— Не трать время, — Лей взъерошил племяннику шевелюру. — Зачем тебе жеребенок? Может, Тами еще отдаст Понса…

Пегас промолчал, но явно напрягся, и Лейгард понял: он нащупал болевую точку. Осталось лишь чуть-чуть надавить.

— Я же заберу ее в Аурвир. Пегас ей там ни к чему. А ты — забирай, покатаешься. Надоест — сошлем его в шахты, пусть перевозит руду… Должна же быть польза от его груды мышц! Будет развлекать беседой рабочих и кузнецов!

— Не буду!!! — взвился крылатый и попятился в ужасе. — Это все ложь, Тами не полетит ни в какие пещеры! И замуж она не выйдет! Вообще ни за кого, ясно тебе, презренный ящер? Она сама сказала. Я помогу ей развить дар, и мы останемся здесь, в собственном поместье. А руду вам пускай этот детеныш таскает, я и так его слишком долго терпел!

У Нарта вытянулось лицо, а потом он обиженно поджал губы, точь-в-точь, как его мать.

— Так тебе что же это, упражнения не нужны? — обратился он к Понсу.

— Вот еще! — фыркнул тот.

— А чего тогда сразу не сказал?! — возмутился мальчик. — Чего я тут, как дурак, распинаюсь?!

— Ну, во-первых, это было забавно… А во-вторых, Тами попросила тебя занять на пару часиков, — нехотя признался пегас.

Торжествующая улыбка сползла с губ Лейгарда, оставив горьковатый привкус. Только он обрадовался, что пурпурная передумала выходить замуж, — да, пока она отказалась от брака в принципе, но главное — этот лазурный франт, ее женишок, пошел лесом! — как Понс огорошил короля очередной новостью.

На пару часиков? Лей не раз слышал это выражение. Когда его брат хотел побыть наедине с супругой, Найла всегда вызывала служанку и просила: «Займи детей на пару часиков!» И означало это, что в ближайшее время в ту часть замка, где обитал Тарвин, лучше не ходить вообще никому, потому как в любви золотой герд был весьма громок.

Но зачем, интересно знать, Тами избавляться от Нарта? Разве что она тоже не хочет, чтобы ее беспокоили, пока она с кронфеем…

—  Так, ты не спускай глаз с пегаса, — скомандовал король племяннику. — Скоро прибудет капитан Гуннар, а Понс у нас важный свидетель.

— Я бы даже сказал: наиважнейший, — задрал было морду пегас, но тут же спохватился. — Стойте! Почему свидетель? Чего свидетель? Какой капитан?...

Поздно. Задетый Нарт уже взял белого под узцы и хорошенько намотал ремешок на кулак.

— Я прослежу, — отрапортовал он, и Лей, коротко кивнув, бросился в противоположную сторону.

Вообще говоря, показания Понса были нужны ему не больше, чем феям — жабры, но если Тами может закидывать ребенка бесполезными поручениями, то он, король, — и подавно.

Он собирался выяснить, чем таким секретным занимается Тамиэль с ректором, и хотел отрезать ей все пути к отступлению. Однажды она уже улизнула от дракона на своем пегасе. Снова ей подобный трюк не провернуть, не в этой жизни.

Лейгард чувствовал себя препогано, подкрадываясь к жилищу Фабиана Магнолли, словно какой-нибудь ночной воришка. Успокаивал совесть лишь тем, что старается ради собственного блага.

Если пурпурная крутит шашни с профессором, и если Лей увидит это воочию, ее будет легче забыть. Что касается самого Фабиана… О, про него очень скоро забудут вообще все. Только несколько хвалебных слов на поминальной службе скажут — и отправят в небытие.

Золотой продирался через колючие кусты шиповника, что заполонили все пространство между домом ректора и курятником. Лей мог, конечно, зайти с парадного входа, но на лекциях по военной тактике отставной генерал Янброк частенько повторял: «Помните про фактор неожиданности!»

Изодрав штаны в клочья, король-таки подобрался к подоконнику и прижался к стене. Из приоткрытого окна доносилась музыка: кто-то играл на рояле. Играл, надо сказать, неплохо, но уж слишком романтичной показалась Лейгарду мелодия. Мягкой такой, обволакивающей. Соблазнительной.

