюсь со своим будущим крестником? — попросил Сергей Владимирович.

И Владимир Сергеевич сделал еще одну фотографию на крыльце роддома.

— Маша, в какое замечательное время родился Мотя! Какая чудесная пора стоит! — восхищалась Рогнеда Игоревна. — Маша, что-то ты не очень веселая? — заметила она.

За эти дни ни в одной записке, ни в одном телефонном разговоре Рогнеда Игоревна ни разу не вспомнила о квартире. Спросить же Маша стеснялась, потому что считала, что Рогнеда Игоревна и так сделала для нее очень много. И вот теперь ее волнение достигло кульминации.

«Ну ничего, я с Мотей на руках зайду в те квартиры, а потом позвоню Игорю, и мы съездим с ним за моими вещами в Химки», — мысленно успокаивала себя Маша.

Волнение мешало ей присоединиться к всеобщему веселью.

— Маша, мы с тобой сядем в нашу машину, а Сергей поедет на своей, — услышала она голос Рогнеды Игоревны. — Но перед этим давай пять минут погуляем на свежем воздухе и поговорим. Я догадываюсь, чем ты озабочена. Я ходила по двум адресам, что ты мне дала. Это не квартиры, а притоны. Там живут обыкновенные пьяницы, которые живут тем, что сдают жилплощадь. Даже речи не может быть о том, чтобы вы с Мотей там жили! Зная о твоей проблеме с моих слов, свой вариант предложил Сергей Владимирович.

— Позволь, Рогнеда, я сам расскажу, — попросил он. — Маша, у меня огромный дом! Огромный пустой дом! Вы запросто могли бы жить у меня!

— Не думаю, что запросто, — возразила Маша. — Спасибо, Сергей Владимирович, но я не могу принять ваше предложение.

— Я так и знала! Но может, это и правильно! — поддержала Машу Рогнеда Игоревна. — От предложения хоть некоторое время пожить у нас ты, конечно, тоже откажешься. Тогда у меня есть один запасной вариант. Но о нем я расскажу уже в машине, теперь нам Сергей не нужен.

Они попрощались с Сергеем Владимировичем. Он обещал вскоре заехать проведать Мотю. Удобно устроившись на заднем сиденье машины, Маша с тревогой ждала продолжения разговора.

— Маша, ты выслушай меня внимательно, не перебивай. Может, мое предложение покажется тебе вначале даже диким, но я прошу тебя хорошо подумать. Начну издалека. Этой осенью я планирую открыть в своем саду одну ясельную группу и одну круглосуточную. Есть у нас и сторожа. То есть люди у нас в саду будут постоянно.

Есть у нас в саду и свободные помещения. Маша, вы с Мотей могли бы занять одно из них. Вы всегда будете с людьми, со своими людьми, вы никого не стесните, потому что места в саду много. Маша, ты ведь все равно хотела работать, да иначе вам будет не прожить. Вот и будешь выполнять свою прежнюю работу, распределяя свое время по-своему, а скорее, по Мотиному усмотрению. В саду есть кухня, прачечная, душ. А кухня вам пока и не нужна, потому что я поставлю тебя на полный пансион, а Моте прикорм нужен будет где-то через полгода. Маша, этот вариант, как мне кажется, самый лучший! Вы с Мотей будете всегда у меня на виду. Никто не сможет вас обидеть.

Маша сидела низко опустив голову и смотрела на сына. Услышав последние слова Рогнеды Игоревны, она резко вскинула голову. Именно последний аргумент из всех перечисленных ею показался Маше самым весомым. Она еще не забыла тот страх, который испытала, услышав предложение о продаже ребенка.

— Давай хотя бы попробуем! — настаивала Рогнеда Игоревна.

— Я очень вам благодарна, и… я согласна, — с трудом произнесла Маша.

Она боролась со своими слезами, своей скромностью, безысходностью.

— Маша, я не хочу тебя облагодетельствовать, я помогаю тебе не из милости, а по дружбе, просто потому, что люди вообще-то должны помогать друг другу. Этим мы тоже отличаемся от зверей, если ты помнишь. Ты пойми это, успокойся и смотри на все проще!

— Маша, может, вам все же послушать мою жену? — улыбаясь, спросил Владимир Сергеевич, до этого молчавший всю дорогу. — Она у меня мудрая! — добавил он, останавливая машину.

Маша улыбнулась в ответ и тревожно посмотрела на здание детского сада.

— Все будет хорошо! — успокоила ее Рогнеда Игоревна. — Пойдем, вас с Мотей в твоем кабинете ждет сюрприз.

Распахнув двери, Рогнеда Игоревна пропустила Машу вперед. Маша увидела радостных, улыбающихся немногочисленных в летний период сотрудников сада.

— По-здрав-ля-ем! — вполголоса проскандировали они.

Двое их них держали детскую ванночку, наполненную игрушками и детской одеждой.

— Маша, прими от нашего коллектива этот скромный подарок. — Выступила вперед Лилия Викторовна. — Рогнеда Игоревна, — обратилась она к директору, — мы одним глазком взглянем на малыша и разбежимся по группам.

Улыбаясь, Маша поблагодарила сотрудников и с радостью показала им сына.

— Это первая часть сюрприза, перейдем ко второй, — предложила Рогнеда Игоревна и распахнула дверь Машиного кабинета.

Маша просто ахнула от увиденной красоты: вся комната была в цветах, шарах и игрушках. Рядом с тахтой стояла детская коляска, в которой сидел большой голубой заяц.