Взмах! — и стойкая краска разливается по радужной оболочке, перекрывая зрачок. Стекает по морде… Эй, куда ты?! Не дергайся, я же только начала! А как же симметрия?! Неужто ты не повернешься другим боком?

Ослепленный дракон ревет, отлетает прочь, барахтаясь в воздухе, как кошка — в тазике с водой. Медный… Запомним! Впрочем, найти его теперь будет легко, — с таким-то смелым макияжем. Ух, как рычит! Вполне возможно, краска немного щиплет глазки, — я ж на себе-то не проверяла. Но в следующий раз учту, добавлю побольше!

Стоило мне увидеть, какой переполох начался на тренировочном поле, спина выпрямилась, а плечи расправились. А как легко стало на душе! Военная тактика, фехтование на мечах… Чушь это все. Реальная сила — в искусстве.

Захлопнув окно, я принялась покрывать краской стекла. И как мне сразу в голову не пришло? Два в одном: и безопасность, и целебное действие живописи. А если еще пририсовать морду дракона… Уродливую такую, с большими ноздрями и желтоватыми клыками… Вот, просто один в один! А теперь обвести в круг — и перечеркнуть! По-моему, вполне наглядно: даже тупой орк с первого взгляда сообразит, что драконов за этими окнами не слишком жалуют.

— Лобелли! — снова окрикнула меня Кайса. — Ты в порядке?

— Более чем!

— Какая-то она слишком радостная… — заволновалась Мэлина. — Может, я все-таки выломаю?..

Про горячую ванну мне пришлось забыть, — соседки бы все равно не оставили меня в покое, да и вода уже остыла. Впрочем, пар я уже выпустила, усталость как рукой сняло, и я поняла, что готова к новым свершением.

Синий цвет теперь ассоциировался у меня со справедливостью, и платье я надела, будто знамя новых порядков. Вышла из ванной в приподнятом настроении и чрезвычайно гордая собой.

Соседки встретили меня без особого восторга, — они-то еще не знали о моих художествах. Мэлина жалась к стене у окна, чтобы никто не увидел ее с улицы, а Кайса угрюмо восседала на кровати. Точнее, сидела она скорее в кровати, — под тяжестью ее тела старый матрас прогнулся, образовав здоровенную яму, и алая напоминала рака-отшельника, что недоверчиво выглянул из панциря.

 — Ну как, помылась? — ехидно поинтересовалась она.

 — Нет! Зато больше никто не будет подсматривать, как моетесь вы! — я победоносно помахала кистью. — И насчет этого окна у меня тоже есть мысли. Выбирайте: лучше нарисовать скелет дракона — или просто буквами: «Пошли на…»

 — Пошли к ректору, — Кайса Росси со скрипом вылезла из кровати-ловушки.

 — Можно и так, — вздохнула разочарованно. — Не очень обидно, зато никто не упрекнет нас в грубости!

 — Нет, Лобелли, ты не поняла, — алая перекинула через плечо ремешок виолончельного чехла. — Нас из-за тебя уже вызвали к ректору!

— В смысле… Как… — заморгала я. — Из-за какого-то рисунка?!

 — Это конец! — замогильным голосом выдохнула фиолетовая и тряхнула косичками. — Нам. Всем. Крышка.

Стоит отдать должное феям поэзии: словом они владеют филигранно. 

 «Тропа порицания и похоти» — так назвала наш путь к ректору Мэлина Сальви, и я бы с радостью запечатлела это выражение в кристалле, потому что точнее выразиться было попросту невозможно.

Мы спускались по широкой мраморной лестнице в большой зал, где некогда, вероятно, проходили балы. Во всяком случае, до того, как этот замок захватили чешуйчатые монстры. Высокие сводчатые потолки, изящные барельефы на стенах, дубовые двери… С резьбой тончайшей работы, между прочим! И я бы с радостью полюбовалась ей, но сейчас нам предстояло проплыть через драконье море, — думаю, сюда стеклись все студенты до единого. Это ж какой скучной должна быть образовательная программа, если ни у кого не нашлось занятия поинтереснее, чем прийти поглазеть на трех обычных фей?!

