— Это магия внушения, — озвучила Кайса мои догадки.

 — Чего?! — нахмурился Бранд. — Он же сам во всем признался!

 — На это и был расчет, — алая пристально посмотрела на меня. — Ты заметила, что эта фраза… Как там… «Он — враг, а враг не должен жить!» Это очень похоже на…

 — Строчку стихотворения, — кивнула я, и все мгновенно сложилось в единую картину.

Манфорд не просто отравил Деррика, его заставили. А на тот момент во всей академии была только одна фея, которая владела поэзией внушения.

Мэлина Сальви.

Деррик Сольвброк

Из всех праздников наследник короля Драгнара больше всего любил день огнестояния. Даже собственного дня рождения юный Деррик ждал не с таким предвкушением. Возможно, потому что именинника обычно сажали на уменьшенную копию отцовского трона в колонном зале, и надо было с утра до вечера сидеть, не шевелясь, пока к нему со всего королевства стекался поток поздравителей.

Сначала шли советники, потом — родственники по серебряному клану, причем некоторых Деррик и по именам-то не помнил. За ними — драконы других кланов, маги из гильдии, и, наконец, простые люди, которые принесли присягу его величеству. Градоначальники завоеванных земель, герцоги, графья… И не сосчитаешь. Драгнар тогда только-только взошел на престол, и для Деррика подданные сливались в одно мутное пятно. Но всех их надо было встретить благосклонной улыбкой несмотря на онемевшую задницу, принять на себя залп отборной лести, поблагодарить за подарок.

А подарки-то, подарки! Хоть бы раз кто-нибудь принес что-то действительно интересное. Но нет же, сплошное барахло, которое потом пылилось в темных подвалах замка. Скульптуры, вазы, канделябры, столовые приборы, ковры, гигантские рулоны шелка. Вот на кой ляд дракону-подростку шелка? Платья себе шить? Нет, дни рождения принц Деррик старался просто пережить, стиснув зубы, а потом забыть, как страшный сон.

То ли дело день огнестояния. Тут уже все внимание было на короля, а Деррик незамеченным носился по тренировочному полю, наблюдая, как слуги метут трибуны, устанавливают гигантские факелы и статую огненного владыки. В полночь, после турниров, выступлений дрессированных зверей и деревенских менестрелей, статуя вспыхивала. О, какой был столб пламени! Казалось, он пронзал небо насквозь! Деррик перевоплощался, наворачивал круги над пылающим владыкой и чувствовал себя таким счастливым, что дух захватывало.

Или вот еще фейерверки. Как здорово было летать, уворачиваясь от искр! Никакой выговор от старого воспитателя не мог испортить настроения принцу. Он честно выстаивал в углу положенные два часа, а потом забирался в кровать и загадывал желание, чтобы следующий день огнестояния наступил, как можно скорее.

Сегодня же Деррик смотрел, как летное поле академии готовят к торжеству, но радости никакой по поводу грядущего праздника не испытывал. Вроде и статуя была такая же, как в дома, в Аргенвире, и факелов не меньше, и стяги с гербами кланов весело трепетали на ветру… Однако Деррику было погано до тошноты. Хотелось выбить окно, улететь подальше и никого не видеть, ни с кем не разговаривать до скончания веков.

Виана не отпускала его. Мысли о синей фурии терзали королевского сына, прорывались из глубин подсознания, куда он их старательно запихивал. Само собой, после комы заснуть не получилось, — выспался на годы вперед. Принц лежал, пялился в потолок, и из полумрака то и дело проступало смеющееся лицо феи.

Она смеялась над ним! И ладно бы только она, — как и любому парню в расцвете сил, Деррику было не привыкать к ночным фантазиям о девушках, — так ведь рядом с Ви маячила наглая рожа Лейгарда Гульдброка. Вместо приятных грез физиономия золотого?! Врагу не пожелаешь таких мук!

Облегчения не приносило ничего. Ни кипяточный душ, ни кувшин глинтвейна, ни чтение учебника по драконьей истории. Даже новость про Манфорда оставила Деррика равнодушным!

 — Ваше высочество, майор Конраг просил доложить, что Манфорд Копперброк признался в попытке отравления, — сообщил с утра один из стражников, которые теперь дежурили у дверей спальни. — Его арестовали и отправляют в Аргенвир. Вы желаете увидеть его?