Дракон собрался с духом, приготовившись узреть самое страшное, приник к витражному стеклу и… И будто прилип, не в силах пошевелиться или даже моргнуть.

Кронфей сидел за полупрозрачным кристаллическим роялем, пальцы его порхали над клавишами, извлекая нежные звуки. Но внимание Лея привлек вовсе не Фабиан, хотя в любой другой ситуации золотой бы охотно понаблюдал за виртуозной игрой. 

Однако сейчас дракон, как завороженный, смотрел на пурпурную феечку.

Она танцевала. Даже не так: она сама стала танцем. Не будь рядом рояля, Лей бы подумал, что музыка рождается прямо из движений Тамиэль. Костюм из тонкой ткани обтягивал ее изящное тело, как вторая кожа. Лей видел и едва заметные очертания ребер, и приподнятую грудь, и даже ямочку пупка. Вот попробуй отвернись от такого зрелища!

Вытянув руки вверх, словно бутон, который ищет солнца, Тами плавно раскачивалась, нагибалась то в одну сторону, то в другую. Шелковистые пряди падали ей на лицо, но она не замечала этого: глаза феечки были прикрыты, она будто нырнула внутрь себя и не планировала выходить на поверхность.

Приподняла ножку, согнула, выпрямила стрункой… Огненный владыка, какие линии! Неужели природа способна создать такое совершенство?! Грация сочилась из ее пор, пропитывала Тами насквозь, от макушки до мизинчика. Лейгарду хотелось разбить стекло, ввалиться в дом и целовать, целовать пурпурную до потери пульса, — и этот мизинчик, и локоны, и подрагивающие пушистые ресницы, и впадинку над ключицей, — и в то же время он боялся дышать, лишь бы не спугнуть ее. Лишь бы она всегда танцевала, но только для него одного.

Судорожно сглотнув, Лей отвел взгляд от Тами и заметил на полу цветочный горшок с каким-то сорняком.

Выходит, ректор все же не на свидание ее заманил, а устроил учебный эксперимент? Однако с сорняком ничего не происходило, хотя лично его, короля, танец убил наповал. И почему он не умеет играть на какой-нибудь дудочке или бренчалке? Везучий орчий сын этот Фабиан…

Будто услышав мысли Лея, кронфей оторвался от рояля. Музыка стихла, Тамиэль опустила руки, очнулась от своего полусна-полутанца и первым делом кинулась к сорняку. В ее глазах читалось такое разочарование, что у дракона сердце сжалось. Будь он на месте растения, распустил бы сотни цветов ради Тами! А Лей всего лишь торчал на улице и понятия не имел, как помочь.

— Ничего… — уныло простонала пурпурная.

— Подожди, мы должны изучить его, изменения могут быть минимальными. — Ректор встал, двинулся к Тами, но внезапно зацепился взглядом за короля. — Ваше величество?! — Он шагнул к окну. — Что вы здесь делаете?!

Так вот каково это — быть пойманным на месте преступления!

Лей замялся, лихорадочно придумывая отговорки и уже раскрыл было рот, чтобы соврать про невинную прогулку, как вдруг воздух прорезал истошный визг.

Тамиэль Бургунди

На долю секунды мне показалось, что визжу я. Лей испугал меня до ужаса!

Перед первым практическим занятием Фабиан-тэй посоветовал отключиться от реальности. Где-то на задворках сознания звучали слова профессора Минти, и я отчаянно настраивалась на волну растения. Ловила незримую пульсацию лопуха, но выходило так себе. Вместо этого меня просто унесло в мир музыки, качало на переливах мелодии, кружило в водовороте…

Пожалуй, я слишком увлеклась и расслабилась, потому что стоило мне прийти в себя и увидеть за стеклом лицо короля, как сердце чуть не разорвалось от неожиданности. К счастью, до воплей я все-таки не скатилась, — сегодня лавровый венец позора заработал кто-то другой.

— Мамочки! — верещали на улице. — Ведьмы прокляли наших кур!

Истерика вполне в духе Понса, но голос был женским, да и кур у моего пегаса отродясь не водилось.

Ректор бросился из домика, я поспешила за ним в надежде, что в академию и правда пробрались ведьмы. Ну, во-первых, они бы отвлекли на себя внимание дракона, — у них между собой давние счеты, — а во-вторых… Если с домашней птицей случилось нечто страшное, то лучше бы не по моей вине!