– Но Катя с Настей… – слова не строились в фразы, и я в бессилии опустила руки.

– Ты ведь не против, если один денёк они побудут под присмотром Оли?

– Нет. Хотя… против. Мне завтра дали отгул, так что я лично погуляю с ними. Пойдём в зоопарк. А ты ни о чём не думай и сколько влезет развлекайся с Юрой.

Она покраснела и, невольно поёжившись, уткнулась носом в воротник халата. Чем лишь усилила ассоциацию с девочкой, вдруг захотевшей поиграть по-взрослому.

– Потом расскажешь, – добавила я со вздохом, не одобряя этот странный выбор. – И всё же, знаешь… Прежде чем изменить, ещё раз тщательно оцени последствия.

– А их не будет. Мой единственный риск – это спонтанные угрызения совести. И то в теории. После всего случившегося мне откровенно наплевать на Глеба. Так что, увы… При схожести ситуаций у нас хватает ключевых различий.

– Ну, твоё право, – разлив остатки вина, я наклонилась поставить бутылку на пол. И задержалась, глядя с немым пристрастием на её стройные босые ноги. Слегка загорелые, с длинными ровными пальцами они магнитном притягивали внимание. Даже моё – лишь в самых крайних случаях настолько явно обращённое к женщинам.

– Ник, я красивая? – заметив мою заминку, она кокетливо вздёрнула подбородок. – Ему понравится? Или пойти ва-банк и предстать сразу абсолютно голой?

– Господи, Света… Избавь меня от подробностей и делай то, что посчитаешь нужным. И да, ты красивая. Настолько, что рядом с Юрой будешь смотреться как принцесса с веником.

– Фу. Не смешно, – она недовольно фыркнула, демонстративно надувая щёки. – Да и вообще, у нас не те отношения, чтобы задумываться о подобных глупостях.

А я задумалась. И сразу же поняла, что согласилась бы на свидание с Хворцевым. Не из-за секса – хотелось снова услышать давно забытый аромат романтики. Поймать сознанием нежный трепет души и вкусить сладость первого объятия.

Но… размечталась. Ничто в поведении шефа не намекало на совместный ужин. Там было другое – его внимание ко мне напоминало отеческую заботу. Столь очевидную, что, сопоставив факты, я застонала, сдавленная отчаянием.

– Ника…

– Прости. Задумалась о своём, – губы натуженно расплылись в улыбке. – Веник так веник. Я ведь пришла к тебе не для того, чтобы читать нотации. Кстати, спасибо. Теперь мне стало понятно, в чём же действительно моя проблема.

Она лишь кивнула. Главное было сказано, и продолжение не имело смысла. Сегодня уж точно. Поэтому, чуть помедлив, мы одновременно вернулись к ужину. И в этот раз уже остывшая пицца вдруг оказалась необычайно вкусной.

Весь следующий день, как было и запланировано, я безраздельно посвятила девочкам. Мы с интересом бродили по зоопарку, ели мороженое и обсуждали новости. Хотя, по сути, я скорее молчала, в нон-стоп режиме впитывая информацию. И поражалась, как много всего забавного происходило в околошкольной жизни.

Потом уставшие мы сели в кафешке в центре и от учёбы перешли к работе. Тут уже Настя выключилась из разговора, отдав меня на растерзание Кати. А та, мечтавшая об айтишном будущем, не преминула воспользоваться подарком. Причём вопросы, сыпавшиеся как пули, были отнюдь не из разряда детских.

– В общем, вы счастливы, – сделанный ею вывод потряс меня до глубины сознания. – Ну, Настя, съела? А ты всё время твердишь, что программист – профессия неудачника.

Дочь исподлобья уставилась на подругу и пригрозила той красноречивым жестом.

– Так, успокойся, – строго сказала я, вновь возвращаясь к разговору с Катей. – Не неудачника. Просто Насте не нравится, что мамы вечно не бывает дома.

– Но это же здорово! Я бы тоже хотела, чтоб моя мама не сидела дома. Было бы круто… Да и сама она не превратилась бы в такую буку.

Если до этого я чувствовала обиду, то тут едва не разразилась смехом. Вот так сюрприз! Выходит, у наших девочек у каждой собственная философия жизни. И ближе мне не Настино недовольство, а авантюрная устремлённость Кати.