Но хуже всего было то, что драконы молчали. Тихо расступались, не сводя с нас тяжелых липучих взглядов, и это вселяло какой-то животный страх. Если бы только была другая дорога до кабинета ректора! Точнее, она, возможно, и существовала в природе, но чтобы узнать ее, пришлось бы вступить в разговор с кем-то из местных. Как бы ни давила на меня тишина, нарушать ее первой я отчего-то боялась.

Передо мной мелькали одеяния всех кланов. Сплошной металл: золото, серебро, железо, медь… Даже в камне, если присмотреться, есть жизнь, — прожилки, вкрапления, отпечатки древних существ. А металлы мертвы по природе своей, равно как и драконьи сердца. Глупо верить, что если ящеры способны принимать человеческий облик, то и эмоции человеческие могут испытывать. Уж тем более, сочувствие или муки совести. И еще глупее было надеяться, что мне так легко простят выходку с краской.

Над нами нависла гроза. Крепыш-проводник, — Кайса сказала, что его зовут Бранд, — и тот слинял, вкратце обрисовав маршрут. Вероятно, не хотел попасть ректору под горячую руку. А раз его опасался даже ближайший дружок драконьего принца, то нам бы и вовсе стоило набросать завещания…

 — Эй, синяя! — ворвался в мои предсмертные мысли насмешливый возглас. 

Ну вот, а я только решила, что хуже и быть не может! Мало мне было этой своры, которая жаждала то ли крови, то ли размножения, то ли приколоть нас под стекло, как бабочек, так еще и серебряную занозу под ноготь принесло. Вроде принц, а самоуважение отсутствует начисто! Разве сложно было догадаться с первого раза, что ничего общего я с ним иметь не желаю?

Деррик лавировал к нам через толпу своих собратьев и, в отличие от них, выглядел, как именинник перед грудой подарков.

 — Нас ждет ректор, — буркнула я, упрямо пробираясь вперед.

Хвала музам, спасительные двери северной в северную башню уже маячили на горизонте, — всего несколько шагов, и драконы останутся позади. По крайней мере, до встречи с ректором.

Однако Деррик твердо вознамерился составить нам компанию.

 — Я как раз это и хотел обсудить, — он умудрился прошмыгнуть вперед и галантно распахнуть перед нами двери.

От такого жеста бедная Мэл шарахнулась к Кайсе и чуть не завалила ее вместе с виолончелью.

 — Это ловушка! — лихорадочно зашептала наша впечатлительная поэтесса.

Как ни странно, на сей раз она попала в точку. Нет, никакую яму с кольями нам Деррик не приготовил, — но, выслушав его предложение, я поняла, что колышки, в сущности, не так уж плохи.

— Ректора я могу взять на себя, — серебряный поганец уселся на перила винтовой лестницы.

 — Мы не планировали его убивать, — вмешалась Кайса, но вдруг осеклась, задумавшись, и добавила: — Пока.

А некоторые смертные считают, что феечки — самые миролюбивые существа из всех! Да уж, люди наивны… И не подозревают, что от музыки до убийства — один шаг. В конце концов, в фейгвардию берут не за тонкую душевную организацию, а Кайса, насколько я знаю, метит именно туда.

 Впрочем, Деррика холодная жестокость алой только развеселила.

 — Ого! — выдал он, изогнув бровь. — Боюсь-боюсь! Нет уж, пусть наш старина Копперброк проживет еще не одну сотню лет. Но я мог бы договориться с ним, чтобы он смягчил наказание… — Деррик с деланной сосредоточенностью осмотрел свои ногти. — Или совсем отменил…

Я уже хотела высказать, что как-нибудь обойдусь без его любезного одолжения, но Мэл не дала мне и слово вставить.

 — Правда?! — переспросила она. — И что мы за это должны?

 — Она должна, — серебряный лениво кивнул на меня. — А вы обе… Ну, считайте это приветственным подарком от королевского клана.

 — Слушай, высочество, — не стерпела я. — Мы разберемся сами!

Двинулась вверх по ступеням в полной уверенности, что девочки меня поддержат, — мы ж, как-никак, свои, одни в стане врага и все такое… Однако шагов за спиной я почему-то не услышала — и обернулась. Фиолетовая нервно переминалась с ноги на ногу и хрустела костяшками пальцев, а Кайса глядела на меня, подозрительно щурясь.

 — Да вы чего?! — опешила я. — Пойдем! Вы же не всерьез, да?