— Маш, давай я заберу тебя с работы, заодно и сам проветрюсь, — просто сказал он. — Ты ищешь в этом криминал? — спросил он, когда не получил ответа сразу.

— Но ты ведь будешь тратить на меня свое время, бензин, — засомневалась Маша.

— Какой у меня замечательный друг появился! Наконец-то хоть кто-то будет думать об экономии! — рассмеялся Игорь.

Пришлось Маше принимать его предложение и в этот раз, и в следующие, когда он звонил и предлагал подвезти ее. В первое время они и общались только в машине. Маша чувствовала заботу и внимание Игоря: в машине ее всегда ждал какой-нибудь сюрприз в виде шоколадки, цветка, мороженого. Говорили они обо всем, но никогда о своих семьях, никто не решался первым нарушить это само собой установившееся табу.

— Маш, давай куда-нибудь сходим! — однажды предложил Игорь. — В ресторан какой, что ли.

— Беременные посещают рестораны? — улыбнулась Маша.

— Ну, не знаю, — засомневался Игорь.

— И я не знаю, поэтому рисковать не будем.

— Хорошо, — согласился он и предложил сходить в субботу на выставку известного фотохудожника из Прибалтики.

— Нет, в субботу я не могу, потому что это единственный день, когда я всю вторую половину дня сижу в библиотеке и готовлюсь ко всем семинарам, которые будут на предстоящей неделе, — отказалась Маша.

— А в воскресенье? — тут же предложил он.

— В воскресенье я занимаюсь дома, — начала Маша, но тут же осеклась, заметив искреннее огорчение во взгляде Игоря. — Ну хорошо, часа два-три можно потратить не на учебу, а для души, — тут же успокоила его Маша.

— Отлично! В воскресенье в десять я буду у тебя! — обрадовался Игорь.

В воскресенье же состоялось его первое знакомство с Машиными соседками по комнате.

— Ну наконец-то мы увидим твоего принца! — обрадовалась Лиза, когда Маша утром сообщила о приходе Игоря.

— Сколько можно его прятать? Или ты боишься, что мы отобьем? — как всегда, поддержала ее Тамара.

— Нет, сейчас я боюсь, что вы его испугаете своим неглиже.

— Не боись, сейчас мы будем в полном боевом порядке! — засуетились девчонки.

Маша боялась, что Игорь увидит их снисходительно-пренебрежительное отношение к ней, но девчонки почему-то вдруг резко изменились. Они были приветливыми, дружелюбными, усадили Игоря и Машу пить чай.

— А вы правда работаете в фотосалоне? — поинтересовалась Тамара, мило улыбаясь.

— Конечно, вот моя визитка, рад буду быть полезным и вам! — улыбнулся Игорь.

— И портфолио, и свадебные сессии?! Вы это делаете? — восхитилась Лиза, передавая визитку Тамаре.

— И это, и многое другое, там написано. — Игорь кивнул на визитку, которую теперь читала Тамара.

— Фотосалон «Альфа», это потому что первый, лучший? — спросила та.

— Нет, куда как прозаичнее: «Альфа» — это первые пять букв моей фамилии. Читайте!

— Точно! Игорь Альфанов! Какая красивая фамилия! — воскликнула Тамара.

— Да, когда-то буквы «в» в конце фамилии не было, ее приписал уже после революции какой-то грамотей, решивший, что фамилия написана неправильно. Так итальянская фамилия Альфано стала русской.

— Так вы итальянец?! — в один голос восхитились девушки.

— Ну какой я итальянец! За столько лет итальянская кровь моих предков была многократно разбавлена русской, — рассмеялся Игорь.

— Ты правду сказал о своих итальянских предках? — спросила Маша, когда они, простившись с Лизой и Тамарой, сели в машину.

— Правду, конечно. Об этом часто вспоминает мой отец, сидя на коммунальной питерской кухне, когда ему кажется, что ему налили меньше, чем другим.

— Прости, я не хотела…

— Ничего, — перебил ее Игорь, — я в шестнадцать ушел из дома в подмастерья, это было больше десяти лет назад.

— А я вот никогда не видела своего отца… И малыш мой тоже не увидит своего, — горько вздохнула Маша.

— Но ведь отец не тот, кто… помог… появиться на свет, а тот, кто воспитал, вырастил, — запинаясь, произнес Игорь.