Конечно, вслух я так сказать не могла, поэтому бросилась на защиту Светы.

– Мама не бука. А если хочешь свободы, можешь на лето попроситься в лагерь. Там интересно. Тем более, есть вариант, чтобы вы с Настей отдохнули вместе.

– Ты едешь в лагерь? – кажется, эта новость стала для Кати настоящим шоком.

– Да, как обычно, – грустно вздохнула дочь, блуждая вилкой по пустой тарелке.

– Зайка, ну что ты… – в надежде её обнять я осторожно пересела ближе. Она отстранилась. Закрыла лицо рукой и театрально отвернулась в угол.

– Обида не выход, – холодным бесстрастным голосом почти по-взрослому проговорила Катя. – Настя, ну правда… Зато мы будем одни и сможем делать что душе угодно.

Мой телефон издал настойчивый "блямс", и, чертыхнувшись, я полезла в сумочку. Думала – Света. Однако меня ждал сюрприз в виде короткого сообщения Хворцева.

Привет. Как ваш отдых?

Косо взглянув на Настю, я натянула свитер до подбородка. Внутри всё горело. Четыре невинных слова буквально вывернули наизнанку душу. Дрожащим пальцем я набрала ответ и с силой ткнула на значок "отправить".

– Это не мама? – Катя вся напряглась, заметив скованность моих движений.

– Нет. По работе. Как видишь, с такой профессией даже на отдыхе не дают покоя.

– У-у-у, это плохо, – снова раздался "блямс", и я открыла новое сообщение.

Фото покажешь?

Банальная просьба шефа ещё сильнее разворотила душу. Вот ведь наглец! Я буквально почувствовала, как багровеет каждая клетка кожи. От лба до пяток. А где-то в области сердца словно включился реактивный двигатель.

К счастью, мы с Настей сделали несколько фоток, и я отправила первую же попавшуюся. Без колебаний – сыграл мой природный дар всегда удачно выходить на снимках. И только после мной овладел вопрос, разумно ли было показывать дочь Олегу.

Наверно, не очень. Но фото уже ушло, а он опять не стал тянуть с ответом.

Вы не похожи. И кстати, как я и думал, ты вне работы предпочитаешь джинсы.

Это критично?

В данном случае – нет. Но не забудь, что скоро командировка. А на неё, как на процесс рабочий, распространяются требования дресс-кода.

Его угроза, брошенная не к месту, невольно вызвала у меня улыбку. Я разом расслабилась – пожар в груди поутих, а следом дыхание стало более ровным. Уже без дрожи рука коснулась экрана и напечатала финальное сообщение.

Про Питер помню. Можешь не сомневаться – оденусь так, как посчитаешь нужным.

После чего, вернув телефон на место, я строгим голосом обратилась к Насте.

– Подулась и хватит. Катя сейчас решит, что ты всем сердцем ненавидишь лагерь.

– Не ненавижу, – дочь обречённо всхлипнула. – Просто мечтаю о поездке с вами.

– Зайка, пожалуйста… Мама тоже не рада, что ей придётся обойтись без отпуска. Но… так бывает. У взрослых сложная жизнь, и в ней порой случаются неожиданности.

– Взрослых полно, – пожала плечами Настя, – а неожиданности только у программистов. Так что смотри, – она кивнула подруге. – Ещё есть время поменять профессию.

Мы замолчали. Катя взялась за суп, а я опять подумала об Олеге. Зачем ему фото? Неужто решил проверить, что я действительно отдыхаю с дочерью? И если так, не скрыт ли в этой истории какой-то более глубокий смысл?

Смысл я не нашла, зато невольно задумалась о предстоящей командировке в Питер. На фоне последних душевных переживаний она конкретно смахивала на испытание. А вдруг я не выдержу? Ведь несколько дней подряд с утра до вечера мы будем вместе. Вместе настолько, что кроме рабочих дел там обязательно найдётся место личному. И это "личное" пугало намного больше, чем несложившееся путешествие с дочерью.

– Мама, прости, – заметив моё смятение, с досадой в голосе извинилась Настя. – Ты самая лучшая. Вот только не понимаю, зачем ты выбрала не лучшую из профессий.