Нет, Деррик не желал. Ему было вообще плевать. Раньше он бы потребовал выдать ему Манфорда на поединок, лично выбил из гада всю дурь, чтобы доказать: пепел серебряным ни по чем, они — сильнее. Но все изменилось. Принц неопределенно махнул рукой, мол, делайте, что хотите, и стражник скрылся.

Деррик мерил комнату шагами и думал. Думал о том, как докатился до одержимости, как из дракона превратился в комнатную собачонку, стал таким уязвимым слабаком, и, наконец, нашел корень всех зол.

Феи. С них все началось! Формально они, может, и дают силу, но цена за нее несоизмеримо высока. Коварные недобабочки! Порхают, сводят с ума, а потом — раз! — и ты уже шагу не можешь без них ступить. Какой смысл в боевой мощи, если ради нее ты теряешь свободу, покой и вообще волю к жизни? Даже фасад обидчику начистить неохота, — где это видано?!

Поэтому, когда на пороге нарисовалась Мэлина с подносом еды, Деррик встретил ее с улыбкой удава, к которому заглянул на огонек жирный мясистый кролик.

 — Я подумала, ты захочешь подкрепиться, — беспечно щебетала фиолетовая, расставляя на столе всякую снедь. — Скоро прилетит твой отец…

 — А какое тебе дело до моего отца? — поинтересовался Деррик вкрадчиво.

 — Ну как… Ты разве не должен представить ему меня? — Мэл разгладила несуществующие складки на мерцающем лиловом платье с пышными юбками, всем своим видом демонстрируя, что готова к визиту короля.

 — И зачем это мне?

 — Давай начистоту: я знаю, что тебе приказали жениться на фее. И я — идеальный вариант! Кайса с Брандом, а Виана… Она не ценит тебя, Дер. Никогда не полюбит так, как я, ты же сам видел…

По сути, Мэлина была права. Но слушать, как она говорит про Ви, Деррик все равно не мог, — его аж передернуло.

 — Откуда ты знаешь про приказы моего отца — отдельный вопрос, — начал он, приближаясь к Мэл. — Но это мое личное дело, буду я их выполнять или нет.

 — А разве нет? — искренне изумилась фиолетовая.

 — Ты ничем не лучше Ви! — взорвался Деррик.

Ему до смерти надоело, что феи все, как одна, корчат из себя невинных овечек. Это хлопанье ресницами и ложь, ложь, ложь… Да они же просто концентрат вранья в подарочной обертке!

 — Ты что, не поняла с первого раза? Я не женюсь на тебе, даже если ты будешь последней феей в этом мире! — бушевал принц. — Даже если статуя огненного владыки оживет и лично скажет, что я должен заключить с тобой брак! Ты — гнилая насквозь, полоумная, подлая…

— Это все из-за тебя! — дерзко перебила Мэл. — Зачем ты играл с моими чувствами?!

От неожиданного выпада Деррик растерялся, и Мэлина продолжила:

 — Ты ведь с самого начала оказывал мне знаки внимания. А я — живая! Или тебе не приходило в голову, что я могу полюбить? — она прищурилась и провела кончиками пальцев по щеке серебряного. — Ты тоже сможешь, не противься чуду, позволь раскрыться сердцу для любви…

Последние слова она произносила шепотом, ее голос шелестел, как легкий бриз, лаская драконий слух, и на мгновение Деррику почудилось, что Мэлина не так уж раздражает его. Что-то манящее мелькнуло в ее глазах, полураскрытые губы так и звали прильнуть к ним…

 — Ваше высочество, вас ждут в лечебнице на осмотр! — заглянул в комнату стражник.

Наваждение исчезло, и Деррик с ужасом осознал, что фиолетовая едва не одурманила его своими проклятыми стишками. Он отпрянул от нее и тряхнул головой:

 — Убирайся! И чтобы больше я тебя не видел!

 — Деррик, я… — Она вновь потянулась к принцу, но стражник оказался проворнее.

 — Вы слышали его высочество! — Парень вклинился между Мэлиной и Дерриком, грудью закрыв королевского сына. — Не вынуждайте меня применять силу.