Маша испугалась, увидев в его глазах одновременно и вопрос, и надежду, поэтому не ответила Игорю и решила сменить тему:

— Расскажи мне об этом фотохудожнике, чьи работы мы сегодня увидим.

— Зачем рассказывать, если ты сейчас все увидишь? — горько усмехнулся Игорь, поняв Машину уловку, он замолчал.

Он молчал всю дорогу, не говоря ни слова, стоял за ней возле каждой фотографии на выставке. И Маша почти забыла о его присутствии, околдованная пугающе-откровенными и одновременно загадочно-таинственными работами мастера. Когда услышала за своей спиной его тихое «ну как?», она даже вздрогнула.

— Потрясающе! — восторженно прошептала она.

Погруженные в себя, они медленно, словно нехотя покидали выставку.

— Спасибо, что вытащил меня сюда! Скоро я надолго лишусь возможности посещать подобные места, — вздохнула Маша, стараясь удобнее устроиться в кресле машины.

— Если честно, Маш, то я хотел бы поговорить об этом, — обрадовался Игорь.

— Нет, Игорь, это мои проблемы. Извини, я не хочу о них говорить.

— Хорошо, не хочешь о проблемах, расскажи о планах. Где, например, ты собираешься жить после родов?

— Но это не планы, это тоже проблема, и, возможно, я решу ее, сняв комнату.

— Зачем? У меня есть квартира, ты можешь жить у меня! — почти выкрикнул Игорь.

— На правах кого? — Маша недоуменно посмотрела на него.

— Да кого хочешь! Все будет так, как ты захочешь! — горячился он.

— Игорь, я не готова к обсуждению этого вопроса.

— Хорошо, я подожду, но ты обещай подумать.

Только ночью Маша разрешила себе вспомнить этот диалог.

«Получается, что Игорь предлагает мне сожительство. Мы общаемся на правах друзей, он не говорит мне о любви, но и я не могу прямо спросить его об этом. Я не хочу вынуждать его говорить о своих чувствах. Я просто не хочу ничего слышать о его любви. Я ничего не знаю об этом, еще не успела узнать, но я почему-то хочу, чтобы на меня смотрели не синие глаза Игоря, а совсем другие глаза: чуточку холодные, чуть равнодушные, серо-стальные… Я знаю, что это невозможно… Невозможна, наверное, и дружба между мужчиной и женщиной!»

Конец мая выдался по-настоящему летним. Заканчивалась весна, приближалось время, когда должно произойти самое главное событие в жизни Маши. В деканате в связи с этим ей дали зеленый свет на досрочную сдачу зачетов и экзаменов.

Наталью Борисовну поджидал сюрприз. И не где-нибудь, а в квартире сына. Она не только не знала, а даже не подозревала о глобальных изменениях, которые произошли в личной жизни Максима. Через пятнадцать минут пребывания в его квартире она уже звонила ему на работу.

— Максим, ты поменял домработницу?

— Мам, с чего ты взяла?

— У тебя полный холодильник продуктов, много овощей, фруктов! Я так давно не была у тебя, а все рубашки чистые! Раньше ведь Инга не стирала рубашки, это была моя прерогатива.

— А, ты об этом! — рассмеялся Макс. — Мам, у меня теперь есть кому стирать рубашки. У меня теперь живет Светлана.

— Светлана?! Что же ты молчал? Мог бы хотя бы предупредить. Я ведь могла смутить ее своим неожиданным визитом.

— Ну, не думаю, что ее можно чем-то смутить. И ты по-прежнему можешь приходить ко мне когда захочешь.

— Макс, но ты предупредишь нас, когда сделаешь Светлане предложение. Или ты его уже сделал?

— Мама, пока речь об этом не идет. — Максим сделал ударение на слове «пока». — Поживем, присмотримся друг к другу…

— Вот этого я как раз и не понимаю. Мне кажется, что раньше такого не было. Раньше сначала была любовь, а потом уж совместная жизнь. А что у вас? Сплошной расчет!

— Ну, не сгущай краски. Может, не все так страшно, как тебе это представилось. Это, так сказать, пробный забег.

— Но ты хоть познакомишь нас?

— Обязательно! Я приглашаю вас на семейный ужин. И вообще, как там в твоем любимом фильме

— «Будем дружить домами»?

— Вот-вот! Жди приглашения, мамуля! Я позвоню тебе, как только переговорю со Светланой.